Ирина Булгакова - Черный завет
Угрозу Доната почувствовала нутром. Вдруг шумно стукнуло сердце и оборвалось вниз. Воздух сгустился, а свечи полыхнули коротким ослепительным светом. Еще не понимая, что происходит и откуда ждать опасности, она схватила первое, что попалось под руку: столовый нож, которым отделяла куски мяса.
– Вот где встретиться довелось, – перед их столом, выпучив белые от ненависти глаза, во весь свой немалый рост возвышался Вукол. Тот самый, кто после смерти матери надел на нее железный ошейник. Он навис над столом, сверля Донату пронзительным взглядом. – Вот ты где, кошачье отродье! А мы весь лес обыскали. Ну теперь, сука, не уйдешь!
Он угрожал ей словами. Он не потрудился, направляясь к ее столику, захватить с собой оружия, памятуя о том, какой беспомощной она была после кончины матери.
– Ну, ничего, теперь не только на костер, с живой с тебя шкуру спущу, за все мучения наши ответишь, – с этими словами он машинально перевел взгляд на Ладимира, сидящего напротив. Глаза Вукола округлились. – Влад! Ты… как… мы…. – потом он опять посмотрел на Донату, – околдовала, сука. Мок…!
Дожидаться, пока он заорет во всю мощь, Доната не стала. Его пронзительный вскрик захлебнулся от боли. Столовый нож, намертво припечатал руку – точно вошел в середину кисти.
Доната ни на миг не усомнилась в том, что Ладимир останется на ее стороне. Мир, в котором Ладимир хватал бы ее за волосы и с гордостью победителя бросал под ноги озверевшей толпе – не имел смысла. Во всяком случае, жить в таком мире Донате не стоило.
Пять кружек пива сказались на реакции Ладимира. Когда он вскочил, Доната уже с отчаянием поняла, что выход перекрыт: у дверей толпился народ. Она заметила возбужденное лицо Мокия, и еще какие-то смутно знакомые лица. Возле стойки, у черного хода тоже стояли несколько человек, наблюдающих за развитием событий.
– Кошачье отродье! – радостный крик прокатился по залу, будоража собравшийся народ. – Держи ее!
Уходить было некуда. Доната выхватила метательный нож, но пользоваться им не спешила. Нож улетит – не воротишь. А перекошенных в ожидании близкой расправы лиц было куда как больше. Живой она им не дастся. Она лишит их удовольствия держать ее в клетке и плевать ей в лицо! Смогут взять – пусть берут лишь холодное тело, лишенное души.
Воспользовавшись тем, что десятки глаз устремились на Донату, Ладимир схватил тяжелый табурет. Не давая никому опомниться, он запустил его прямо в толпу земляков, стоявших у дверей. Не ожидавшие ничего подобного, они так и остались стоять с раскрытыми ртами. В последний момент здоровый Мокий успел отклониться и табурет, со свистом рассекая воздух, обрушился на голову зазевавшегося мужика.
– Вот ты как, падла! – на бегу засучивая рукава, Мокий кинулся на обидчика. И все, кто стоял у двери, удерживая выход, ринулись вслед за ним. Теперь у каждого был свой счет к Ладимиру, в один миг превратившегося в изгоя. У распахнутых дверей остался без памяти лежать тот, кто принял на себя удар табурета.
– Беги, – коротко приказал Ладимир.
– Нет! – крикнула она, держа нож перед собой.
– Беги! – отчаянно крикнул он и отшвырнул ее в узкий проход между столами, прямо под ноги застывших зевак. Ладимир перепрыгнул через стол, где еще сидели ничего не понимавшие посетители. Кричал от боли Вукол, так и не набравшийся смелости, чтобы выдернуть из руки нож. Орали подбадриваемые его криком земляки, лезущие напролом. В это время Ладимир, воспользовавшись всеобщим замешательством, перевернул стол, загораживая нападавшим путь. Не останавливаясь ни на мгновенье, он вскочил на ребро стола, потом на чью-то спину, и не удерживаемый больше никем, по столам, сбивая посуду, добрался до выхода.
Туда же бежала и Доната. Ей навстречу, широко разлапив мощные руки, шагал мужик, щеря в улыбке редкие зубы. На бегу понимая, что даже выпущенный нож не заставит его мгновенно убраться с дороги, она кубарем бросилась ему под ноги и что было сил рванула на себя. А так как в одной руке продолжала сжимать нож, то его левая штанина окрасилась кровью. Нелепо размахивая руками, он с грохотом упал на спину, ломая лавку, что оказалась неподалеку.
Доната летела к выходу, сжимая в руке нож и краем глаза замечала, какие чудеса ловкости показывает Ладимир, в буквальном смысле пробираясь к выходу по головам людей.
Они встретились у выхода и вместе выскочили во двор. Но радость была преждевременной. К крыльцу со всех сторон спешили какие-то люди, привлеченные криками.
– Влад! – светловолосый парень споткнулся на бегу. Светившееся в глазах непонимание тут же сменилось кровожадной ухмылкой, стоило ему перевести взгляд на Донату. – Кошачье…
Он не договорил. Ладимир коротко, но жестко ударил его кулаком в лицо. Его товарищ, напротив, не обратил никакого внимания на Ладимира. Радостно улыбаясь, словно встретил старую знакомую, он оказался на расстоянии вытянутой руки, загораживая путь. Он так и продолжал улыбаться, когда красная полоса крови выступила на его рубахе. Переводя потерявший прежнюю радость взгляд с лица Донаты себе на грудь, он отшатнулся. Донате было этого достаточно, чтобы скользнуть между стеной дома и спешащими к нему на выручку товарищами.
Только раз обернулся на бегу Ладимир, отмечая, следует ли она за ним. По негласному соглашению они помчались к тайному лазу в крепостной стене. Уж лучше заброшенная деревня с проклятым колдуном, чем смерть от рук разъяренных людей.
– Туда! Туда! Они побежали туда! – пронзительно верещал позади чей-то голос.
Наступившие сумерки вспыхнули светом факелов и зазвенели десятками голосов. Толпа, подогретая спиртным и легендами о страшных Кошках, начала ночную охоту.
– Подожди, – Ладимир рванул ее за рукав, и она оказались в узком простенке между домами. – На площадь не успеем. Там есть короткий путь. Они обгонят нас. Давай по другому. Сначала к каналу, а там под мостом…
– Вот они! Вот! Лови их! – невесть откуда взявшийся парень был тут же награжден за свою расторопность. Ладимир пнул его ногой в живот. Тот упал, взвизгнув от боли. Но толпа уже услышала.
– Здесь они! – подхваченный крик раздался недалеко от места, где они прятались.
Не говоря ни слова, Ладимир дернул ее за рукав и пробежав пару десятков шагов, нырнул в подворотню. Дорога внезапно закончилась тупиком – крепким и высоким забором, перегораживающим узкую улочку. Пока она соображала, как лучше преодолеть препятствие, Ладимир нагнулся и отодвинул доску.
– Лезь! – коротко приказал он. Обрывая рукава рубахи об острые гвозди, Доната втиснулась в образовавшуюся щель. Следом пролез Ладимир. – Здесь Люция неподалеку живет…
