Джон Хокинг - Изумрудный Лотос
Наконец, Конан закончил свои изыскания.
— Мы все же нашли его. Если обогнуть вон тот утес, можно незаметно подняться с другой стороны замка. Там и склон не такой пологий. Держись за мной и старайся не создавать лишнего шума, — Конан потянул кхитайца за рукав.
Энг Ших изумленно захлопал глазами. Сам он не разглядел и десятой части того, что рассмотрел киммериец. Но, доверяясь товарищу, опустился на четвереньки и пополз, вслед за крадущимся варваром.
Дорога петляла по ущелью, сквозь наваленные в беспорядке огромные глыбы. За ними и прятались лазутчики, медленно пробираясь к точке подъема, намеченной Конаном.
На гладкой площадке перед громадой замка несли караул двое наемников, переговариваясь приглушенными голосами. Оба были в кольчугах, прикрытых плащами. Головы стигийцев защищали стальные каски. Вооружены они были копьями и короткими мечами, висевшими у пояса.
Но не часовые привлекали разведчиков, затаившихся с противоположной стороны. Конан висел на руках, поддерживаемый снизу кхитайцем. Он осторожно выглядывал из-за камня, выискивая пути вовнутрь.
На вечернем небе зажглись первые точки звезд. Из-за скал показался серп месяца. Его свет серебрил фасад мрачного замка, который и был тем самым Дворцом Ситрисса.
Он был словно вырезан целиком из скальной породы и поражал своими размерами. Четыре массивных столба, каждый в обхвате толще векового дуба, словно вросшие в основание горы, поддерживали свод первого этажа. Открытый дверной проем чернел между двумя циклопическими колоннами. Широкий лестничный марш спускался сверху к зловещему порталу, обрамленному причудливым барельефом. Каменная лестница выводила на площадку, являющую собой просторный двор. На высоте человеческого роста, на стене располагался тройной ряд одинаковых дугообразных окон. Крайние окна примыкали к отвесной стене, служащей естественным продолжением скалы.
Конан зябко поежился. Вид дворца произвел на него впечатление. Даже стигийские пирамиды казались жалкими в сравнении с этим колоссом. Один Кром знает — сколько залов и комнат скрываются в его глубине. Казалось невероятным, что смертным удалось возвести подобное сооружение.
Взгляд синих глаз киммерийца был сосредоточен на арочном проеме. В нем не было даже подобия двери или ворот, хотя варвар полагал, что вход мог быть защищен магическим барьером против незваных гостей.
Северянин разглядывал открытые окна, слепо таращащиеся в ночь. Ни в одном из них не горел даже маленький огонек. Он хмурил лоб в поисках решения, а меж тем, голоса часовых стали громче. Воины спорили.
— Почему мы должны мерзнуть? — недовольно спросил один, садясь на корточки у обрыва. — Почему нам запретили разводить огонь не только во дворце, но и здесь? Даже вина не подогреть! Давай запалим маленький костер, вон тут — сколько сухого кустарника.
— Тише, — ответил его товарищ, который стоял, опершись на копье. — Ат приказал не жечь никаких костров. Очевидно, господин избегает открывать наше местоположение возможным злоумышленникам.
— Злоумышленникам? Вот ещё! Да кто рискнет сунуться в эти проклятые земли? И кто сможет нас тут отыскать? Говорю тебе, наш хозяин немного помешался на своей безопасности.
Солдат с копьем как ужаленный подскочил к нему.
— Замолчи, ты дурак! Если господин проведает про этот разговор, тебя скормят лотосу.
Первый наемник сплюнул и снова хмуро посмотрел на край площадки, где рос колючий, раскидистый куст.
— Из этого выйдут неплохие угли, — гнул свое упрямец, дергая за ветку. — Еще будешь меня благодарить, когда напьешься горячего вина.
— Если подожжешь, то раньше напьешься собственной крови, — грозно пообещал напарник.
Конан спрыгнул с плеч Энг Шиха и приземлился на четвереньки у ног уставшего кхитайца. Тот был обеспокоен, не заметили ли чего охранники. Но часовые были заняты перебранкой друг с другом.
Киммериец поднялся и подмигнул Энг Шиху.
— Ну, теперь можно возвращаться в лагерь.
Возвращение по ночной прохладе далось тучному кхитайцу гораздо легче. Несмотря на то, что в ущелье стояла непроглядная тьма, Конан двигался так уверенно, словно не меньше дюжины раз проходил этот путь с завязанными глазами. Энг Ших еле поспевал за ним.
Когда до лагеря оставалось уже недалеко, варвар снизил темп и вспотевший Энг Ших догнал северянина.
Внезапно Конан замер на месте, и кхитаец удивленно уставился на товарища. Лицо варвара было направлено на звездное небо. Его ноздри трепетали, нюхая воздух. Когда Энг Ших вопросительно тронул киммерийца за плечо, тот стрельнул глазами и произнес:
— Они все-таки разожгли костер.
Энг Ших покрутил головой, но до него не донеслось даже слабого запаха дыма. Он пожал плечами и обернулся.
Конан уже взбирался на холм. Кхитаец поспешил за ним, поднимая сандалиями клубы пыли над каменистой дорожкой.
Глава 30
Лежа в своей опочивальне, Этрам-Фал предавался праздным мечтаниям, пока не заметно для себя не уснул. И сон его был удивителен.
Колдун в своих грезах шел по черным мраморным плитам сквозь плотную стену тумана. При этом стигиец был абсолютно уверен, что он не один в этом мареве. Нечто, вызывающее безотчетный страх, скрывалось за мутной завесой и наблюдало за каждым его шагом.
Страх сковывал члены, ноги налились чугуном, но Этрам-Фал упорно продолжал двигаться к неведомой цели.
Впереди в молочной пелене замаячило огромное бесформенное пятно. Он попробовал развернуться и бежать прочь, но незримая сила неумолимо толкала его к темному силуэту. Она буквально выдавила стигийца из объятий тумана к тому, чего маг прежде старался избегать.
Это был идол Ситрисса. Безликий безымянный сфинкс, вырезанный из черного камня. Он застыл, вытянув передние и поджав задние лапы, приняв позу спокойствия. Но от безмолвной фигуры веяло таким ужасом, которого Этрам-Фал не испытывал за всю жизнь. Он пал на колени. Ему не хватало воздуха, сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из впалой груди.
Сверху на трепещущего колдуна взирал лик каменного бога. В темных провалах глазниц клубились сгустки тьмы первозданного хаоса.
Этрам-Фал корчился в страхе на мраморном полу. Плаксивым, дрожащим голосом он вымаливал пощаду у истукана Ситрисса.
— Ты должен заплатить дань, — прозвучал голос, холодный как ледяная глыба. — Мне нужна жертва.
— Да! — вскричал трясущийся маг. — Да! Все, что пожелаешь!
— Дань, — повторял зловещий голос. — Жертва.
Слова вонзались в мозг ледяными иглами, причиняя невыносимую боль. Колдун почти терял сознание, но внезапно черный сфинкс пропал.
