Виталий Вавикин - Эта короткая счастливая жизнь
– Вот ещё, – Донна пренебрежительно поджала губы, но, обернувшись, проводила Гувера заинтересованным взглядом. – Оставлю вас ненадолго, – сказала она, изображая усталость.
– Вот если кто здесь и актёр, так это ваша подруга, – подметил Лаверн, когда Донна ушла.
– Она лучше, чем кажется, – вступилась Вестл. – Просто… – она замолчала, решив, что сказала и так много лишнего.
– Просто мне не должно быть до неё никакого дела, – сказал Лаверн, и Вестл благодарно улыбнулась.
Приглашённый джаз-бэнд после взятой пятиминутной паузы на перекур снова начал играть, и Лаверн предложил Вестл потанцевать. Она смущённо отказалась, для приличия покраснела, но в итоге уступила.
– А у вас неплохо получается, – похвалил Лаверн.
– Вы так думаете? – Вестл доверчиво сократила расстояние. – А ваша бывшая девушка, она… Она танцевала лучше?
– Не знаю. Мы никогда не танцевали с ней. Обычно она пела, а я смотрел.
– Вот голоса у меня, боюсь, совсем нет, – вздохнула Вестл.
– Думаю, я смогу это пережить.
– Правда? – она подняла голову и посмотрела в глаза Лаверна. Он наклонился, желая поцеловать её, но вовремя остановился, вспомнив, где они находятся.
– Перестаньте сравнивать себя с Фани, – шепнул Лаверн на ухо Вестл. – Если бы я хотел найти девушку, похожую на неё, то давно приударил за её сестрой.
– Не знала, что у неё есть сестра, – сказала Вестл. Лаверн рассказал ей о Стефани. – У неё тоже хороший голос? – спросила Вестл, недоверчиво анализируя скромный рассказ.
– Не знаю, по-моему, у Фанни лучше.
– А этот Брюстер. Вам не кажется, что с его стороны предать Фанни было крайне подло?
– Не думайте, об этом. Иногда в жизни приходится расставаться.
– Вы говорите о себе?
– Обо всех.
– Завидую вашему оптимизму. На мой взгляд, подобное отношение к жизни, по меньшей мере, выглядит крайне халатно. Что если кто-то поступит также с вами?
– А вы бы могли так поступить?
– Я? – Вестл опешила. – Наверное, нет. А вы?
– Нет, – Лаверн почувствовал, как Вестл податливо прижалась к нему. Он осторожно обнял её за талию, но на большее в этот вечер не решился.
Лишь когда расставались, он, скромно, словно мальчишка, предложил Вестл встретиться в среду и сходить в бар Дювейна.
– Там будет петь Стефани и… – Лаверн замолчал, получив кроткое согласие.
Прощались они на окраине города, возле дома Вестл, такого же серого и неприглядного, как и она. Невысокий, покосившийся забор давно нуждался в ремонте. Старый фургон её отца был ржавым и побитым так сильно, что поражал своей живучестью.
– Так вы ещё хотите пригласить меня на свидание? – спросила Вестл с каким-то отрешённым, безразличным вызовом. Лаверн обнял её, но поцеловать не рискнул.
Вернувшись домой, он заснул тихим спокойным сном. Ночь принесла воспоминания о жене и сыне. Утро – шум тридцатых и похвалу редактора «Требьюн», что ему удалось найти подход к Вестл.
Когда наступила среда, и они с ней под руку вошли в бар Дювейна, Лаверн почему-то усомнился в правильности выбранного для свидания заведения, но отступать не решился.
– Значит, вам нравятся блондинки? – спросила Вестл, увидев на сцене Стефани.
– Блондинки? – Лаверн растерянно пожал плечами. – Не знаю. Никогда раньше не думал об этом.
– Разве Фанни не похожа на свою сестру?
– Похожа, но… – Лаверн замолчал.
– Значит, выходит, что нравятся, – Вестл натянуто улыбнулась и с сожалением посмотрела на свои русые волосы.
– Но в Балтиморе у меня была девушка с тёмными волосами, – решил оправдаться Лаверн. Он вспомнил Джесс и решил описать Вестл её образ. В какой-то момент он так увлёкся, что едва не рассказал о сыне, и что вынужден был покинуть его из-за своей болезни.
– Какое-то странное у нас получается свидание, – сказала, заскучав, Вестл. – Вы пригласили меня, но вместо того, чтобы делать мне комплименты, рассказываете о девушках, с которыми были близки.
– Мне казалось, что вы предпочитаете оставаться друзьями, – попробовал оправдаться Лаверн.
– Может быть, – Вестл опустила глаза. – А может, и нет, – она отвернулась и долго смотрела на сцену, где пела Стефани.
Лаверн решил, что сейчас действительно будет лучше взять паузу, и последовал её примеру. Несколько раз он встречался взглядом с сестрой Фанни, но она ни разу не показала, что они знакомы.
– Хотите потанцевать? – неожиданно предложила Вестл. Лаверн удивился, но возражать не стал. Они поднялись из-за стола. – Можете обнять меня, – подсказала Вестл. – Если, конечно, вы не боитесь, что Стефани расскажет обо всём сестре.
– Не боюсь, – Лаверн улыбнулся, прижимая Вестл к себе. – Я же говорил, что с Фанни мы больше друзья, чем возлюбленные.
– А со мной?
– С вами? – Лаверн замолчал, вглядываясь ей в глаза. Вестл улыбнулась и положила голову ему на плечо.
Позже, когда Вестл вспомнила, что ей пора возвращаться домой, и каждая новая минута просрочки катастрофически уменьшает шансы Лаверна остаться в живых после встречи с её отцом, он невольно почувствовал себя несовершеннолетним мальчишкой, который робко пытается выпросить первый поцелуй, но не понимает, как перейти от помыслов к делу.
В субботу, в галерее, устроенной местным художником, он нашёл момент и, уединившись в пустующем помещении, поцеловал Вестл, ожидая больше пощёчины и осуждения, чем податливости и страсти.
Но пощёчины не последовало. Поцелуй затянулся, и Лаверну показалось, что прошёл, как минимум час. Они вернулись в галерею и долго прохаживались вдоль картин, храня молчание. Лаверн улыбался, боялся, что обидит этим Вестл, но не мог не потешаться над самим собой.
С Терри Уикет и девушками, которые окружали этого случайного друга, всё было просто и напоминало Лаверну тот мир, который он оставил, но здесь, рядом с Самерсфилдом, рядом со Стефани и Вестл, он почему-то чувствовал себя не то мальчишкой, не то порочным развратником, забравшимся в женский монастырь. Каждый жест, каждое движение, каждая мысль – всё это казалось неуместным, неприменимым.
Прощаясь с Вестл, Лаверн забылся и машинально опустил руку по её спине вниз, ожидая порицания. Он замер, осторожно сжимая мягкую плоть, но Вестл словно и не заметила этого. Лишь её поцелуй стал чуть более страстным, и только.
Лаверн вспомнил Донну и решил, что, возможно, немного переоценил строгость нравов этого времени, и в частности, Вестл. Что если в словах её подруги – а именно: что нужно куда-то пристроить Вестл – крылось нечто большее, чем просто женское пренебрежение скромностью и неприглядностью. А может, Вестл просто доверяет ему?
