Даниэл Уолмер - Чаша бессмертия
К счастью для них, невдалеке от берега оказалось небольшое селение пастухов и землепашцев, и после недолгих расспросов, угроз и зуботычин удалось выяснить, что чужеземец на вороном жеребце останавливался у них. Больше того, он взял у одного из жителей на время лодку, оставив взамен своего огромного и, видимо, очень дорогого коня. Старик, одолживший лодку, растерянный и перепуганный, лепетал, что чужеземец и не думал бежать или скрываться, но лишь собирался навестить старого приятеля, поселившегося с семьей на острове, что вздымается из воды посередине реки.
Баврод веско и грозно объявил, что чужеземец — северный варвар и разбойник, запятнавший себя страшными преступлениями, которого они ловят согласно приказу самого короля Фердруго. Каждого, кто будет помогать ему и пособничать, ожидает суровая кара. После чего он запретил кому-либо из селян под страхом казни на месте покидать стены своих домов, а также издавать малейший шум, который мог бы насторожить разбойника. То же самое он повелел своим солдатам, чем немало обозлил их, собравшихся было расслабиться после утомительной погони в веселой компании бутылей с домашним вином и смешливых деревенских красоток.
Неестественная тишина опустилась над вечерней деревней. Илоис, отплывая от острова в легкой кожаной лодке на помощь рожающей женщине, недоумевала, что бы это значило. Обычно в это время суток со стороны скрытых деревьями глиняных хижин доносились хмельные песни, смех расшалившейся молодежи, заунывные крики матерей, созывающих под кров заигравшихся во дворе мальчишек. Шумри, проводив ее и возвращаясь еле различимой тропинкой меж скал к себе, также отметил непривычное, сгустившееся над берегом беззвучие. Именно оно поселило в его душе первые зерна непонятной, неоформленной тревоги.
* * *
Баврод не позволял своим людям ни пить, ни играть в кости, ни громко разговаривать. Спать он не разрешал тоже, дожидаясь того часа, глухого и тяжелого часа незадолго до рассвета, когда сон связывает человека сильнее всего и разбудить его непросто. Именно к этому времени приурочил он высадку отряда на остров. На этот раз они поплыли на лодках, отобранных у селян, и на передней вместе с предводителем сидела Умильная, нервно позевывая и моргая воспалившимися от усталости глазами. Ни доспехов, ни тяжелых сапог, ни мечей на них не было, ибо все это издает звон и грохот. Из оружия каждый имел лишь кинжал. Правда, лезвия у всех на этот раз были уже отравленными…
* * *
Конан вынырнул из сна от осторожного толчка в плечо.
— Что?! Что случилось?.. — пробормотал он, по привычке нащупывая меч справа от себя.
— Тсс! — Шумри приложил палец к губам. — Одевайся, только молча и быстро! Мое тягостное предчувствие, наконец, разрешилось. Кому-то ты очень насолил, Конан, и тебя ловят. Только что на остров высадилась группа солдат…
— Проклятие!.. — Конан вытащил из ножен меч и крепко выругался шепотом. — Это Кайсс! Но как же он выследил меня? Клянусь Кромом, когда я скакал к тебе, за мной не было никакой погони! Уж я-то такие вещи хорошо чувствую…
— Вложи меч в ножны, неистовый варвар, — прошептал немедиец. — И следуй за мной. Когда все утихнет, поблагодари Волчка — это его чуткий слух разобрал в ночи посторонние шорохи. Когда он залез на скалу, на свой любимый наблюдательный пост, то увидел дюжины две полуголых молодцев, только что высадившихся из лодок и очень старающихся не шуметь. Настроены они были неприветливо и решительно. С ними была собака. Это она, должно быть, вынюхала твой след. Вряд ли они осмелятся карабкаться по скалам в темноте, но кто знает… На всякий случай нам надо торопиться!..
Одеваясь, Конан заметил, что дети не спят. Сидя на корточках на своих циновках, они напоминали двух встревоженных и чутких зверенышей. Ему показалось даже, что глаза их мерцают в темноте. Прежде чем выйти, он провел ладонью по волосам девчушки и похлопал мальчика по щуплым плечам.
Шумри повел киммерийца куда-то к дальнему краю острова, непонятным образом ориентируясь в темноте. Впрочем, тьма начала понемногу расползаться, сереть в преддверии рассвета, и можно было различить смутные силуэты деревьев и грозно-надменные профили скал.
— Придется нам с тобой искупаться, — заявил Шумри, останавливаясь перед черно-недвижной гладью небольшого озера или пруда.
— Зачем? — хмуро спросил Конан.
Он все еще не до конца проснулся и воспринимал происходящее с некоторым трудом.
— В обход будет дольше, — объяснил Шумри. — К тому же надо сбить со следа собаку. Вода растворит твой запах… Тут неглубоко, не выше твоего подбородка!
Они оба разделись и свернули одежду. Прохладная вода медленно поднималась с каждым шагом, щекоча тело знобящими прикосновениями. Дойдя до ключиц киммерийца, уровень ее стал понижаться. Вскоре они уперлись в тесную вертикальную стену камня, вздымающуюся прямо из воды.
— Дай мне твою одежду, — велел Шумри, — и попробуй взобраться наверх. Трудно только первые пять-шесть локтей. Выше пойдут расщелины, за которые удобно цепляться.
Конан, не задавая больше вопросов, передал другу сверток с одеждой и полез, осторожно и тщательно ощупывая каждый крохотный выступ под ладонями и ступнями. Как ни странно, с виду скала казалась гораздо более неприступной, чем на самом деле. Камень был теплым и совсем не враждебным к нему, несмотря на видимую угрюмость.
Вскоре киммериец был уже на вершине и протягивал руку Шумри, лезшему следом и пользовавшемуся лишь одной рукой, так как в другой были свертки с одеждой.
— Скоро будет светать, — прошептал немедиец, отдышавшись. — Я знаю, тебе сейчас очень хочется спать, но советую перебороть сон и посмотреть, как будут загораться скалы под пурпурными лучами юного солнца…
Конан кивнул и, набросив на мокрые плечи плащ, поудобнее уселся на небольшой каменной площадке, не особенно жесткой благодаря серебристой щетине лишайника. Пурпурное солнце его интересовало мало, но имело смысл понаблюдать сверху, откуда был отличный обзор почти всей территории острова, за теми, кто так упорно за ним охотится.
— Тебе не нужно спешить назад? — спросил он.
— Пока нет, — отозвался Шумри, устраиваясь рядом, — Они еще не перебрались через скалы, еще топчутся на берегу и переругиваются сквозь зубы, заставляя собаку искать проход в камнях…
— Интересно, а кто вообще протоптал этот проход? Дикие козы? Что-то я их тут не заметил… А может быть, ты с детьми? И как тебе пришла в голову мысль высадиться возле этих голых и сухих скал? Глядя на них с берега, ни за что не подумаешь, что они скрывают за собой зелень вечного лета.
