Денис Юрин - Проклятие дома Ортанов
– Все, все, я пошутил, больше никаких предложений! Только успокойся, только не ори! – испуганно затараторил толстяк, почему-то озираясь по сторонам и прислушиваясь.
– Палс, дружище, завяжи-ка дурехе рот, а лучше заткни его какой-нить тряпкой! – не пробасил, а прошептал Вернард одному из охранников, уже сделавших пару шагов в сторону белошвейки.
– Не сметь! – так же шепотом произнес Тибар, бросив факел в кучу червей и направившись ко входу, возле которого в данный момент как раз и находилась тяжело дышащая и готовая задушить, зацарапать обидчика девушка. – Продолжайте работу, я ей все объясню! А ты чего встал, поди делом займись! – эти слова вельможи уже были обращены к Арторису. – Ножки коротковаты, так задом червей дави!
Толстяк обиженно надул щеки, словно огромная жаба, но от ответной дерзости удержался и, бурча себе что-то под нос, направился туда, куда его отправил граф, то есть давить червей, но отнюдь не задом. Танва слегка вздрогнула от прикосновения ладони вельможи, легшей ей на плечо. Она потеряла счет времени и не заметила, как Тибар стоял уже рядом с ней и, вместо того чтобы суровым голосом делать внушение, вкрадчиво и с дружеской улыбкой на лице объяснял:
– Послушай, я представляю, что ты чувствуешь! Еще недавно лишь колола пальчики иголками, и вдруг такое… Но все же возьми себя в руки, и даже если очень страшно, то лучше губы искусай, но не кричи! – вещал граф, парализуя и смущая дрожащую всем телом девушку взором своих красивых, ласково смотревших глаз. – Мы на охоте, охота – дело опасное, и неизвестно, кому на ней повезет… Охотник становится жертвой, а дичь победителем, бывает и так, поэтому веди себя сдержанно, будь осторожна! Пойми, мы вместе, мы вместе победим или вместе погибнем! Если твой крик услышат, то вот из этих проходов, – Тибар указал рукой куда-то в темноту, – появятся гаржи. Наше счастье, если один или два, а если их будет больше?
Увлекшись преследованием опасной дичи, Тибар как-то позабыл, что Танва еще не принадлежит к Дому Ортанов. Она была всего лишь человеком и видела, как видит обычный человек. Ее глазам предстал лишь маленький кусочек подземелья, освещенный четырьмя факелами. Она не видела дальней стены… лишь однородную темноту.
– Прошу тебя, больше никогда не кричи! А на приставалу толстопузого не обращай внимания. Он выглядит ужасно и еще хуже воспитан, но, когда мы рядом, все равно не осмелится причинить зло.
– Зачем, зачем безликие делают это? – буквально выдавила из себя Танва вопрос.
– Гаржи – нежить, они убивают людей и питаются их плотью, разве тебе об этом не вещали на проповедях священники? – не сразу поняв, о чем пошла речь, ответил Тибар, все так же по-дружески улыбаясь и легонько оглаживая ладонью хрупкое девичье плечо. – Преисподняя сотворила множество мерзких тварей, с которыми нам приходится вступать в бой, одних убить просто, других тяжелее, но все они смертны, даже если до этого уже разок умирали, – граф позволил себе смешок. – Некоторые нетребовательны к пище и пожирают людей целиком. Другие очень разборчивы, к примеру, вампиров интересует лишь кровь, а оборотни полностью сжирают человека, даже кости обгладывают. Что же касается гаржей, то они своего рода гурманы, едят лишь внутренности, притом теплые. Далеко не каждому и из людей приятно есть остывшее мясо, тем более, если оно жирновато…
Изгнание с трупов червей было окончено, о чем сообщил графу Вернард, призывно маша рукою. Напоследок приветливо улыбнувшись, граф собрался уже уходить, но любознательная девушка задала еще один вопрос:
– А кто они, эти гаржи?
– Послушай, сейчас совсем неподходящее время и место для просветительских бесед. Я тебе позже расскажу, а пока веди себя тихо и старайся не смотреть на трупы. В обморок еще чего доброго грохнешься, а нам с тобой возиться. Пойми лишь одно: гаржи очень опасны! – Тибар хотел поставить на этом в разговоре точку, но, видя застывший в глазах девушки вопрос и боясь, как бы ее природная любознательность не привела к беде, все-таки не поскупился на более подробную информацию: – Гаржи когда-то были людьми. Они – жертвы забвения, их оставили умирать… – вельможа запнулся, видимо, пока не решаясь сказать все, – …впрочем, это не столь уж и важно, как безликие умерли. Главное, их смерть была мучительной и долгой, ее не пожелаешь и врагу! Однако им чужды ненависть, месть и иные свойственные нам чувства. Их поступки нельзя оценивать привычными мерками, ведь даже время и то течет для них совсем по-иному…
О том, что убийцы в зеркальных масках без прорезей для глаз очень опасны, белошвейка знала и так, она догадалась об этом еще при первой встрече. Как же безликие умерли и как для них текло время, было Танве абсолютно неинтересно. Граф вроде бы и сказал ей много, но на самом деле в его словах не было ничего практически значимого, за исключением, конечно же, того, что впредь не следует поднимать шум, как бы страшно или больно ни было. Мысленно пообещав себе больше никогда не кричать, а если пристанет Арторис, то утихомиривать его молча, например, ударом коленки, способным, если поднапрячься, достигнуть бородавчатого подбородка низкорослого толстяка, девушка все-таки решилась приблизиться к компании мужчин, склонившихся над горой обезображенных трупов и что-то в ней высматривающих.
– Кажется, это священник, а вот этот, ну, тот, у кого рука оторвана, писарь, – гадал Тибар, ориентировавшийся, как поняла подкравшаяся к мужчинам белошвейка, исключительно по обрывкам окровавленных одежд.
– Ну а этот, судя по мозолям и сбитым костяшкам, кузнец или плотник. Вон у того с краю типичная рожа стражника. Ну и что, Тиб? Мы тратим время на чепуху! – скептически заявил Вернард. – Какая разница, кем были эти бедолаги при жизни? Теперь-то они все дохлики! Давай-ка лучше обыщем проходы! Повезет, парочку-другую гаржей отыщем!
– Успеется… тоннели позже! – покачал головою погруженный в свои мысли граф, успевающий, как ни странно, не только просчитывать в голове комбинации, но и объяснять очевидное не больно резво думающим подручным. – Что-то здесь не так! Напасть на священника куда труднее, чем на простолюдина. Стражник с кузнецом тоже не беззащитные агнцы. Так почему, Вернард, почему гаржи охотились на трудную дичь, когда в Висварде полно легкой добычи, а внутренности, внутренности у всех практически одинаковы? Чем сердце священника отличается от сердца трактирщика или конюха?
– Символика, – угадал ход мысли хозяина палач.
– Именно, мой друг, именно символика, которую, возможно, требует их ритуал! – воодушевленно развивал мысль Тибар, расхаживая по трупам. – Нет, конечно же, какими-то из этих… тел они и питались, но основную добычу надежно припрятали где-то под землей, она им нужна не для услады желудка…
