Дуглас Найлз - Темные cилы над Муншаез
Тусклый разум Грота взвешивал различные возможности. Хотя он стал правителем фирболгов благодаря своему уму, как раз ум-то у фирболгов признанием не пользовался. Однако, Грот знал, что Казгорот будет доволен.
Грот вспомнил свой страх, когда Зверь поднялся из Темного Источника в ночь весеннего равноденствия. Казгорот приказал трепещущему фирболгу засыпать Источник углем, как фирболги и делали столетия назад, подчиняясь команде своего хозяина. Еще до наступления зимы, Казгорот обещал вернуться к Темному Источнику – и дело Грота проследить, чтобы все было готово. Грот использовал свой острый – для фирболга – ум, чтобы разбить задачу на две части: сначала, они заготовили целую гору угля на копях в долине. Теперь они выполняли вторую часть задачи: сбрасывали черный, пыльный уголь в гниющие воды Темного Источника, обрушивая в него целые тонны этой черной дряни ежедневно.
Грот заметил, что солнце опустилось ниже верхушек деревьев. Он повернулся и затопал по тропе обратно к храму фирболгов, надеясь, что успеет захлопнуть за собой тяжелую дверь еще до наступления сумерек. В целом, Грот был доволен, можно даже сказать, очень доволен. Его фирболги работали старательно, чтобы отравить Источник. Возможно, настало время наградить их.
Густая струйка слюны вытекла из угла рта Грота, когда он обдумывал саму возможность увеселения. Конечно, он пока не может разрешить убить единорога – фирболг не понимал, почему Зверь приказал ему захватить его, но не станет навлекать на себя грех Казгорота, убив пленника. И все же, оставался еще один, который может доставить им огромное удовольствие, пока будет умирать кровавой смертью в темнице. Да, пожалуй, время пришло – Грот в предвкушении облизнул губы. Менестрель умрет сегодня.
* * * * *
Мерцающий свет факела озарял золотые монеты, серебряные браслеты, изукрашенные самоцветами, и множество других богатств. У Робин от удивления перехватило дыхание, а Тристан не удержался и тихонько присвистнул. Полдо, тем временем, бесшумно бросился вперед и скрылся в сокровищнице, прежде чем кто-нибудь успел его удержать. Тристан сдавленно выругался и достал нож, на случай, если фирболг проснется. Однако, тот явно не собирался расставаться со своими приятными снами. Затем, следом за Полдо, в комнату проскользнула Робин. Тристан только вздохнул и продолжал наблюдать за фирболгом. Через дверь ему был виден Полдо, стоящий на коленях среди золотых монет и драгоценных камней. Его ловкие пальцы быстро перебирали их, пока он не находил что-нибудь особенно ценное, и тогда он засовывал это в свою заплечную сумку. Кожаный мешок быстро распухал.
Дарус и Робин, в восхищении, медленно ходили по комнате, ни к чему не притрагиваясь. Тристан тоже не смог утерпеть и последовал за своими друзьями в сокровищницу. Дарус наклонился и извлек из-под гор золотых монет изогнутые ножны, скромная кожаная поверхность которых скрывала блистающую сталь кривой сабли. Увидев, что Робин, по-прежнему, была вооружена лишь дубовым посохом, он с изящным поклоном предложил ей оружие.
Она посмотрела на него раздумывая, но потом, смущенно улыбнувшись, покачала головой. Тогда калишит пристегнул оружие себе к поясу. По тому с какой легкостью он вынимал длинный клинок из ножен, было совершенно ясно, что он отнюдь не новичок во владении подобный оружием. Держа саблю наготове, он бесшумно скользнул к двери проверить спит ли фирболг.
Робин быстро присела и взяла большое серебряное кольцо. Тристан сразу узнал ожерелье с характерным орнаментом – друиды носили их на шее. Девушка отбросила волосы назад, расстегнула застежку и надела ожерелье на шею.
Серебро засияло прохладным блеском на ее гладкой загорелой коже. Тристан, смущенный красотой Робин, посмотрел себе под ноги. Вдруг что-то попалось ему на глаза.
– Смотрите! – хрипло прошептал он, чуть не сорвавшись на крик. – Это лук Керена!
Действительно, большой лук менестреля нельзя было спутать ни с каким другим – его изгибы блестели полированным черным деревом. Принц вспомнил рассказ менестреля о том, как лук был вырезан из здоровенной ветки каллидиррского тиса. Таких луков, сделанных мастером самого Высокого Короля, было всего не более дюжины. Он поднял лук и увидел колчан с дюжиной стрел; чуть в стороне принц заметил тускло-коричневое пятно, чуждое в этом сверкающем великолепии.
Принц встал на колени и увидел, что это кожаные ножны, едва заметные под горой монет. Тристан смел золотые и серебряные монеты в сторону, как речную гальку. И, хотя он не мог бы объяснить, в чем тут дело, но его влекло к этому куску тусклой, неукрашенной кожи. Он вытащил простые, потертые ножны из-под горы самоцветов. Из ножен выступала древняя, выщербленная рукоять меча.
Быстрым движением Тристан ухватил рукоять и вытащил серебристый клинок из ножен. Не удержавшись, принц восхищенно прошептал что-то, когда увидел, что меч испускает свое собственное сияние, которое чистотой сразу превзошло все остальные сокровища в комнате.
Он медленно поднял меч, чувствуя, что изгибы рукояти словно специально вырезаны для его ладони. На клинке древними рунами был начертан девиз. Даже пристально вглядываясь, принц не смог различить слова. Но само их присутствие, однако, лучше всяких слов доказывало, что оружие действительно было очень древним. Вдруг, спящий фирболг за дверью захрапел еще громче.
* * * * *
Камеринн без устали кружил по своей грязной темнице, всхрапывая и стуча копытами. Каменные стены поднимались на высоту более тридцати футов – даже могучие ноги единорога не могли перенести его через такой барьер.
Деревянные ворота в стене были сделаны из многослойного дерева, и пробить их единорог никак, не мог. Идущие со всех сторон запахи и звуки, издаваемые фирболгами, раздражали Камеринна, вызывая отвращение и ярость.
Взбешенный единорог ударил передними копытами в дверь. Вновь дверь лишь глухо загудела. С минуту, бесцельно покружив, он ударил ее рогом. Рог с хрустом вошел в дерево так, что посыпались щепки. Снова и снова ударял могучий единорог плечами, рогом и копытами в прочное дерево. Наконец, деревянный барьер содрогнулся и слегка поддался. Тогда Камеринн развернулся и ударил в дверь мощными задними ногами. Что-то затрещало и двери с треском упали наружу. Повернувшись, единорог выскочил через образовавшуюся дыру. Четверо фирболгов, с поднятыми дубинами, ждали, и в их звериных глазах горела ненависть. Камеринн прыгнул вперед, сбил двух фирболгов своей широкой грудью. Остальные двое попытались схватить его, но остановить единорога им было не под силу. Стряхнув небрежным движением фирболгов, Камеринн поскакал по широкому коридору, освещенному мерцающим светом факелов. Где-то впереди, он знал, должна быть еще одна дверь.
