Ирина Юрьева - Только любовь
Только тот, кто действительно любит, способен вести себя так, как держал себя с ней Ливтрасир в подземелье. Когда кто-то дорог тебе, ты прощаешь ему очень многое. Страсть заглушает обиду и может связать куда крепче других уз. Несходство взглядов на жизнь помешало им сразу понять, что их тянет друг к другу. Отсюда все ссоры, претензии, споры. Теперь это в прошлом.
– Мы вместе! Никто не заставит его разлюбить меня! – гордо сказала Илана отражению в зеркале.
Оно легко убедило, что несколько дней в подземелье без пищи и света не нанесли ущерба ее красоте. Ванна, стоявшая в комнате, была наполнена, хотя вода в ней остыла. Готовясь к торжественной встрече, Илана решила сменить прежний имидж. Привычный наряд заменило пунцовое платье, которое было в шкафу. Тонкий шарф и обычные шпильки легко усмирили поток ярко-рыжих волос. Подчеркнуть глаза и наложить легким взмахом руки две полоски прозрачных румян было просто.
Потом она выпила сок и взяла дольку красного яблока. Несколько дней ей придется опять привыкать к пище, но это мало заботило. Вера в свое право на жизнь и любовь Ливтрасира будила в Илане энергию и жажду действия.
Глава 22.
– Там, в лабиринте, какая-то древняя раса, владевшая Силой, училась исследовать свой подсознательный страх и вскрывать его? Но для чего? – спросил Ионн, едва Эрл завершил свой рассказ.
Этой ночью, уже убедившись, что все обошлось, Руни, Эрл и Горад, несмотря на желание Ионна узнать обо всем, что случилось в последние дни, настояли на отдыхе и разошлись. Только в полдень, когда лучи солнца, проникнув сквозь стекла большой залы, яркими бликами стали играть на блестящем полу, они вновь собрались вместе. Легкость, которую каждый из них ощущал, наполняла звенящею радостью. Глядя на старых друзей, каждый чувствовал, как они все изменились в последнюю ночь, пережив и поняв свою боль.
– Чтобы двигаться дальше, не тратя энергию на подавление чувств, – отозвался Горад.
– Ты уверен?
– Мне кажется. Выявив истинный страх, Наделенный, придя в желтый зал, до конца погружался в него и снимал свои блоки. Освобождая энергию, он увеличивал Силу и двигался дальше. Я правильно понял?
– Наверно, – легко согласился Эрл. – Попав тогда в желтый зал, я открыл в себе то, чего раньше вообще не хотел признавать.
– И ты выжег свой страх вместе с дрянью, рождавшей его? – перебил Ионн. – Очистил себя и пещеры?
– Когда я раскрылся, уйдя в страх, я просто утратил контроль над своей Силой, о чем теперь сожалею. Нельзя было этого делать. Та сущность из желтого зала была живой. Она умела общаться. По-своему.
– Значит, нельзя? – возмутился Ионн. – Я сомневаюсь! Допустим, подземная тварь обладала зачатками разума. Но ведь она угрожала нам!
– Чем?
Спор, возникший спонтанно, впервые казался забавной игрой. Каждый маг говорил то, что думал, без тайных обид. Новый взгляд на предмет, о котором ты вынес уже свое мнение, не раздражал. Он будил интерес, заставляя слегка горячиться и получать радость от их словесной борьбы, от избытка энергии, вдруг переполнившей всех.
– Хватит глупых вопросов, Горад! Из-за тонких сетей, «паутины», рождаемой сущностью, мы не могли посылать Зов, спускаться в люк и заходить в коридоры. Нужно еще доказать, что она проявляла наш внутренний страх, а не создавала его по своей воле!
– Ионн! Нам, Наделенным, нельзя навязать то, чего нет внутри. Лишь войдя в резонанс с нашей собственной Силой, противник способен воздействовать!
– Значит, мы все – злые, подлые трусы? Мы ненавидим живых и хотим внушить ужас любому? Ведь именно эти эмоции чувствовал каждый, спускавшийся в люк!
– Может быть, существо, как огромное зеркало, лишь проявляло агрессию всех, кто веками жил в темных ходах катакомб и творил свои опыты? – мягко заметила Руни, прервав спор приятелей. – Ненависть, злоба, обиды, скопившись, наполнили эту субстанцию жутью, лишив шанса быть собой и исполнять ту задачу, которую ей предназначили?
– Это похоже на правду, – сразу же поддержал жену Эрл. – В подземелье я встретил мерцающий «кустик», который вступил в диалог. Этот крохотный сгусток заставил меня пожалеть об огне. Я не мог контролировать то, что со мной происходит, а должен был!
– Значит, ты думаешь, что Наделенные, жившие много веков назад, создали или смогли приручить некий вид… Форму некой, достаточно плотной, энергии, способной выявить страх, а потом отразить его, дав шанс понять, что «съедает» часть жизненной силы? – уточнил Горад. – Они решили использовать эту особенность? Много веков желтый зал выполнял свою функцию, потом о нем позабыли. И настал момент, когда сущность, энергия или субстанция так разрослась, что сумела добраться до люка и выявить то, что копилось внутри катакомб, ужаснув нас?
– Наверно, вобрав в себя злобу, которая долго копилась под Кругом, она изменилась. Переродилась, утратив главное свойство, и стала опасной, – продолжила Руни. – Не вся, а какая-то часть, сохранившая слабую связь с остальными фрагментами?
– Руни, догадка о том, что «безумная» часть потеряла исконное, главное свойство, ошибочна, – тут же вмешался Горад. – Эта часть помогла нам, двоим, остававшимся в зале Запретного, выявить свой страх, понять его и отпустить. Или ты не согласна?
– Согласна! – ответила Руни, лукаво взглянув на Горада, а Эрл удивленно подумал, что в первый раз видит кокетство с ее стороны.
Раньше это могло его ранить, теперь мысль казалась забавной. Она не будила в нем страха и ревности. Эрл был уверен, что этот невинный флирт – лишь проявление внутренней радости, выплеск бурлящей энергии, шутка. Подобные игры ничем не грозят Руни. Как и ему самому.
– Сомневаюсь! По-моему, именно пламя смело древний ужас, очистив нас от пережитых кошмаров, – сказал Ионн. – Я возвращаюсь к тому, что уже говорил! Без огня, сжегшего необычную тварь, я бы так и лежал в своей комнате, бредя о… В общем, о глупостях!
– Жалко, что маленький сгусток, который умеет беседовать, сгинул в пещерах, – решила сменить тему Руни, почувствовав взгляд мужа и ощутив, о чем Эрл сейчас думает. – Нужно его разыскать, а потом приручить, чтобы он помог нашим ребятам снять блоки. Ведь, выявив страх, а потом, отпустив его, все они станут гораздо сильнее.
– И древняя практика вновь возродится! – закончил Горад.
– Может быть. Если наша догадка о страхе верна, – согласился Эрл.
– Это разумно! Ведь нужно еще убедиться, что мы верно поняли то, что открылось нам, – предложил Ионн.
– Кто из нас может вслух назвать то, что мы поняли? Свой главный страх, обнаруженный нами в последние дни? Страх, внушавший стыд и причинявший нам боль? – вдруг спросил Горад. – Не колеблясь? Не думая, как мы воспримем признание?
