Антонина Клименкова - Забытый замок
Это, наверно, они обо мне. Как все же невежливо — так ржать над родной матерью…
А ты сама, Дыркина, хороша! Подслушивать под дверью чужие разговоры разве приличней? Но я ж не по своей воле! Просто уйти не могу — коленки дрожат, ноги не держат. Я ведь девушка чувствительная, старомодного воспитания. И такой конфуз — растянуться на полу перед практически незнакомым молодым человеком! Хотя почему-то я не могу уже думать об Энтони как о чужом… А как же о нем думать? Как о брате, которого я клянчила в детстве у родителей? Нет, ни за что… О боги Валгаллы и Олимпа! Какие мысли в голове завелись, прямо перед собой совестно. Фрося, ты аморальная девица, и уши у тебя поделом горят!..
— …Не, мам, незачем тебе с ней знакомиться. Это вовсе не моя девушка! Это вполне самостоятельная личность… Нет, на ужин не приду. Ни с ней, ни один!.. Не соблазняй, не выйдет. Это все, мам? — Трубка запищала протестующе, но Энтони и не думал слушать: — Тогда до свиданья. Привет твоему мужу, папе и остальным!
— Венера, ты погубила мою репутацию, — сообщил Энтони.
— Ничего я не погубляла.
— Какой позор! — продолжал он. — Родная бабушка застала у меня дома незнакомую девушку! Что они подумают?! Нет, что они уже подумали!!!
— А что бы они подумали, если б я удовлетворила любопытство твоей бабушки! — ехидно заметила я. — Вообще-то она задавала мне множество каверзных вопросов.
Я сделала многозначительную паузу, но ожидаемой реакции не получила. Только был слышен ленивый плеск.
— Тебе не интересно?
— В общем, — сказал Тони, — нет. Уверен, ты разумная девушка и не выдала Миранде никакой секретной информации. Впрочем, хотел бы я посмотреть, как ты сообщаешь моим бабусям: «Ваш внук подрабатывает курьером смерти. Его босс — рыжий черт, а вчера мы вместе устроили побоище с трухлявой нежитью на улице…» Как, кстати, называется та улица? Хотя какая разница. Венера, раз уж ты здесь, может, потрешь мне спину?
Скажем прямо, такая просьба повергла меня в шок.
— Иди к черту! — взвизгнула я.
— Я так и думал, — вздохнул Тони. — Извини, не удержался. Просто ты так близко. Я даже слышу твое дыхание, частое биение сердца. Почти чувствую тепло твоего тела… И правда, как у тебя щеки горят! Венера, у тебя температура? Ты не заболела?
Какой участливый! Дыркина, возьми себя в руки! Он же просто издевается. Соберись с силами, отлипни от стенки, дура безмозглая. Кстати, где моя голова? Или во мне так же трудно найти здравый рассудок, как разум во Вселенной?! Чтобы очнуться, я себя больно ущипнула.
— Эй! Венера, что у тебя за привычка дурацкая?! Просто мания какая-то — себе синяки ставить!
— Извини, я не подумала. Послушай, а можно тебя спросить?
— А если я скажу — нельзя?
— Неважно. Почему ты зовешь меня Венерой?
— Потому что ты Афродита. Разве тебе не нравится?
— Как будто я похожа на ту безрукую толстую статую.
— Нет, ты похожа на древнегреческую языческую богиню — идеал женской красоты.
Точно, издевается.
— Значит, я типичная древняя гречка?…
Дверь у меня за спиной тихо отворилась. Повеяло морским бризом, соленой свежестью. Я повернула голову и встретилась глазами с Энтони. Он внимательно смотрел на меня, прислонясь к дверному косяку и прижавшись к дереву щекой и ладонью. Так близко. Если б я сейчас всего лишь приподнялась на цыпочки, то могла бы поцеловать его прямо в губы. Потемневшие от воды волосы, бисерные капельки на лениво вьющихся прядях…
— Знаешь, я тебе соврал, — сказал он. — Я сегодня никого в унитазе не топил.
— Жаль, — съязвила я. — А я-то хотела спросить, как такое делается.
— Понятия не имею. Но, наверное, это очень неудобно. Хотя сантехника бывает разная, и если найти подходящего размера… К сожалению, все утро пришлось убить на кладбище. Жутко грязная работенка.
— И что ты там делал, на кладбище?
— Мы искали неспящих зомби. Цезарь и Цербер их вынюхивали по следу, а я откапывал. Правда, было нетрудно: земля на таких могилах рыхлая, мертвецы ведь каждую ночь погулять вылезают.
— Зачем?
— По делам, — усмехнулся он. — Откуда я знаю? Кого-нибудь кушать, кому-нибудь мстить. Или, бывает, ведьмы позовут. Мне это фиолетово. Главное, гулять им вовсе не положено. Так что утром, пока все зомби храпят себе спокойненько в могилках, их можно без проблем пересчитать и принять соответствующие меры. Не представляешь, Венера, какой отвратительный вид у всех этих мертвяков! И почему всем колдунам не нужны нормальные приличные скелеты, а обязательно требуется полуразложившийся труп?!
Я слушала и думала — зачем это мне? В этой груди под черным шелком рубашки бьется не сердце, а замороженный сухофрукт? Пуговицы не застегнуты, воротник топорщится, как неприрученный. Поправить? Нет, у меня рука не поднимется. Что ж мне эмпат такой бесчувственный попался?!..
— Венера, извини за вчерашнее.
— За что? — изумилась я.
— За то, что я ошибся. Выбрал не тот цвет, и сегодня тебе пришлось перекрашивать волосы. Новый оттенок тебе очень идет.
Странный все-таки он парень. Не зря ли я собираюсь в него влюбиться? Может, стоит передумать, пока не поздно?
На мой шедевр — пирог с вишневой начинкой — Энтони смотрел с явным отвращением. А заметив наконец-то результат труда бригады нимф, расфыркался, как городской кот на сельскую мышь!
— Зачем тебе это надо?! Кто тебя просил это делать?! Какого черта?! Эти ковры — я мечтаю от них избавиться, просто у меня времени не хватает. А ты вытряхнула из них пыль! Я каждую субботу собираюсь сменить обстановку, а ты почистила мебель! Зачем?…
Я возразила, сказав, что ремонт можно сделать и в чистой квартире, а разводить дома тараканов и клопов вовсе не обязательно. Насчет «зверинца» он обиделся, что и не стал скрывать. В общем, ни я, ни он не стеснялись своих эмоций, и мы поругались. В конце я попрощалась и хлопнула дверью.
Признаюсь, недолго меня грызли сомнения и прочий негатив — быстрым шагом не успела дойти даже до угла.
Энтони догнал меня, и его виноватый вид говорил красноречивей извинений:
— Постой, Венера!
Как бы не так. Я останавливаться не собиралась, и ему пришлось пойти рядом.
— Извини, мне нужно научиться лучше себя контролировать. Знаешь, со мной такое нечасто случается — твои эмоции вошли в резонанс с моими, и я просто не смог сдержаться.
Его эмоции в резонансе с моими? Интересно. Выходит, иногда родство душ, так называемый настрой на единую волну может иметь очень неприятные последствия. В тот момент он чувствовал то же, что и я, но только умноженное в два раза? Я ему не завидую.
