Лоуренс Уотт-Эванс - Лорд-Чародей
На Всезнайке был кожаный жилет со множеством карманов, а под жилетом — бежевая рубаха. Он носил кожаные штаны, и вся его одежда была очень практичной и подходящей для самых разных обстоятельств. Рукопожатие оказалось на удивление крепким.
— Значит, ты и есть Ведун? — спросил Крушила.
Здоровый вид, веселое лицо и практичная одежда плохо вязалась с образом углубленного в науки книжного червя.
— Да. А ты, насколько мне известно, пришел из Безумного Дуба, что в Долгой Долине.
Крушила удивленно кивнул.
— Ну и как там дуб? Все еще стоит?
— Стоит, и едва меня не прихватил.
— Гадок, как всегда. Плохо. А как поживает Флейта, по-прежнему в трауре?
А это было уже не просто удивительно, это потрясало.
— Уже нет, — ответил Крушила. — Когда я уходил, он волочился за Сахарным Пирожком — сестрой Пивовара.
— Всезнайка, — оборвала светскую беседу Ясновидица, — эта чепуха может подождать. У нас есть более важные заботы.
Все, что было сказано прежде, полностью отвечало теории «простого любопытства», желанию ближе познакомиться с новым соратником, но что имела в виду Ясновидица, говоря о более важных заботах? Это звучало не слишком обнадеживающе, и в памяти Крушилы снова всплыли слова Старого Воина.
Осмотревшись, он обнаружил, что по крайней мере десяток местных жителей не спускают глаз с троих Избранных. Проводник, который привел его из Собачьей Жерди, стоял чуть в стороне, изо всех сил делая вид, будто вовсе не смотрит в их сторону.
Все это было неудивительно. Ведь даже встреча с одним Избранным — событие редкое, а здесь их собралось аж трое, да еще и прозвучало упоминание о каких-то важных заботах…
Крушила судорожно сглотнул. Эти люди знают, для чего существуют Избранные, и теперь наверняка пытаются угадать, что свело сразу троих в одном месте. Скорее всего в головы им приходит одна только мысль.
Крушила надеялся, что наиболее очевидное предположение окажется ошибочным, но подозрения Старого Воина по-прежнему жили в его памяти. Старик мог оказаться прав, и тогда ему как Избранному Воину придется что-то делать. Возможно, он станет убийцей, чего так опасалась мать.
Старик его обманул, но это теперь не имеет значения. Он стал Избранным Воином, он принял на себя эту роль и должен играть ее, независимо от того, ввели его в заблуждение или нет.
— Нам обязательно говорить здесь, на открытом воздухе? — спросил он.
— Не обязательно, — ответила Ясновидица. — Подождите минутку. — Она повернулась к проводнику, достала что-то из висящей на поясе сумки и сунула это что-то ему в руку. Проводник открыл ладонь и тщательно пересчитал монеты.
Ясновидица, не дожидаясь, пока проводник закончит счет, взяла Крушилу и Всезнайку за руки и повела их через террасу в дом.
Это все же оказался трактир, или скорее постоялый двор. В главном зале стояли длинные столы и несколько десятков стульев. Вдоль одной из стен выстроился ряд бочонков. Ясновидца быстро провела их через зал в прилегающий к нему коридор. Найдя нужную дверь, она впустила их в крошечную комнату. В комнате по стенам стояли две узкие кровати, в изголовьях — тумбочки с кувшином и тазиком для умывания. И больше ничего. Только в ногах одной из коек лежал здоровенный рюкзак. Жалюзи на окнах опущены, в комнате — полумрак.
— Присаживайся, если хочешь, — сказала Ясновидица, показывая на одну из кроватей. — После такого долгого пути ты наверняка устал.
Крушила не стал спорить — он не только очень устал, но и страшно проголодался. Он сел и сразу потянулся к кувшину.
Воды оказалось немного. Крушила вылил ее в таз, ополоснул руки и плеснул пару пригоршней в лицо. Ведун уселся на другую кровать, а Ясновидица разместилась между ними.
— А теперь, — сказала она, — поговорим откровенно.
— О чем? — спросил Крушила, вытирая лицо.
— О Лорде-Чародее, естественно. Ты таскаешься по Барокану, собирая о нем информацию. Более того, ты намерен заглянуть к нему в гости, чтобы выяснить, не стоит ли его сместить.
Крушила стряхнул последние капли с рук, повернулся к ней и спросил:
— Как получилось, что вы оба знаете обо мне все? Вы знаете, где мой дом, вам известны мои намерения, а я о вас ничего не знаю.
Ясновидица и Ведун обменялись взглядами.
— Я Ясновидица, — сказала женщина, — и всегда точно знаю, где находится каждый из Избранных и где обретается Лорд-Чародей. Более того, мне известно, наблюдает он за нами или нет. Могу с радостью сообщить, что в данный момент он ужинает, и ему не до нас.
— Как я хотел бы оказаться на его месте, — улыбнулся Крушила.
— Ужин здесь подадут через полчаса, — ответила Ясновидица. — Тогда и поедим.
Эти слова согрели Крушиле душу, но он продолжил расспросы:
— Все же я не понимаю, каким образом вы все это узнаете.
Ясновидица посмотрела на Крушилу так, как смотрела его мать, когда хотела дать понять, что ее сын дурачок.
— Я Избранная Ясновидица, — повторила она, — и это часть моих магических возможностей. Я знаю, где находятся Избранные, а ты знаешь, как обращаться с мечом.
— Но я учился им пользоваться! — возмутился Крушила. — А как ты научилась узнавать о том, чего не можешь видеть?
Женщина сердито глянула на него:
— Ну хорошо, это не совсем одно и то же. Но я одна из Избранных и одарена магией. Мне всегда известно, где каждый из нас находится, и в каком он состоянии. Правда, о том, кто чем в данный момент занят, я имею довольно туманное представление. Иногда я вижу и иные предметы или события. Поэтому я знаю, кто ты и где ты был. Теперь понял?
— Думаю, что да, — примирительно сказал Крушила. — Но откуда тебе известно о Безумном Дубе и о Флейте? — повернулся он к Ведуну.
— А это уже моя магия, — ответил тот. — Я обо всем узнаю и не забываю то, что узнал. Я никогда не забываю правдивые рассказы — любой правдивый рассказ. Это не только сказания, это все правдивые повествования, которые я слышал, будь то легенда о трех Избранных, убивших первого Темного Лорда, или история о юной деве из Безумного Дуба, которая едва не сбежала с проводником из Ивового Берега. Бегство не состоялось, поскольку барочник настолько трусил, что девица уловила вонь его испуга.
— О… — протянул Крушила и изумленно заморгал. Справившись с изумлением, он уточнил: — Только правдивые истории? Должны ли они быть правдивы от начала и до конца? Ну, то есть, могут ли там быть кое-какие искажения?
— Я помню правдивую часть каждого рассказа, который слышал, но забываю ложь, преувеличения и приукрашивания. Бывает, что от некоторых историй мало что остается. Иногда я запоминаю характер рассказчика и ни единого слова из самого рассказа. С точки зрения практичного человека, это не самая полезная разновидность магии, но мне моя работа нравится.
