Della D. - Зеркальное отражение
— Гарри? – Снейп непонимающе крутанулся вокруг своей оси, освещая факелом землю.
— Здесь, Северус! – завопил Грант. – Здесь яма… или что‑то в этом роде.
В мгновение ока Северус оказался рядом с ним. В земле действительно зияла темная дыра. Очевидно, провал был глубоким: света факелов не хватало, чтобы увидеть дно.
— Гарри, ты там? – крикнул Снейп.
— Да, я здесь! – донесся дрожащий голос, а потом жалобный всхлип. – Вытащи меня отсюда!
— Сейчас, — прошептал Северус, направляя палочку в темноту. – Карпе Ретрактум!
Фиолетовый луч устремился вглубь провала, а затем вернулся обратно, словно растянутая резинка, несся в себе перепачканного с ног до головы мальчика. Ребенок угодил прямо в руки своего опекуна, который мгновенно прижал его к груди. В ответ Гарри крепко обхватил его руками и ногами.
— Я уже думал, что ты не придешь, — плача, пробормотал он. – Где ты был так долго?
— Прости, — прошептал Снейп, изо всех сил сам борясь с подступившим к горлу комом. – Я никак не мог тебя найти. Прости…
Тем временем их обступили профессора во главе с директором. На лицах учителей были написаны облегчение и радость.
— Он, наверное, замерз совсем, — заохала Спраут. – Его бы к мадам Помфри отнести…
— Я сам о нем позабочусь, — тоном, пресекающим любые возражения, заявил Снейп, стараясь не смотреть ни на кого, после чего резко повернулся и зашагал прочь. К замку. Гарри он так и нес на руках.
Отпустить его он смог уже только в собственной ванной. Открутив краны и пустив, против обыкновения, потоки разноцветной пены, он повернулся к Гарри.
Одежда мальчика висела на нем бесформенной тряпкой, пропитанной грязью. Последние несколько дней шли дожди, поэтому, наверное, в той яме было полно воды. Волосы были всклокочены, лицо чем‑то перемазано, очков не было.
— Снимай это, — приказал Северус, но прозвучало это как‑то устало. Он до сих пор еще не осознал, что все закончилось благополучно, что Гарри с ним, целый и невредимый.
Мальчик начал стаскивать с себя обувь, мантию, рубашку, штаны, носки, попутно задавая вопросы:
— А ты меня купать будешь?
— Буду.
— Но ты меня никогда не купаешь. Раньше меня эльфы купали, а теперь я сам моюсь.
— Когда‑то нужно начинать.
— Тогда отвернись.
— Зачем это еще?
— Я тебя стесняюсь…
— О, Мерлин, — недовольно проворчал Снейп, но отвернулся, терпеливо дожидаясь, пока Гарри залезет в ванну.
После этого он делал то, что действительно не делал никогда прежде, даже когда мальчик был совсем маленьким: он тер его мочалкой, несколько раз как следует намылил его волосы, а потом завернул в большое банное полотенце и помог вытереться. Все это он делал молча, в то время как Гарри сбивчиво объяснял, что совсем даже и не думал сбегать, просто гулял, увидел единорога и пошел за ним. Северус кивал, не вникая в суть этой болтовни. Ему было о чем подумать. Он лишь уточнил, как Гарри добился от змей, чтобы те привели его опекуна к нему.
— Я просто попросил их. И они согласились. Я и не знал раньше, что волшебники могут говорить со змеями, — спокойно заявил Гарри.
Снейп ничего не ответил, только вновь отвернулся, пока мальчик натягивал на себя пижамные штаны. Пуговицы на куртке Снейп под громкие протесты ребенка застегнул сам. Он почти не замечал, что ему говорит Гарри. В голове крутилась одна и та же мысль: «Гарри унаследовал от Темного Лорда способность говорить на Парселтанге. Директор прав, мы должны быть очень осторожны».
Высушив волосы мальчика заклинанием, Снейп вновь подхватил его на руки и отнес в спальню. Укутав ребенка в одеяло так, что на поверхности осталась только голова, он спросил:
— Ты, наверное, проголодался. Хочешь чего‑нибудь? – Его голос прозвучал как‑то странно. Слишком хрипло. Он сам не понял отчего. Гарри в свою очередь почему‑то притих. Без очков его глаза казались еще более зелеными и какими‑то бездонными.
— Хочу горячего шоколада, — ответил он, внимательно изучая лицо опекуна.
— Как скажешь.
Выпив свой любимый напиток, Гарри захотел, чтобы Северус побыл с ним немного. Каким‑то образом это абсолютно совпадало с желаниями самого Снейпа. Он лег рядом с мальчиком, позволяя ему положить голову себе на грудь, и обнял его одной рукой.
— Я не хотел заставлять тебя волноваться, — тихо произнес Гарри.
И почему‑то только в этот момент Снейпа наконец «отпустило». Противный холодок страха окончательно покинул его сердце, мышцы расслабились, и он смог вздохнуть полной грудью. Он чуть крепче прижал к себе Гарри, но так ничего и не ответил. Теперь, когда его мозг снова мог работать без гнетущего давления паники, он вспомнил кое‑что, на что сразу не обратил внимания.
— Ты назвал меня папой, — скорее сообщил, чем уточнил он.
— Когда это? – Гарри напрягся. Он прекрасно помнил, когда оговорился, но знал, что Северус не имеет ни малейшего желания быть его папой. Тот не раз говорил ему это. Но мальчику все равно нравилось считать Снейпа своим отцом, и про себя он часто его так называл. Вот только говорить это вслух было лишним. Теперь опекун опять рассердится.
— Когда мы нашли тебя.
— Не помню такого, — Гарри прижал руки к груди в защитном жесте.
— Все ты помнишь, — чуть раздраженно сказал зельевар. После этого в комнате повисла тишина.
Северус сам не знал, зачем спрашивает об этом. Ему было прекрасно известно, что мальчик про себя называет его папой, он часто видел это в его голове. Он не боролся с этим только потому, что Гарри очень расстраивался каждый раз, когда Снейп пытался напомнить ему истинное положение вещей. Почему он решил поговорить об этом с ребенком именно сейчас, когда тот еще не отошел от шока?
Ответ был прост, но Северус еще боялся себе в этом признаться. Против его воли ритм сердца внезапно участился, когда он на секунду допустил мысль, что они могли так и не найти Гарри. Горло сразу сжалось. Что он без этого несносного ребенка? Ничто. Пустое место. Всего лишь бывший убийца, одинокий и никому не нужный, неприятный, некрасивый зельевар. Это не он изменился за последние годы, это благодаря Гарри он начал жить иначе, чувствовать иначе. Если он потеряет мальчика, он потеряет себя, свой единственный шанс на нормальную жизнь, на будущее, на семью.
Но ведь так и будет. Через два года, когда Гарри перейдет из‑под его опеки под опеку школы. Его лучшим другом станет Люпин, его деканом – МакГонагалл, наставником – Дамблдор. Ему, Снейпу, просто не останется места в жизни ребенка. Гарри забудет его, даже если сейчас искренне любит.
«Неужели ты даже не попытаешься ничего сделать с этим? – сам себя спросил Северус. – Неужели даже не попытаешься бороться? Это твой ребенок. Ты воспитывал его пять лет. Ты имеешь на него столько же прав, сколько и остальные. То, что ты не с Гриффиндора, еще не значит, что тебя можно сбросить со счетов».
