Юлия Баутина - Чужая война
— Тихо!
Глеб замолчал и почти тут же сам услышал тот звук, который, похоже, насторожил Инари — подозрительно быстро приближающийся гул.
— Что это? Ветер?
Предположение, конечно, было нелепым хотя бы оттого, что вокруг не наблюдалось ни малейшего движения воздуха, но никаких других разумных объяснений в голову не приходило.
— Нет, — сквозь зубы процедила ведьмачка, вскакивая с крыльца. — Похоже, защитный барьер сработал. Только светятся по ночам, значит… ну, Зарина! А ты чего стоишь? В дом, живо! Этот вал сейчас ограду сомнет в два счета!
Гул нахлынул, казалось, одновременно со всех сторон. Ветра по-прежнему не было, но деревья за оградой вдруг начали раскачиваться, все больше увеличивая амплитуду, словно под штормовыми порывами. Что-то черное перемахнуло через плетень и крупными прыжками бросилось к «гладиаторцу».
— Тамия?
Да, это была семаргл в самом что ни на есть жалком виде. С обвисшим крылом, вся всклоченная и дрожащая, зверюга с мяуканьем прижалась к ногам Глеба.
— Анорра ильмен! — рявкнула Инари уже с середины двора. — Да прячься же! Тебе, что, на тот свет не терпится попасть?
Глеб уже метнулся к дому, когда увиденное заставило его остановиться. По лесу катилась невидимая волна, ломая деревья, словно спички. И хижина Зарины как раз оказывалась на пути этой волны разрушений. И, что самое паршивое, Инари все еще стояла посреди двора, ничего не пытаясь предпринять. На принятие решения «гладиаторцу» потребовалось куда меньше секунды тянущегося, словно резина, времени. В два прыжка «гладиаторец» оказался около ведьмачки и сгреб ее в охапку, намереваясь утащить под относительно надежную защиту стен. Не тут-то было.
— Ашшас к'хиа! — зашипев не хуже кошки, Инари вывернулась из объятий Глеба, а в следующее мгновение мир совершил вокруг него полный оборот, а притоптанная трава дворика прыгнула навстречу. Жалобно затрещала сминаемая изгородь, и в тот же миг «гладиаторца» вдавило в землю мягкой, но непреодолимой силой. Парень стиснул зубы, борясь с желанием взвыть во весь голос. Где-то рядом отчаянно выругалась ведьмачка.
— Кай'ха! Черт, да не дергайся!
Полыхнуло ослепительно белым светом, тяжесть исчезла так же быстро, как возникла. Инари подхватила не успевшего отдышаться «гладиаторца» под мышки и поволокла прочь, что-то бормоча себе под нос на жутчайшей смеси двух языков. Причем, судя по проскальзывающим в монологе ведьмачки колоритным русским словечкам, это была отнюдь не благодарность за попытку помощи.
Впрочем, далеко уйти им не удалось. Новый невидимый вал снова сшиб попытавшегося встать «гладиаторца» с ног. Инари, на которую все эти пертурбации похоже не действовали, в очередной раз выругалась и повалилась на парня, сильнее прижимая его к земле. Отстранившимся от всего происходящего краешком сознания Глеб отметил странный травянисто-дымный запах, исходящий от волос ведьмачки, и даже сумел удивиться этому факту.
— Кай'ха!
Смысл выдохнутого в самое ухо приказа был яснее ясного, но и без того пошевельнуться у Глеба не получилось бы, даже пожелай он это сделать. Воздух затрещал. Голубоватая паутинка разрядов, отдаленно напоминающих электрические, — сначала полупрозрачная, а затем разгорающаяся все ярче и ярче, развернула над «гладиаторцем» и ведьмачкой ажурную полусферу. Красивая и одновременно пугающая картина, однако свою цель полусфера, похоже, выполнила — тяжесть полностью исчезла. Вал прокатывался еще несколько раз: Глеб определял его приближение по изменению свечения паутинки и по нарастающему гулу. Наконец, кажется, спустя целую вечность, все окончательно стихло. Паутинка тут же погасла.
Ведьмачка резко отстранилась от парня, встала, отошла, пошатываясь, на несколько шагов в сторону и снова опустилась на траву, сгорбившись и опершись ладонями о колени.
— Инари…
— В следующий раз скажи заранее, что тебе жить надоело, — хрипло сказала ведьмачка. — Я уж так и быть, сделаю одолжение, сама тебя прикончу, чтобы долго не мучился…
— Инари!
— Или ты человеческий язык позабыл напрочь? Сказано же было — беги, дурень. Если по-другому не получается, буду тумаками вколачивать привычку подчиняться приказам.
— Инари!
— Ну, чего заладил, как дятел? Здесь я, если сам не видишь.
— Что с тобой? Я ведь просто помочь хотел — за тебя перепугался. Откуда мне знать было, что все так выйдет?
— Отвечаю по порядку, — Инари, наконец, подняла голову. Ее глаза полыхали белым пламенем, из носа и из прокушенной губы сочилась кровь. — Со мной все замечательно, как и всегда. Что может статься с клинком, на который начитали он-морате? Не тупится, не ломается, и даже в огне его не нагреешь, как ни старайся. Поэтому беспокоиться надо не за клинок, а за собственную шкуру, в которой прочности куда меньше. А откуда знать… Если сам не знаешь, так хоть к советам более опытных прислушивайся. Я ж тебя не от нечего делать, наверное, в дом спровадить пыталась?
— Наверное… Ну, прости, что ли… в следующий раз буду честно убегать в соответствии с приказом, — переместившись поближе к Инари, Глеб хотел коснуться ее плеча. Ведьмачка отпрянула.
— Не прикасайся! Пока, во всяком случае, — нехотя добавила она после паузы. — Сила не развеялась. Шарахнет так, что мало не покажется, а ты мне еще живым пригодишься.
— Зачем? Никогда не слышал, чтобы клинкам, пусть даже магическим, требовалось чье-то общество.
— Даже клинкам иногда надо на кого-то позлиться… — ведьмачка глубоко вздохнула, — или с кем-то поговорить. С другой стороны, может и хорошо, что ты не сбежал — значит, уже не боишься. В ведьмацком деле это большое достижение. Страх заставляет делать ошибки. Тот, кто боится, долго не живет, запомни это хорошенько.
— Зря ты так думаешь, — признался Глеб, решив быть честным до конца. — На самом деле я ведь сдрейфил, когда волна давить начала.
— Ничего, как раз это было позволительно, — Инари еле заметно улыбнулась, успокаиваясь. Ее глаза постепенно приобретали свой нормальный цвет сиреневого льда. — Со временем пройдет. Обвыкнется. Рано или поздно все привыкают.
Входная дверь дома скрипнула. Зарина со свечой в руках, в кафтанчике, наброшенном поверх ночной рубашки, обвела двор сонным недоуменным взглядом. Слишком уж сонным и слишком недоуменным, как показалось «гладиаторцу».
— Я слышала какой-то шум. Что случилось?
— Ничего особенного, — ледяным голосом отозвалась ведьмачка, разом выходя из благостного настроения. — Кроме разве что активации магического барьера, спровоцированной твоей летучей кошкой. Надеюсь, она успела внутрь прошмыгнуть? Или ее теперь еще от крыльца отскребать придется?
