Айя Субботина - Шаманы крови и костей
- Что ты сделал? - спросила Миэ, и тут же засомневалась, что хочет услышать ответ. Так ли важно, как поступил отец? Он и так давно уж перестал быть ее идеалом, но таремка продолжала верить, что он не худший из людей Тарема. Пусть бы так и было. Она даже вскинула руку, чтобы перебить его, заставить замолчать, но лорд Эйрат уже начал.
- Я вышвырнул его на улицу, - сказал он почти безразлично. - Не стал руки марать родной кровью, и так будет за что у Гартиса ответ держать. Для Шале это была бы не самая скверная кончина. Помер бы где-то с голодухи - и отправился в мертвое царство более-менее читеньким, да еще и в невинной смерти. Я приставил человека следить за засранцем, чтоб тот, ненароком, не выкрутился как, и не сунулся обратно в дом. Всем, кто мог нос совать в наши семейные дела, я хорошо подмазал золотом. Дорого мне обошлось, но все меньше, чем братова половина. Тот человек донес мне, что видел его мертвым в канаве. - Отец выплюнул пару крепких слов. - Жаль, то его болячка забрала, а то залил бы в лживый рот расплавленного золота, ровно столько, сколько заплатил за байки.
- Погоди, то есть этот, как его там Шал... - Миэ запуталась, вспоминая имя.
- Живой он. И Катарина его откопала где-то на пиратских островах. На собрании Совета Фиранд меня и прижал к ногтю, мол, что да как, отчего родню обидел. Да еще и нагородил сверх того бреда какого-то, будто я братца мужикам отдал, чтоб его снасильничали, и заставлял всяким непотребством заниматься. Теперь, видите ли, мне нужно ответ держать перед Советом, времени у меня с гулькин нос, чтобы рассказать, как на самом деле случилось, покаяться и...
Тут лорд Эйрат замолчал, спрятал лицо в ладонях, словно загораживался от мира. Миэ подошла к нему, не обращая внимания, что шелковый подол весь промок в луже расплесканной воды. Отец никогда не ломался, и ей казалось, что в том его главный недостаток. Всем нужно прогибаться, иначе жизнь так крепко наляжет, что и треснуть недолго. Но глядя на родителя, таремке стало муторно. Он сказал все, но не договорил самую малость. И отчего-то Миэ казалось, что в ней кроется самая закавыка.
- Что еще нужно сделать? - Она тронула отцу за плечо.
Мужчина посмотрел на нее сквозь растопыренные пальцы. Словно из-за решетки, вдруг подумалось волшебнице, и она сглотнула, прогоняя видение.
- Этот ублюдок хочет признать за собой право наследовать половину всего, а за все мои "издевательства" сверх того два трети моей доли.
- Две трети, - повторила Миэ. Что же тогда останется им?
Видимо она задала вопрос вслух, потому что отец резко поднялся, прошлепал босыми ступнями до портрета своей второй почившей жены - Миэ удивилась, увидев потрет матери на прежнем месте - и прошептал:
- Это будет разорение и позор, Миэ. Никто в Тареме не станет иметь с нами дел, наши поля, скот - все перейдет засранцу. Ни один уважаемый горожанин не подаст мне руки, все станут плевать в лица моих детей и тыкать мне в спину. Никогда больше Эйратам не заслужить места в Совете. Они сидели там, эти восемь мешков с золотом, все разной толщины, но одинаково горделивые, будто сами никогда рук не пачкали, подтирая зад. Пантарк, гаденыш, седьмой всего, а все подмазывался с брачными обещаниями: мол, давай наших сосватаем, а как подрастут - сыграем свадьбу. Сволочная шкура, сам нос от меня воротит, да только краты навозом не смердят, и на них не написано, что получены от урожая картошки. Деньги всем нужны. Заплати, сколько надобно - и вот тебе почет, и уважение. - Лорд Эйрат вполоборота покосился на Миэ. - После минувшего совета, даже не глянул в мою сторону. У свиньи чести больше, чем у этого слизняка.
- Скажи, что он не твой брат, - затараторила Миэ. - Сколько времени прошло, мало ли кто о той истории прознал. Обвини в самозванстве, и пусть докажет, он это или нет.
- Думаешь, я не думал об этом? - Отцовский голос из усталого сделался злым. - Не знаю, что там засранец с Катариной наплели Фиранду, да только он сразу сказал, что тот настоящий брат и есть, тряс какими-то бумагами из архивов, и сказал, что если потребуется, Шале присягнет у Храма всех богов.
- Очень удобное обещание - в дасирийские земли теперь сунется разве что сумасшедший. - Миэ одолела слабость, и таремка опустилась на кровать. Сердце будто раздвоилось и колотилось в висках, грохот этот сводил волшебницу с ума и не давал сосредоточиться. - Ты-то сам уверен, что человек этот - действительно брат тебе? Узнаешь в лицо? Сколько времени уж прошло...
- Тридцать с лишком, - ответил отец. Ответил быстро, должно быть, сам не один раз успел подсчитать. - Узнаю, мне его лицо сниться из года в год: стоит гаденыш, будто кинжал мне в самый глаз вот-вот всадит.
- Отчего тогда Фиранд его на Совет не привел? - Перед мысленным взглядом Миэ замельтешил проблеск надежды. - Если так все есть, как он говорит, пусть бы показал мученика, не таясь.
- Я... я... - Отец вдруг развернулся на пятках, в его взгляде, устремленном на Миэ, угадывалось восхищение.
- Могу спорить, что тебе такое потребовать и в голову не пришло, - улыбнулась таремка.
- Они мне слова сказать не дали, только что начну говорить - так мигом кто-то и перебьет. А Фиранд так больше всех рот закрывал. У самого рыло в пуху, а поди ж ты слово поперек сказать.
- Тебе нужно немедленно написать ему прошение. Потребовать право ответить на обвинения прежде, чем Совет примет решение. Мы выиграем несколько дней. Ты отчего так долго задержался? Если Совет только закончился, так еще пару дней можно себе записать - пока лорды-магнаты расползутся по своим щелям, пока отогреют мягкие места на насестах, все равно никто не станет сразу коня седлать.
- Совет в тот же день закончился, - нехотя ответил отец. - Я объезжал наши земли в тех краях. Дасирийцы от страха будто все в один день умом тронулись - лезут через стены, поля грабят, которые за Таремом. Пришлось удвоить охрану и крестьянам дать показательных плетей, чтоб не роптали. После меня в пути меня слабость в кишках одолела, пришлось в какой-то гостинице заночевать - до утра с отхожего места не слазил, чтоб его.
Миэ поморщилась. Плохо, значит, за то время, пока отец поносом исходил, лорды Совета девяти успели и отдохнуть, и порядком обдумать все выгоды, если выйдет снять Четвертого магната. Убрать его - и сразу многие подвинуться вверх, чем не повод голосовать против Эйрата? Наверняка, слухи поползли во все стороны, уже и претенденты нашлись на свободное место. И все они костьми лягут, лишь бы втиснуться в Совет. Ластрикам, небось, уже немалые деньги посулили, лишь бы вывернуть дело, как нужно.
- Это будет твое слово против его, - вслух рассуждала таремка. Пальцы запутались в кистях шолкового покрывала, а мысли - в паутинах интриг. Не успела домой воротиться - а уже влезла по самую глотку в болото. - Но против тебя будет пять голосов, минимум, и это скверно. Если бы вышло взять Фиранда за жабры, чтоб его слово перекрыло решение...
