Елена Асеева - По ту сторону Солнца. Часть первая
— А, где Прашант? И, что со мной, ассаруа? — вопросила Дарья, немного погодя, только сейчас уловив, что в гроте они вдвоем.
— Ежели сие то, о чем я думаю вмале, вы не будете звать меня ассаруа, — несколько уклончиво проронил Девдас, не прекращая круговых манипуляций на спине бурсака. — Прашант ушел в слободу Вукосавку за помощью, надеюсь, к первой четверти дня они будут тут. А теперь более не стоит говорить, тратить силы. Всякое усилие будет вызывать повторную корчу и еще большую боль в диэнфецалоне.
Он на немного прекратил массировать, как теперь окончательно уверилась Дарья, мышцы на спине и сам позвоночник, да приподняв ей голову, слегка подпушил под ней мох. Тем самым в голове, оказавшейся несколько выше лежащего тела, на чуть-чуть снизилась боль и словно перетекла в голени и стопы, выплеснувшись хоть и терпимой, судорогой.
— Дайте мне таблетку, что ли, — проронила приглушенно Даша. И уловив несколько напряженно-застывшее состояние ассаруа, с протянутыми, но так и не коснувшимися ее руками, пояснительно дополнила, — какое-нибудь лекарство, настой, вытяжку, зелье, черт возьми, — закончив тираду любимым ругательством.
Девдас вновь пришел в движение, и все-таки дотянувшись до спины бурсака, медленно провел пальцами по позвоночнику, а потом принялся свершать круговые массирования, спускаясь теперь от шеи к позвоночнику, параллельно разминая мышцы обок позвоночного столба, ощутимо надавливая даже через материю плаща. Минут через пять не раньше того массажа он, наконец, отозвался:
— Я же вам указывал не ругаться. Сочтем сие просто последствием вами испытанного. А по поводу зелья, — тем определяя название лекарственных средств в перундьааговском языке. — Тут никакое зелье не поможет, понеже это не болесть, нечто иное. Днесь вас может спасти токмо негуснегести Арун Гиридхари, поелику будем надеяться, что он поторопиться, как и Прашант. Вам же поколь не нужно делать никаких движений, и стоит потерпеть. Лучшем будет, коли вы уснете. Дайте установку диэнцефалону на сон, возможно, ему удастся погрузить ваш организм в состояние более-менее посильного покоя, частью прекратив работу сознания, и тем самым снизив боль.
— Вы это серьезно говорите, ассаруа, — неуверенно отозвалась Даша, слегка разворачивая голову, и стараясь разглядеть лицо Девдаса. — Насчет установки диэнцефалону, просто мне всегда казалось, это диэнцефалон дает установки.
— Значит, передайте сие требование вашим сознанием на диэнцефалон, может, что-либо и получится, — очень мягко откликнулся Девдас и на миг, прекратил массировать спину юного велесвановца одной рукой, лишь затем, чтобы вновь вернуть его голову в надобную позу. — Велесвановцы в состоянии поддерживать связь между сознание и диэнцефалоном, направляя в него необходимые установки.
Дарья, впрочем, не стала выполнять указанного ассаруа. И не потому как была против уснуть, а потому как когда ее голову вернули в исходную позу, почувствовала новую волну боли, прокатившуюся по поверхности диэнцефалона, так, что он вздрогнул, да побоялась его еще сильнее побеспокоить. Вроде она, ее сознание, и впрямь было отделено от мозга, и только сейчас стало настраивать необходимые связи, а может лишь овладевать им, осваивать его неисчерпаемые просторы.
Движение Рашхат, как правильно приметила Дарье, теперь шло со стороны входа в грот, очевидно, в той стороне и был восток, восход светила. Сам восход был столь медлительным, временами не замечаемый, или всего-навсего проскальзывающий между порой смыкающимися верхними веками бурсака. Однако он наблюдался наполняющимся почти синим цветом лучей звезды отражающихся от отдельных тонких стебельков мха, чьи слоевища досель имели голубоватый отсвет. Кончики стебельков нежданно вздрогнули и вроде как набухли, образовав мельчайшие (вероятно, не более пяти миллиметров) почки. Каковые теперь уже степенно, иль только синхронно с поднимающимися лучами Рашхат, подсвечивающими сначала извне, затем сверху сами слоевища мхов, принялись наращивать свои объемы. Было заметно, как по их синей поверхности пролегли нитевидные трещинки в трех направлениях, а после они (зримо для глаз Даши) лопнув в своей усеченной макушке, стали раскрывать и вовсе малешенькие, махонечкие, масенькие (как сказали бы земляне) венчики цветков. Выпуская из себя ярко желтые расчлененные лепестки, будто выкидывая их вперед и мгновенно наращивая саму пышность соцветия за счет расщепления на еще более тонкие листочки. Наблюдая за раскрывающимися цветками, расположившимися подле края грота, и не охваченного им внутри, Дарья увидела, как совсем посмурело небо, лишившись допрежь правящей лиловой синевы, будто его вновь загородили фиолетовые тучи, только подсвеченные по самому горизонту голубоватой каймой. Рашхат теперь явил широкие полосы лучей белого цвета с лазоревым оттенком, однако, поколь не показав свой диск, тем оттенив сизый отсвет на черной коре растущих деревьев, посеребрив и сами серо-зеленые клиновидные их листочки. По левую сторону, от входа в грот, на небосводе четко нарисовался состоящий из рыхлых дымчатых паров шар, планеты Сим-Ерьгл. Шар зрительно, казалось, надавливал своими огромными размерами на Велесван, определенно, скрывая часть неба. Тем не менее, через его пары удалось рассмотреть на заднем плане, пепельную синеву неба.
Рашхат еще медлил пару минут, а потом стремительно выдвинулся из-за горизонта Велесван своим белым диском, и тотчас все стебельки мхов вне грота насыщенно покрылись раскрывшимися желтыми цветочками, полностью заслонив с голубоватым отливом слоевища. И в тот же самый миг лес наполнился перекличкой птиц не только привычного, хотя и весьма низко звучавшего кле-кле, тиу-тиу, цик-цик, но и скрипом, стрекотом, отрывистым клекотом, и даже протяжно-хрипящим стоном.
— Красиво, — протянула Дарья, также низко, и это не столько от любования, сколько от слабости.
Впрочем, ее восхищению немедля ответило тягостно содрогнувшееся от непроходимой корчи голеней и стоп тело, каковое поддержал дробный перестук обоих сердец в груди, сначала справа, а после слева. Девдас на тот момент нежно массируя ее правую руку (теми же круговыми движениями) начиная от пальцев вплоть до плечевого сустава, сразу опустил взгляд, уставившись в лицо Даши. Все с той же взволнованной степенностью, которая была возможна его сутью, он проследил за взглядом бурсака, и, воззрившись на мхи ставшие ноне желтыми, сказал:
— Сия красота недолго продлится. Всего токмо пару минут.
Он также резко вернул свой взгляд на Дарью, и словно почувствовав перестук ее сердец, провел сразу по спине обеими ладонями, слегка нажимая на лопатки, таким образом, стараясь, успокоить то дробное биение.
