Константин Храбрых - Змей-Погорелыч или Чешуйчатые Байки
Лакей, понесший трубку с документом в личные покои леди Эрианоры, воровато оглянувшись, зашел в помещение для прислуги, где, достав кусок угля, быстро переписал рецепт на внутреннюю сторону одежды. Золотые горы, которые столь манили власть имущих, аналогично действовали и на тех, кто работал от рассвета и до заката.
Впоследствии данный рецепт был продан за пятнадцать золотых, которые правда в скором времени вернулись к владельцу, ибо таких свидетелей не оставляют в живых. А после чего разошелся малым тиражом: позволить приобрести его себе могли далеко не все, ибо цена стояла заоблачная. Некоторые понимали, что лучше иметь золото в кармане, чем дракона в небе.
Принцессы не сводили взгляда со связанной и шипящей, словно кошка, темной принцессы. Рядом с ней, ничего не понимая, сидел взъерошенный комок ничего не понимающей двенадцатилетней княжны, тоже связанной.
Тот, кто связывал принцессу Теллиану, хорошо знал свое дело: связанная по рукам и ногам, во рту плотный кляп с парой придерживающих лент, не дававших от него избавиться, и светящийся ровным светом амулет, блокирующий магию, и иные магические проявления в радиусе трех метров.
— По-моему, мы это зря сделали!
— Что именно? — поинтересовалась одна из участниц.
— Связали ее.
— Ну, она же сразу стала против идеи повязать дракона.
— Да и я против, но эликсир мне дороже! Сколько еще продлится молодость — десять, максимум пятнадцать зим!
— Да я немного не об этом, — покачала головой рыжеволосая принцесса.
— Тогда про что?
— Если… точнее, когда она освободится, она будет злая, как стая кошек!
— Это да-а-а-а, — все присутствовавшие при разговоре принцессы непроизвольно поежились.
Их опасения были понятны, ибо большинство присутствовавших хорошо знали принцессу в гневе и на что способна дочь темного властелина южных земель.
Глядя в ее «похолодевшие» от гнева глаза, принцессы непроизвольно вздрагивали и отводили взгляд в сторону.
Устоявшуюся тишину нарушила рыжеволосая принцесса Ланара, решив отвлечь всех присутствующих от неприятной темы будущей расправы:
— Девчата, а вы уже решили, как именно будем его связывать? — спросила она, оглядываясь на остальных.
— М-м-м-м-м… есть предложения?
— Ну, я так думаю, что добровольно дать себя связать он не даст, — остальные покивали своими головами в знак согласия. — Могу предложить после ужина напоить его отваром дурман — травы…
Экс — предводительница восставших против лидера принцесс Фиона с сомнением покачала головой:
— Это, конечно же, вариант, но где мы найдем столько дурман — травы? На него весьма много надо…
— Ну-у-у-у-у-у, — протянула слегка смущенная Ланара. — У меня еще полтора мешка осталось. Две здешних дриады помогли с редкими травами…
У принцессы Фионы весьма некультурно отвисла челюсть, остальные принцессы от удивления напоминали стаю сов, настолько красноречивым были их взгляды.
— А… тебе столько зачем? — пришла наконец в себя принцесса Фиона.
— Ну… это… мало ли… — цвет лица быстро сравнялся с цветом волос, отчего веснушки на лице стали выделяться белыми пятнами.
— Ну-ну, давненько видать папенька тебя не потчевал розгами?
Девушка подпрыгнула, непроизвольно схватившись руками за пятую точку.
— Папа вот нет, а вот мама…
Ее слова потонули в звонком хохоте принцесс, с которых спало напряжение. Единственной, кто не разделял общего веселья, была принцесса Теллиона, которую, взяв за руки и за ноги, относили в дальние пещеры принцессы, чтобы не спугнуть будущую жертву по производству жидкой молодости.
Сегодня был первый день, когда с северянина сняли лубки и он смог спокойно встать на ноги. Первые шаги без боевого товарища и скакуна, являющегося лешим, северянин чувствовал себя немного неуверенно.
После трагического случая он взял за привычку по дюйму проверять внешнее пространство за дверью в поиске ловушек. На крыше на случай очередного налета сумасшедших дворян он оборудовал великолепное место с большим количеством арбалетных болтов и десятком многозарядных арбалетов, изготовленных для такого случая артелью гномов. Как ни странно, за все расплачивался Рыжий, чувствовавший на себе вину за травму друга.
— Где эта проклятая каналья! — раздался слегка надтреснутый голос. — Подать сюда эту скотину, что посмела отлынивать от работы!
Дверь распахнулась, жалобно скрипнув петлями, и в помещение влетело двое одетых в одинаковые доспехи латника. Увидев северянина, они кинулись к нему… точнее попытались кинуться.
Барон Глом с выпученными от удивления глазами и отвисшей челюстью наблюдал, как двое его личных телохранителей, каждый из которых стоит целого отряда, выпускники самого известного рыцарского ордена «Подгорного грифона», вылетали, словно мешки с песком, из широких окон.
Следом на улицу неторопливой, слегка вальяжной походкой, словно ничего не произошло, вышел рослый северянин с огромной, окованной металлом амбарной книгой и писчими принадлежностями. Хмуро оглядел рыцарский отряд, в котором было как минимум шесть рыцарей с оруженосцами, несмотря на две дюжины тяжелых латников из того же ордена.
— Уважаемый, вы болеете?
Удивленный барон сначала задумался, но потом помотал головой.
— Слепой? Неграмотный?
На каждый вопрос барон, пребывая в крайней степени удивления, отвечал мотанием головы.
— Тогда какого лешего вы приперлись в такую рань? Дракон и принцессы отсутствуют, пребывая в зачарованном лесу! Так! Кру-у-угом! Ша-а-а-агом МАРШ!
Рыцари и выпускники ордена, вышколенные строевым уставом, который им преподают с малых лет, крутанувшись на месте строем, пошли в сторону, откуда пришли.
И только барон Глом, до которого наконец-то дошло, что над ним, мягко говоря, издевается какой-то наемник, издал вопль раненого бабуина (по крайней мере выглядело весьма похоже), выхватив меч, попытался смахнуть голову с плеч обидчика.
Что же произошло в следующий миг, не понял никто. Вот барон подскакивает к северянину, а вот он летит в сторону с неестественно вывернутой рукой, причем меч летел параллельным курсом отдельно от хозяина.
— Еще желающие есть? Нет. Хорошо, а теперь записываемся, уплачиваем подоходный налог, расход, пошлину, компенсационные, надбавку за вредность, надбавку за моральный ущерб, на нужды монастыря — в особенности на нужды монастыря, ибо вам еще там лечиться, и наконец, в фонд помощи деревенским сиротам!
Не ожидавшие такого наезда рыцари вздрогнули, но, сняв с поясов не особо толстые кошели, в которых, дай бог, было хотя бы серебро, стали скидываться на общий проход. Личность, попытавшаяся незаметно заныкать кошель, едва не оказалась пришпиленной к отвесной скале, ибо стрела, выбив кошель из его рук, пришпилила его к скале. После чего данной весьма нехорошей личности были отвешены отеческие подзатыльники, естественно, латными перчатками, правда, по шлему, однако звон стоял знатный.
