Сергей Радин - Пойманные сном
- Ты думаешь? Вполне возможно. - Лёхин пытался рассмотреть Соболева среди широких мужицких спин, но бросил зряшное занятие. Если б так же просто отгадать, почему Шишик Профи не захотел идти к хозяину. Хотя чего… Чем ломать мозги над не самой актуальной, как сейчас говорят, загадкой, лучше поспрашивать о том у личного домового.
Взметнулся торжествующий клич - Лёхин встал и шагнул в сторону: мужики тащили чуть испуганного Павла. Впрочем, завидев знакомые лица, он успокоился и расслабленно осел на скамье рядом с Леонидом. Только раскрыл рот - явно поинтересоваться происходящим, как из квадратного люка в потолке по лестнице стремительно скатился ещё один стражник, как его по привычной уже глазу одежде определил Лёхин.
- Ксандр! Он уходит! Говорит - мол, время кончается!
В первое мгновение Лёхин решил, что староста немедленно бросится вслед за посланным. Зачем и почему именно так - не успел придумать: Ксандр кинулся к нему.
- Лексей! Иди, пожалуйста, вой! Можа, городу хоть каку передышку даст!
- Куда идти-то? - спросил озадаченный Лёхин, влекомый сильными руками наверх - на крышу. Он и опомниться не успел, как его поставили на черепицы.
Бегом вылезающий за ним Ксандр растолковал:
- Дык, посланник тот тебя ждёт!
- Меня?!
Он вспомнил слова Соболева: "Нас ждёт посланник от колдуна". Но профессор сказал - "нас". Почему же?..
Он бежал за тем стражником, который принёс известие, и лихорадочно вспоминал, какое оружие при себе есть. Но вспоминать не удавалось, поскольку все мысли перечёркивала одна: "Почему они решили, что посланник ждёт именно меня?!"
Он даже притормозил немного, чтобы запыхавшийся Ксандр его догнал.
- Кто сказал, что он ждёт меня?!
- Он! Он сказал! Вой, сказал, должен прийти в город! Вой, чей волос светлый - белый! И с ним, мол, говорить будет!
Кончился край крыши. Лестница. Перекладины чуть прогибаются и дрожат под ногой. Держась за гладкие лестницы-перила по бокам, Лёхин бежал уже впереди Ксандра. Вторая крыша. Люди на крышах торопливо расступались, лишь бы не задержать бегущих. Третья крыша. Лестница. Вскоре Лёхин сообразил, что они уходят к середине города…
- Здесь! - задыхаясь, крикнул Ксандр.
Которая эта крыша по счёту? Двенадцатая, пятнадцатая? На краю сгрудились на коленях стражники. Что они делают? Змей отстреливают?.. Глянуть бы хоть одним глазком, а то, говорят, тварей много, а ведь ни одной пока не видел… Но Ксандр схватил Лёхина за руку и поволок к прямоугольной дыре - люку.
- Сюда!
Лёхин чуть не сверзился с лестницы вниз, в помещение, - так торопился. Внутри тоже оказались воины, стражники ли. Один, в одежде побогаче, видать, здешний старшой, оглянулся от двери, возле которой стоял (сторожил?).
- Ты, что ли, вой Лексей? - требовательно спросил он.
Лёхин вгляделся в измученное, осунувшееся лицо старшого, смутно представил, сколько этот человек перенёс, испытал, командуя такими же измученными стражниками. Война - напомнил себе. И твёрдо отозвался:
- Я. Что делать?
- Дверь откроем - спустишься и выйдешь на улицу. Этот, посланник который, сказал - тебя не тронут. Подойдёшь к нему. Он скажет - ты уйдёшь. Не биться. Иначе от змеюг не отобьёшься. Мы у двери ждать будем.
Лёхин снял плащ, чтобы не мешал. Потрогал, как выдвигается меч-складенец из ножен. Обхлопал сапоги с потайными ножами. Проверил, как реагируют на сжатие кулаков потайные ножи в наручах на запястьях. Всё - в темпе.
У стражников глаза просветлели при виде его действий.
- Ладно. Пошёл я.
Поднял глаза - и увидел такую надежду!.. Запретил себе думать об этом. Все мысли - о посланнике и о том, что придумал тот колдун, поселившийся во дворце Альберта. Никаких эмоций.
Стражники освободили дверь от наспех прибитых крест-накрест досок и открыли.
Лёхин мельком кивнул им и пошёл к лестнице, ведущей на первый этаж. Сухой стук за спиной - дверь закрыли. До лестницы три шага в пустынном пространстве большого коридора. Лёхин не успел ни о чём и подумать, как, шагнув на первую ступеньку, обмер. Ступень находилась вровень с раскрытой дверью в другую горницу. Оттуда-то и метнулась ему наперерез длинная толстая верёвка, раздвоенная на конце. Он ещё вторую ногу по инерции ставил рядом, а первая уже оказалась в жёстком капкане: узкоглазая верёвка (да-да, у неё и глаза ещё прорезались - на две плоские башки две пары серых, пыльных каких-то!) обвилась вокруг и не собиралась отпускать. Медленно раскрылись две узкие пасти - ох, зубищ-то… Лёхин заледенел. Что ж делать-то…
Ухо словно к печке прислонил. Тепло от неё такое ласковое, такое пушистое… Пушистое?! Лёхин скосился на своё плечо. Шишик подпрыгнул и сделал умильные глазки. Что-то очень уж легкомысленно - хоть и не сразу, но дошло до Лёхина. И - вспомнил. Посмотрел в пыльные глаза, пластмассово поблёскивающие в полутёмном помещении.
- Мне обещали - меня не тронут. Приказа не выполняешь?
Пасти ещё поскалились секунды, затем медленно же закрылись. Жёсткая верёвка размоталась с ноги и ускользнула в соседнюю горницу. А Лёхин судорожно вздохнул и поспешил быстрее пройти лестницу.
Он-то думал - это самое страшное. Но самое ожидало на улице. Когда Ксандр сказал, что змеи устилают дороги города ковром, Лёхин думал - это такая метафора. Но ёлки-палки… На земле места живого, то бишь свободного нет… Он стоял на пороге дома, только что плотно закрыв за собой дверь, и со сложным чувством смотрел на шевелящийся слой, сквозь который и по которому должен пройти…
К обоим ушам будто тёплые ладошки приложили. Шишики с обеих сторон. Подбадривают. "Помпошкам" Лёхин поверил. Поднял негнущуюся ногу - и чуть не задохнулся от ужаса: так резко пришли в движение змеи. Но мгновения жути будто опали: оказалось, двухголовые рептилии рванули в стороны и на себе подобных, очищая ему дорогу. Он ступил на брусчатку и медленно, то и дело дожидаясь освобождаемого места, зашагал к тёмной фигуре, столбом стоящей в тени дома напротив.
Широкий плащ с капюшоном задрапировал всю фигуру, не давая возможности увидеть хотя бы части тела странного посланника. Но Лёхин увидел руку, придерживающую плащ, чтобы не распахнулся, и предпочёл вообще не знать, что под плащом. Не рука - сухая, заросшая жёсткой, даже твёрдой шерстью конечность. Точно не человеческая. Не пальцы - сплошные тончайшие кости, обтянутые не сухой, а высохшей кожей. И чёрные крючковатые когти, рвущие тонкую ткань.
Лёхин встал перед посланником шагах в шести. Что-то помешало подойти ближе. Тот молчал. "На психику давит! - мрачно решил Лёхин. - А вот фиг тебе! Психика у меня здоровая, много чего выдержит!" Горлу вдруг стало тепло и мягко, и он понял, что "помпошки" влезли на аграф. Если уж они не боятся… И Лёхин вздёрнул подбородок.
