Маргит Сандему - Наказание за любовь
Они, наконец, отправились в путь.
Мотоцикл теперь вел Марко, Габриэл сидел на заднем сиденье. Мальчик был в полном восторге. Четверо остальных расположились в машине, за рулем была Тува.
Они ехали по сказочной дороге в Нерскуген, мимо удивительных мягких лугов, согнутых ветром деревьев. После Нерскугена было уже не так красиво, начался нормальный лес, как почти везде в Норвегии.
Тува предоставила Марко возможность ехать впереди, он знал дорогу. Это была не обычная дорога в долину Людей Льда, но он сказал, что, если ехать по ней, можно выиграть время.
Несколько часов спустя они уже проехали все то расстояние, которое можно было преодолеть на автомобиле. Последний отрезок пути пролегал по узким горным дорогам, прелести которых Габриэл наверняка ощутил своим задом.
Они посмотрели на вершины. Им нужно было именно туда. Тува взглянула на Яна и ужаснулась. У них не было времени, они не могли идти медленнее, они должны были добраться до долины как можно раньше. Но было настоящим безумием тащить его наверх, хотя никто не колебался, и меньше всех сам Ян. Но Тува видела, что он вздрогнул, вероятнее всего, от мысли о судном дне, когда взглянул на неумолимые вершины.
— Я думала, что мы ехали в объезд, — сказала она Марко.
— Да, это не та, обычная дорога в долину Людей Льда. Но я полагал, что на той дороге повсюду лакеи Тенгеля Злого, что они держат ее под контролем. Так что этот путь безопаснее. Мы окажемся в долине, войдя в нее с другой стороны от горной гряды.
Они спрятали машину и мотоцикл в березках и начали последний этап своего пути в долину Людей Льда.
Все молчали. Теперь каждый понял, насколько же все было серьезно.
Не успели они дойти до небольшого березняка, как у Яна начались проблемы. Тува взяла его за руку, потащила за собой, чтобы ему было чуть легче идти, но это слабо помогало. В конце концов он лег на мягкую землю в березовом лесу, где преобладали еще серо-коричневые, мертвые зимние цвета, а земля была еще просто ледяной.
Тува сидела рядом с ним и плакала, даже не пытаясь скрыть это. Остальные либо стояли, либо опустились на колени рядом.
— Ты не можешь, Ян, — всхлипывала Тува. — Ты не можешь нас покинуть!
Ян Мораган пытался дышать. Он знал, что это конец, и надеялся только, что все закончится достаточно безболезненно. Но это было маловероятно. Голова ужасно кружилась, в глазах рябило, в ушах гудело. Он плохо видел, но разглядел Марко, стоящего у его ног. Свет, падавший сзади, словно рисовал какой-то ореол вокруг головы этого странного человека. Он слышал, что Руне и Халькатла молили: «Сделай это, Марко! Попытайся!»
Ян Мораган держал Туву за руку. Она осторожно просунула вторую руку ему под голову. Он был благодарен им за то, что они рядом. Друзья… Были ли у него когда-нибудь друзья лучше, чем те, с кем он познакомился в свои последние дни? Ему не хотелось покидать их, он хотел бы знать, что станется с ними в той странной борьбе, которой они были сейчас заняты. Он хотел так много. А теперь он даже не узнает, оставил ли он после себя ребенка.
— Тува, — прошептал он из последних сил. — Позаботься о нем за меня! И передай ему от меня… привет!
Она кивнула, захлебываясь в слезах. Оба знали, что вероятнее всего, никакого ребенка не будет. Но мечтать не запрещено.
Тува прекрасно знала, что ей не идет плакать, в такие минуты она обычно выглядела просто ужасно. Но что значили сейчас такие мелочи? Впервые в жизни она сокрушалась не из-за своей неудачной внешности, а из-за другого человека.
Все тело Яна болело. Он чувствовал, что его организм протестует против перенапряжения, чувствовал, что все в нем готово к борьбе. Но уже ничто не могло помочь. В горячечном бреду он увидел, как Марко поднял руки.
— Отойдите в сторону, — приказал Марко. — Отойдите все, ты тоже, Тува. Встаньте там, под скалой!
Они повиновались, не отрывая взгляда от Марко.
Почему? Почему? — стонало все в Яне Морагане. Почему они не остались со мной, почему Тува не осталась рядом со мной, мне бы не было так одиноко. О, Господи, я не хочу умирать, ведь мне так много надо было бы сделать! Я только сейчас об этом узнал. Не лишай меня жизни, только не сейчас, не сейчас!
Что происходит с Марко? Ян словно в тумане видел, что он отвернулся от них, что он раскинул руки, поднял их вверх — как будто звал кого-то. Зрелище было впечатляющее: прекрасный мужчина на фоне неба.
До чего же трудно дышать… Воздух не поступает. Больно. Боль везде. Все нервы напряжены, руки, ноги дрожат, все тело.
Ян попытался вглядеться получше. Марко отошел в сторону. А на его месте теперь стоял кто-то другой… Или что-то другое.
Огромные черные крылья? Неужели я уже умер? Существо высокого роста, такое прекрасное, что глазам больно делается. Но какое-то темное! Одетое в черные одежды до земли и в черный плащ, наброшенный на плечи.
«Другие таращатся на него не меньше моего. Выходит, они тоже его видят? Марко опускается на колени подле меня. Поднимает мою голову и верхнюю часть тела. Говорит со мной. Шум такой, что я почти не слышу его».
— Лежи спокойно, Ян! Я буду с тобой! Тебе будет больно. Очень больно. Но и я, и все, кто со мной, хотим, чтобы ты жил. Ты был таким надежным — и таким отличным человеком. Почти как один из Людей Льда… Не бойся!
Тогда Ян, наконец, понял, что история о черных ангелах и Марко была правдой, и преисполнился глубокого почтения. Ничто не могло бы причинить ему больше страдания, чем боли, которые он уже испытывал. И удушье. Это было бесчеловечно!
Черный ангел приблизился. Он простер руки на Яном. И внезапно Яна Морагана ослепил режущий глаза свет, в воздухе посыпались искры, засверкали молнии, он и раньше чувствовал боль, но то, что сейчас происходило с его телом, было настолько жестоко, что он почти терял сознание. Ему казалось, что переломаны все его кости, что его рвут на части, он думал, что кричит, но на самом деле он не кричал, потому что и легкие его подвергались ударам смертельных молний.
Оставь меня, оставь меня, молил он. Дай мне умереть спокойно, не надо мучить меня в мои последние минуты, это слишком немилосердно, что я такого сделал, я не заслужил этого.
Он слышал, что Тува плачет от жалости к нему, и ему это было приятно.
Руне подошел и встал по другую сторону от него, опустился на колени.
— Я тоже прошел через это, Ян. Я понимаю, каково тебе сейчас. Большей физической боли просто не существует.
Марко сказал:
— А Руне было еще тяжелее, чем тебе, Ян. Потому что ему надо было превратиться из маленького корня в человека.
Ян начал понимать, что они вовсе не собирались просто мучить его. Но мозг его был настолько затуманен болью и агонией, что мысли никак не хотели формулироваться четко, это были какие-то обрывки мыслей.
