Джеффри Лорд - Ветры Катраза
Блейд не строил иллюзий и не надеялся на победу. Пятьсот северян — пусть даже не таких могучих, как покойный Ристел, — возьмут его цитадель за пару дней. Стоит им взобраться на вал, и дело будет кончено; хадры, как и сахралты, могли биться с гигантами только на расстоянии и только из-за укрытия. Сколько нуров его мохнатые воины сумеют положить у стен форта? Пятьдесят? Сто?
Когда укрепления были закончены (в рекордное время — за пять дней!) началась боевая подготовка. Вскоре выяснилось, что хадры не могут стрелять из луков — руки мешали. Впрочем, Блейд и не рассчитывал на это оружие. Тарконес продолжал слать ему тяжелые топоры с четырехфутовыми рукоятями и метательные копья, начали поступать и арбалеты Они сразу пришлись хадрам по душе — такую штуку можно было держать всеми четырьмя лапами и лупить в цель со ста ярдов. С легкой руки Мохнача, ставшего первым помощником Блейда, моряки прозвали их дыроколами — в досках-мишенях, с которыми тренировались мохнатые стрелки, зияли большие дыры от тяжелых стальных стрел. Но арбалетов было мало, хотя люди Тарконеса собирали в день не десять, а пятнадцать штук.
Особая группа из восьмидесяти крепких хадров день и ночь пробивала подземный ход из виллы на другую сторону холма. Блейд не собирался губить зря своих союзников, когда нуры захватят валы, и хадрам придется отступить под защиту стен здания, он рассчитывал эвакуировать большую часть войска в горы. Возможно, в живых останется шестьсот или даже девятьсот моряков; они пересекут остров и выйдут к порту Рапай на восточном побережье Тери, где их будут ждать четыре новеньких корабля. О себе Блейд не беспокоился, если нуры захватят его в плен, то уж никак не убьют. Видимо, в таком случае ему предстояло путешествие в Нурстад, но вряд ли он удостоится чести повидать грозного князя Фарала. Он предполагал, что к тому моменту, когда корабли карательной экспедиции вернутся в Халлот, выйдет срок трехмесячной командировки, и компьютер вытащит его в родное измерение. Скорее всего, это случится еще во время плавания.
Иногда Блейда подмывало бросить все военные затеи, распрощаться с милой Эдарой, и рвануть со своими мохнатыми экипажами через горы прямо в Рапай. Там он мог выйти в море вместе с хадрами и исчезнуть в просторах южного океана. Существовало, однако, несколько причин, по которым он все же хотел дать бой северянам.
Нурам требовалось выпустить пары; и если им не представятся возможность поквитаться с главным виновником, объявленным самими териотами вне закона, они обрушатся на город. А так перед ними была достойная цель — мерзавец, прикончивший их лучшего бойца и подбивший на бунт рабов-хадров.
Однако Блейда подстегивало не только желание сыграть благородную роль громоотвода. Ему не нравились нуры, но были весьма симпатичны териоты (надо сказать, что ночные старания Эдары внесли весьма существенный вклад в это его мнение); он собирался показать островитянам, что не боги горшки обжигают и не боги их колют. А также — как раскалывать эти самые горшки. Рано или поздно он уйдет, а на острове Тери сложат легенду про санура, пустившего кровь дружине северян; может кто-то и призадумается? Главное, чтобы крови этой было побольше.
Одна легенда уже проклюнулась на свет. Однажды Блейд спросил у Мохнача, как тот собирается назвать свой клан и судно, на котором выйдет в море. Хадр удивленно моргнул.
— Конечно, это будет клан Рисарса-Носача! — уверенно заявил он, расстрогав разведчика едва ли не до слез.
— Но вам придется создать три или четыре новых племени — по числу судов, — начал объяснять Блейд. — Не могут же все они носить мое имя.
— Верно, да не совсем. Мы уже разделились на команды, — Мохнач вытянул переднюю руку и, загибая пальцы, начал перечислять: — Мой клан — Рисарса-Носача; Щербатого — Носач-Победитель, Гарпуна — Быстрый Рисарс. — Вдруг он расхохотался. — А этот дерьмодав Шрам назвал своих Носач-Нурло!
Усмехнувшись, Блейд сказал:
— Передай Шраму, чтобы он переименовал судно. Мне будет приятно, если Шрам назовет корабль и свое новое племя «Прекрасная Эдара».
Мохнач хмыкнул и молча кивнул головой.
Разведчик не сомневался, что просьба его будет исполнена. А это значило, что отныне по бескрайнему океану, под свист катразских ветров, будут вечно носиться три корабля его имени и еще один, напоминающий о прекрасной женщине с темными душистыми волосами. Четыре корабля… или три — или два… или один… Смотря сколько хадров останется в живых после битвы.
Блейд надеялся, что хотя бы на один-единственный экипаж их хватит. И если случится так, что в сражении падет тысяча моряков и большинство их предводителей, то — во имя Зеленого Кита, прародителя! — пусть именно Шрам останется в живых!
***
Шел тринадцатый день после заседания Совета архонтов, когда в полдень к форту Блейда подошел внушительный обоз, который охраняло с полсотни дюжих молодцов. К удивлению разведчика, все они были вооружены тяжелыми топорами и арбалетами. Он спустился вниз по приставной лестнице и тут же попал в объятия Тарконеса.
— Лучшие парни из моего отряда, — сказал кузнец, потирая лысый череп. — Отменные стрелки, и все, как один, хотят взглянуть, какого цвета кровь у нурешников.
Блейд вздернул бровь, но ничего не сказал. С того дня, когда Тарконес свалил табурет в зале Совета, как-то само собой разумелось, что отбивать северян они станут вдвоем. Видно оружейник решил, что пора собирать силы.
Тарконес дернул Блейда за руку, заставив своего рослого собеседника пригнуться, и зашептал ему в ухо:
— Ночью пришла одномачтовая посудинка из Халлота с предупреждением. Они обогнали большие корабли на день; значит, завтра нуры будут здесь. Я тут же собрал своих, загрузили на телеги припасы — стрелы, дротики, горшки с жиром и жратву — и махнули к тебе. Видишь, — он с гордостью продемонстрировал свой шлем, уже без дельфина, — мы теперь тоже бунтари, а не стрелки териутского гарнизона!
Блейд ухмыльнулся и хлопнул кузнеца по плечу.
— Забирайся с парнями наверх и занимай оборону на левом фланге. Но запомни — не увлекаться! Когда я велю отступать — отступайте, и тут же — в подземный ход. Меня они не прикончат, а вот вас порубят на дрова… Да, еще одно… — Блейд тяжело вздохнул. — Заберешь с собой Эдару… Хоть силой, если будет брыкаться. Потом… потом — позаботься о девочке. Ей бы хорошего мужа…
— А с тобой что?
— Не беспокойся обо мне. Не тревожься, даже если увидишь, что нуры волокут меня в цепях к берегу. Знаешь, Тарко, я ведь немного колдун… сделаю вот так, — Блейд прищелкнул пальцами, — и тут же умчусь на свой далекий остров.
