Константин Мзареулов - Демоны Грааля
… Всадники, оседлавшие драконов — и те, и другие в тяжелой броне, — сражаются на ристалище. Трибуны полны самых невероятных зрителей, включая пернатых и членистоногих…
… Змея, обвила смертельными кольцами полузадушенных Единорога, Птицу и Скорпиона. Явная аллегория на тему несбыточных мечтаний — на самом деле все было немного иначе…
… Могучий воин — типичный уроженец Хаоса. Легкая кольчуга, козлиные ноги. Птичьи лапы торчат из рукавов, медвежья морда с витыми бараньими рогами — из воротника. На демоне плащ с гербом Всевидящих. Воин вонзил копье в брюшко прикованного к скале Скорпиона, и темная дымящаяся кровь струится в подставленный сосуд…
… Еще одна аллегорическая сценка. Единорог и Птица терзают сильно помятую одноглазую Змею. Стоя поодаль, за избиением наблюдают Оберон, Дворкин и люди с крыльями, — наверное, нирванские гарпии…
Мерлин испытал болезненное чувство. Ему были неприятны сцены мучений любой из Олицетворений. Единорога, как и Змею, он считал родными существами и совершенно не желал им неприятностей. «Помирить бы старушек, — подумал Мерлин. — А не то плохо кончат. Как Скорпион…»
— Дьявольщина! — вырвалось у него.
Метнувшись к предыдущей картине, Мерлин снова направил луч фонаря на полотно. Следовало бы догадаться пораньше — здесь были изображены Копье Скорби и Чаша Грааля. Стало быть, достаточно превратить картину в Карту, как он сделал это при похищении Камня Правосудия, — и оба чуда окажутся в его руках!
Он потянулся к изображению, и разрисованный холст покорно поддался, превращаясь в распахнутую дверь. Проход медленно открывался, а воин на картине повернулся. Оскалившись в мерзкой улыбке, он выдернул Копье из Скорпиона. Следующим движением козлоногий рогатый медведь нанес стремительный удар, нацелив наконечник в короля Хаоса Мерлина спасла лишь наработанная на бейсбольной площадке реакция. Он успел отпрянуть, упав на бок. Метровый кусок древка, увенчанный мощным костяным острием, высунулся из плоскости картины, не нащупал добычи и втянулся обратно. Колесный Призрак немедленно пришел на помощь, наглухо заперев щель между мирами.
— По-моему, опасность миновала, — сообщил Колесный Призрак через полминуты. — Па, ты был неосторожен.
— А ты был слишком тороплив, — огрызнулся король. — Не сообразил, что нужно вытащить Копье сюда, на нашу сторону!
— Вместе с тем крутым парнем? — язвительно осведомился тинейджер. — Или ты не узнал молодого Суэйвилла?
Смущенно вздохнув, Мерлин промолчал. Столкнуться в Межтенье с молодым и полным сил Суэйвиллом — еще не хватало. Фракир немедленно принялась ворчать:
— Ты не должен был открывать этот Козырь. Не для того они тут развешаны.
— Для чего же? — спросил Мерлин, прервав многоэтажную ругань. — Какие-то подонки заманили меня в эту ловушку, чтобы расправиться, а ты нотации читаешь! Если такая умная — предупреждай об опасностях заранее!
Порастратившая большую часть гонора, веревка-удушительница сконфуженно сообщила:
— Вроде бы тебя здесь вообще не ждали. Ты совершаешь поступки, которые никто не способен предусмотреть.
— И чего же от меня ждут?
Некоторое время Фракир молчала, словно обменивалась файлами с неведомым абонентом. Потом сказала гораздо увереннее:
— Выйди из пещеры и двигайся прежним курсом.
— Придется…
На прощание он еще раз взглянул на картину. Скорпион бессильно обвис на цепях, но Суэйвилла на холсте не было. Копья и Чаши — тоже.
С вершины соседнего холма он еще раз оглядел серое поле, усеянное рядами аккуратных полусфер. Никаких ориентиров не появилось.
— Отдохнем, — буркнул Мерлин и, присев, глотнул из фляги.
В этой позе его застал козырной вызов. Машинально откликнувшись, Мерлин вновь пережил многократно испытанное ощущение внутренней невесомости, когда его нематериальная сущность повисает в зазоре между Отражениями. Эйфория покинула короля уже в следующее мгновение, едва он увидел на противоположном конце тоннеля виноватую улыбку Люка. Хотя не исключено, что перед ним был Ринальдо.
Мерлин почувствовал нарастающее раздражение. И причина вспышки гнева была вовсе не в том, что он не мог различить, оригинал это или призрак.
— Хай, чувак, — негромко произнес видеоабонент. — Надеюсь, у тебя все о'кей?
— Привет, — буркнул король Хаоса и добавил, не скрывая неприязни: — Твоя наглость не имеет границ. Хотя трудно усомниться, что у тебя и на сей раз найдутся объяснения.
— Наверное, — не стал спорить Люк-Ринальдо. — Зависит от того, что именно ты имеешь в виду.
Сгорая от желания припереть мерзавца к стенке (разумнее было бы поставить его к стенке и добиться чистосердечного покаяния), Мерлин беззвучно произнес заклинание ключа, отперев теневой сейф. Листы ксерокопий, снятых Мефом с записной книжки Ринальдо, заплясали в воздухе перед козырным образом собеседника. Пока последний, подняв брови, разбирал каракули собственного почерка, король все-таки глянул на него Логрусовым зрением. На этот раз обошлось без неприятных последствий.
Мерцающий силуэт предателя был сплошь покрыт характерными завитушками, отдаленно напоминающими чертеж Лабиринта. Сомнений не оставалось — пожаловал Люк, то есть бывший призрак, оживленный Мерлином. До сих пор этот дубликат настоящего кузена Ринальдо вел себя дружелюбно, и король стравил часть пара.
— Любопытный документ, — проговорил Люк, почесывая затылок. — Мой номер первый зашел дальше, чем я полагал.
— Хочешь сказать, что стал призраком до того, как были написаны эти мерзости?
— Безусловно! — Люк был сама честность. — Я проходил поврежденный Узор второго порядка в Бегме — тот самый, посредством которого мамуля инициировала во мне Повелителя Теней. Это случилось вскоре после того, как ты бежал из Голубой Пещеры, и мамуля, да упокоится ее душа в Море Мрака, сильно на меня осерчала. Она разозлилась еще сильнее, когда я заявил, что прекращаю ежегодный ритуал под названием «замочить Мерля»… — Он махнул рукой. — В общем, мы повздорили, и она в воспитательных целях пустила в ход ядовитый зуб. Меня здорово развезло, поэтому пришлось пройти Лабиринт, чтобы восстановить организм. После этого случая помню себя только в качестве файла. Большой Босс пару раз инсталлировал меня для кое-каких заданий. А потом один добрый человек дал мне попить соленого раствора цвета томатного сока.
Объяснение звучало правдоподобно. Как и все прежние россказни этого чемпиона по части развешивания лапши на благодарно подставленные ушные раковины.
Мерлин вздохнул, сокрушаясь, что не способен возражать давнишнему приятелю-сокурснику. На душе стало муторно. Подумалось: «Надо будет раскинуть козырной пасьянс». Он спросил примирительно:
