Ольга Громыко - Верные враги
Я удивленно на него покосилась, но промолчала и послушалась. Может, и в самом деле не лгал, что случайно, — ну, приспичило человеку посреди ночи, обычное дело. Тем более столько слопать!
Но Верес, как и я, порога не переступал. Минут десять постоял в проеме, не произнося ни слова, и вернулся. Долго как пьяный, лязгал крюком внутренней двери, потом, спотыкаясь, зигзагом добрел до постели и рухнул не то на нее, не то рядом. Я даже свесилась с полатей посмотреть. Нет всё-таки попал.
— Верес? Ты что, опять колдовал?
Уткнувшийся в подушку мужчина слабо дрыгнул ногой. Ничего не скажешь, исчерпывающий ответ. Интересно, что же разбудило тебя?
— Эдак на вас, гости дорогие, не напасешься, — хмуро заметил хозяин дома, заглядывая под крышку ведерного чугунка с лапшой. Вернее, без лапши. Хлеба в ларе и молока в кринке тоже давно не наблюдалось. — И псов мне попортили: на прохожих не брешут, только скулят да трясутся, даже к крыльцу за костями не подходят...
Но Верес сегодня явно встал не с той ноги (или, наоборот, с той?), ибо невозмутимо, глаза в глаза, выслушал осмелевшего с рассветом мужика, чем снова его не на шутку смутил, заставив переминаться с ноги на ногу. После чего очень вежливым и столь же пробирающим голосом заявил:
— А что ж вы, уважаемый, хотели — пес и тот за голую кость хозяйского добра стеречь не станет! Так что лучше не скупиться, отжалеть ему по чести молочка там, колбаски...
— ...огурчиков малосольных... — вполголоса добавила я.
— ...и спать спокойно, — с нажимом закончил колдун, украдкой показывая мне под столом кулак. Игра в гляделки окончилась его полной победой — хозяин пролепетал, что это он так, пошутить изволил, и поспешил выскочить из комнаты, снова задвинув засов.
— Ведь можешь, когда хочешь! — с одобрительным смешком заметила я.
— Твое дурное влияние, — не растерялся Верес. — Эй, Рест, Мрак, вставайте, а то не только завтрак, но и обед проспите!
Мальчишка неуклюже слез с печи, вяло поплескал в лицо водой и пристроился на краешке лавки, всем своим унылым видом выражая полнейшую готовность пожертвовать даже ужином. Верес попытался шутливо взъерошить ему волосы, но ученик уклончиво втянул голову в плечи, не желая взбодряться. Мастер не стал настаивать: небось пробежится по морозцу, мигом повеселеет.
Через пять минут принесли и молочко, и колбаску, и огурчики — слух у хозяина оказался отменный.
— Эт-то еще что такое? — разнесся по комнате возмущенный рык дракона. — Гадость какая! Где эта паршивая кошка?!
Рыжая мигом соскочила с порожка и шмыгнула под стол.
— Вы только гляньте, целый склад у меня на груди устроила! — Сонный и всклокоченный Мрак тяжело плюхнулся на лавку рядом с колдуном, возмущенно демонстрируя мою знакомую мышку в компании еще двух удавленниц.
Верес поспешно отвернулся к окну, покусывая костяшку согнутого пальца, чтобы не рассмеяться.
— Где две, там и три, верно? — невинно поинтересовалась я, с той же целью утыкаясь в кружку с молоком. Кошка крутилась под ногами, надсадно мяукая, пока Рест не кинул ей колбасную шкурку.
— Вот их бы ела! — наклонившись, досадливо попытался втолковать кошке дракон, тыча ей в нос пучком из поверженных вредителей. Мышкодавка вежливо отворачивалась, продолжая с урчанием уплетать подачку. Мрак огляделся в поисках помойного ведра, но, обнаружив его в другом конце комнаты, поленился вставать и временно пристроил покойниц на краю стола. — Леший, все кости ломит, даже хвост с крыльями за компанию! Хуже, чем с похмелья.
— Ничего, отмахаешь на лыжах версту-другую — опохмелишься, — «утешил» колдун.
— Не напоминай мне про это мракобесье изобретение, — проворчал дракон, делая несколько жадных глотков прямо из кувшина. — Сознавайся, вы с Шеленой сговорились меня уморить!
— Ага, — невозмутимо подтвердил Верес, — давно мечтаю о куртке из драконьей кожи!
— Иди ты, — беззлобно отозвался Мрак. — У тебя же в Стармине целая сброшенная шкура на стене в гостиной висела, ты еще при мне гостям заливал, что голыми руками гада придушил, потому и без дырок!
— Ну-у-у, сброшенная не то... Она и потоньше, и потусклее, да и половину магических свойств теряет. И вообще, ты бы еще вспомнил, как мы твой сломанный коготь рыцарю продавали!
— А потом пропивали! — с мечтательной ухмылкой добавил дракон.
Рест, низко склонившийся над кружкой, сдавленно закашлялся. Верес, насторожившись, коснулся его лба тыльной стороной ладони и протяжно присвистнул.
— А ну-ка доедай — и живо в постель! — категорично велел он.
— Но, мастер... — попытался запротестовать мальчишка, однако колдуну было достаточно сдвинуть брови, чтобы окончательно сникший щенок неуклюже выбрался из-за стола и поплелся обратно к печи. Когда он, выдав себя, перестал прятать лицо, стало видно, как горячечно полыхает у него не только лоб, но и щеки.
— Думаю, мы вполне можем задержаться в этом гостеприимном доме еще на денек, — Верес специально повысил голос, чтобы утешить мальчишку, под предлогом насморка горестно шмыгающего носом. — До Ясневого Града осталось всего два перехода, а наши следы надежно замело снегом, так что торопиться особо некуда.
— Хозяева будут счастливы, — хмыкнула я.
— Ничего, как-нибудь договоримся. Не хватало еще, чтобы мальчик окончательно разболелся. — Верес, уже открывший рот для очередного куска колбасы, в последний момент обнаружил, что сжимает в руке дохлую мышку. Бесстрастно ее осмотрев, но, к своему глубочайшему сожалению, сочтя непригодной в пищу, колдун положил мышь на место и продолжил: — Может, оно и к лучшему — появилась тут у меня одна идейка, не помешает проверить.
Вид у Реста всё равно был самый разнесчастный — это надо же было так всех подвести! Еще, чего доброго, бросим его здесь, как Дымка в Белой, и пойдем в Ясневый Град одни!
Плохо же ты знаешь своего мастера. Покончив с завтраком, Верес энергично взялся за лечение непутевого щенка: осмотрел горло, внимательно прослушал и простучал грудь, потом велел раздеться до портков и долго, сосредоточенно выплетал над ним пассы, подробно объясняя, что и как делает. Попутно заставил вызубрить какое-то заклинание, мол, «потренируешься, заодно и жар собьешь». Ну, если и не собьет, так хоть от печальных мыслей отвлечется.
С учеником колдун управлялся как будто бы шутя, но когда вернулся к столу, на нем самом лица не было. Я молча пожертвовала ему последнюю краюшку, сунутую было украдкой в карман на черный день. Верес поблагодарил молчаливым кивком; руки у него так дрожали, что укусить удалось только со второй попытки.
Проверенное средство подействовало быстро. Колдун отряхнул с рубахи редкие крошки, потянулся и с вернувшимся оптимизмом поинтересовался:
