Андрей Астахов - Крестоносец: Железная Земля
Глупость какая-то. Может, я и впрямь дурак набитый. Но я так воспитан. Меня научили уважать женщин. В детстве я видел, с какой любовью и вниманием относились друг к другу мои родители. Никто не приучил меня к скотству.
Мой отец любил говорить, что сила мужчины не в том, чтобы переспать с тысячью женщин, а в том, чтобы ради одной отказать всем. Мне хочется верить, что я пошел в отца.
Я не хочу изменять Брианни, это было бы подло. Не хочу — и все равно задаю себе вопросы, которые не должен задавать.
Я не буду сомневаться. Просто закрою глаза и шепну — люблю тебя, Бреанни. Люблю всем сердцем, всем душой. Жаль, ты не можешь услышать и прочесть мои мысли. Жаль, что тебя сейчас нет рядом со мной. Жаль….
Что-то с силой ухватило меня за плечи и толкнуло вниз, в бадью. Это было так неожиданно, что сердце мое замерло. Крикнуть я не смог, вода набралась в рот. Страх и чувство опасности буквально выбросили меня из бадьи. Мне понадобилось одно мгновение, чтобы обнажить меч, однако, оглядев комнату, я понял, что купальня пуста. И это было очень странно.
— Что за черт! — пробормотал я, опуская оружие.
Купание было испорчено, поэтому, стерев остатки пены с тела полотенцем, я быстро оделся и вышел. Домаш не ожидал, что я помоюсь так быстро — раскрасневшийся и веселый, он бойко флиртовал с теми самыми девушками, которые сопровождали меня, приобняв одну и масляными глазами глядя на другую. Девушки хихикали и стреляли в роздольца игривыми взглядами.
— Ну, мы пошли! — заявил он и, подхватив девушек под руки, повел их в купальню.
В отведенной мне комнате слуги уже разожгли камин, было тепло и довольно уютно, даже несмотря на застоявшийся в комнате сильный мышиный запах. Мэтр Ганель заметил, что я встревожен.
— Что-то не так, милорд? — спросил он.
— Скажите, Ганель, вы верите в привидения? — спросил я, бросая меч на кровать.
— Разумеется, — глаза мэтра сверкнули. — Я сам неоднократно встречался с ними повсеместно, как же мне в них не верить? Помню, в Нейфе я….
— Домаш наверняка займет лохань надолго, — перебил я его, — потому сомневаюсь, что до ужина вы успеете помыться.
— Это не существенно, — заявил Ганель. — В последний раз я мылся неделю назад и с того момента не успел особенно испачкаться.
— Похвально, — я улыбнулся. — Тогда ступайте, переоденьтесь к ужину, а я хочу побыть один.
Ганель понимающе кивнул, поклонился и ушел. Я раскинулся на кровати, глядя в потолок. Горячая ванна разморила меня, но в то же время странное происшествие в купальне не давало мне покоя. Что это было? Может, действительно, привидение, барабашка какая-нибудь? В конце концов, это другой мир, если в нем есть вампиры, то почему тут не быть призраку. В таком старинном замке ему самое место. Он тут давным-давно обитает, а я ему чем-то не глянулся….
— Ты один? — Элика вошла медленно, на ходу поправляя волосы. — Как купание?
— Прекрасно. Ты тоже могла бы освежиться.
— Я уже, — тут эльфка лукаво улыбнулась. — Ничего необычного с тобой в купальне не случилось?
— Что?
Элика расхохоталась. Видимо, ее очень позабавил мой огорошенный вид.
— Прости, Эвальд, это была я, — сказала она. — Но я сделала это не для того, чтобы поиздеваться над тобой. Ты должен помнить, что персекьютор не может расслабляться ни на миг. Даже в ванной, даже в постели с женщиной. Расслабленность может стоить тебе жизни.
— Дьявол, но я тебя не видел!
— Конечно. Покров Невидимости очень хорошее заклинание.
— Так, — я понял, что Элика наверняка видела, как я бегал вокруг лохани, голый, в мыльной пене и с мечом. Уши мои загорелись. — Никогда так больше не делай, поняла?
— Я хочу с тобой поговорить, пока мы одни, — Элика закрыла дверь, подошла ближе. — Тут творится что-то странное. В этом замке пахнет смертью.
— Я чувствую только запах мышей.
— Епископ упомянул имя Бодина. Пару лет назад я слышала это имя. Охранительная Ложа расследовала дело магов-диссидентов, которым долгое время удавалось скрываться от инквизиции. В конце концов, их схватили. У магов нашли кое-какие чернокнижные тексты — копии, сделанные с оригиналов, хранившихся в архиве Ложи. Так вот, следствие вел как раз Бодин. Странно, что он оказался в Кале именно в то время, когда сюда приехали мы.
— Ну и что?
— Среди текстов, что были у этих магов, была очень редкая рукопись. Точнее копия рукописи, которая существует в единственном экземпляре. Она называется «Об истинной природе Зверя». Только высшие иерархи Ложи имеют к ней доступ, поэтому совершенно непонятно, как диссиденты могли снять с манускрипта полную копию. Книга была написана уже после того, как покинувшие Ростиан магистры-чернокнижники основали свое государство в Земле Суль. Возможно, что разоблаченные инквизицией маги работали на сулийцев.
— Не вижу никакой связи с Бодином.
— А ты подумай хорошенько. Могильник Третьей Эпохи в Баз-Харуме принадлежал каттирской королеве Иштар, последней жене Зверя. Монета из него снова оказалась у Субботы. Случайность? Сомневаюсь. Сэр Роберт отдал жизнь, чтобы остановить Иштар, ставшую роэллином. Зачем ее пробудили? И почему Суббота считает, что сэр Роберт не довел дело до конца? По какой такой причине сулийцы так интересовались эльфийской магией порталов на Порсобадо, и зачем охотились за Харрас Харсетта? А инквизитор, который вел дело магов, возможно работавших на сулийцев и располагавших копией сверхсекретного манускрипта, в это время удивительным образом оказывается в Кале, заштатном городке, куда — и это тоже важно, — время от времени заходят корабли виари, на которых вполне могут быть агенты Суль. Интересно, правда?
— Мне непонятно, куда ты клонишь.
— Убитый в Роздоле курьер, вскрытое захоронение вампира, события в Баз-Харуме, расследование сэра Роберта, то, что случилось на Порсобадо — это все взаимосвязано, Эвальд. И я очень боюсь того, что может произойти.
— Мы ищем Зерама Ратберта, так? Кажется, такое задание нам дали. Какое нам дело до всего остального?
— А твои враги ищут тебя, или ты забыл?
— Они считают, что я на каторге в Хольдхейме. Или уже мертв.
— Ты в этом уверен?
— Слушай, ну что у тебя за манера говорить загадками? Научись, черт возьми, называть вещи своими именами. Если наши враги в Рейвеноре, кто бы они ни были, что я жив — очень хорошо. Пусть попробуют помешать мне.
— Ты невежественный и самоуверенный ребенок, ты знаешь об этом?
— Зачем ты напросилась в это предприятие? Чтобы помогать мне, верно. Давай каждый из нас будет заниматься своим делом. Я воин и буду драться. А ты будешь ворожить и строить гипотезы, как говорят в моем мире.
