Дарья Кузнецова - История первого дракона
— Не любит он, как же, — Рем хмыкнул. — Гладь. Только он потом не отвяжется, будет требовать продолжения. Я с удовольствием переползла на четвереньках поближе и закопалась пальцами в густую шерсть. Пёс разомлел почти тут же; завалился набок, подставляя грудь и бока, рефлекторно дёргая лапой в ответ на почёсывания.
— И что мы расселись? — прозвучал сверху ехидный голос Стерха. Я даже дёрнулась от неожиданности; зараза, что ж он так подкрадывается! — Подъём, подъём!
Я одарила воина снизу вверх злобным взглядом. Видимо, получилось неплохо, потому что рука его инстинктивно дёрнулась к поясу, но замерла, схватив воздух. Мужчина нахмурился; видимо, собрался что-то спросить, но не успел — все разом засобирались. Зойр, казалось, одним взглядом потушил костёр. Похватав навьюченных лошадей под уздцы, мы двинулись к пляжу более длинной, но также более пологой дорогой. Правда, я самостоятельно успела сделать всего пару шагов.
— Может, лучше я? — возник передо мной эльф, перехватывая уздечку.
— А…
Он, улыбнувшись, кивнул на лошадиную спину.
— Упаду? — с сомнением предположила я.
— С лошади, которую веду я? — Рем весело фыркнул. — Не беспокойся, раани.
— Как ты меня назвал? — растерянно уточнила я, уже взобравшись на лошадиную спину. К счастью, в этот раз получилось без эксцессов; не хотелось бы опозориться при посторонних.
— Когда? А, "раани"? — он хмыкнул. — Извини, вредная привычка — мешать два языка в кучу. По-человечьи это будет… вроде обращения "красавица". Когда хочется обратиться к симпатичной тебе, но незнакомой девушке более ласково, чем по имени. А если дословно, то это дерево так называется, я не помню, как оно по-человечьи. Белое такое, с резными листьями.
— Берёза? — уточнила я.
— Да, точно, — обрадовался эльф. — Я тебя не обидел?
— Нет, что ты, — отмахнулась я. Не дубиной же стоеросовой назвали, берёзой. — Мне очень приятно. А я тебе симпатична?
— А что тебя так удивляет? — весело поинтересовался он, вскользь оглянувшись. — Ты живая, не пытаешься прятаться за масками, скрывать эмоции и казаться лучше, чем есть на самом деле. На мой взгляд, это главная добродетель разумного существа… забавное слово, "добродетель", — хмыкнул он себе под нос. — Опять же, Тану ты понравилась, а это само по себе показатель.
— Ты хороший, — грустно вздохнула я. — А эта богиня, она с нами поплывёт?
— Эо? Понятия не имею, не спрашивал.
— Она тебе не нравится? — уточнила я, ошарашенная внезапным озарением. Уж очень сухо и резко прозвучали слова весёлого эльфа.
— Она хорошая богиня, — дипломатично отозвался Рем. — Но мне ближе её сестра.
— Смерть? — хмыкнула я.
— Смерть честнее, — просто ответил он, пожав плечами. — Жизнь бывает разная; она может быть очень жестокой и омерзительной, но тем не менее оставаться прекрасной. Это нормально, но на мой взгляд отдаёт двуличностью. А смерть — она всегда смерть. Тут вопрос отношения. Скажем так, я считаю, что подлец, способный на благородный поступок, гораздо лучше благородного, способного на подлость. Но всё это пустая болтовня, к самим Эо и Лу имеющая посредственное отношение. Скажем так, она просто не в моём вкусе.
— Эо способна на подлость?
— В данной ситуации — точно нет, — решительно тряхнул головой он. И как у него только получается вести непринуждённую беседу, прыгая по камням и бдительно следя за каждым шагом лошади? Я бы уже убилась давно! — Тебе не нравится Эо? — вернул он мне мой же вопрос.
— Ну… так, — смущённо пробормотала я. Не признаваться же в такой глупости.
— Если ты переживаешь из-за этого воина, — проницательно предположил Рем. Ишь, тактичный какой… "переживаешь"! — Не стоит. Это нормальная для неё манера общения и обычное поведение для мужчин, с которыми она общается. Эо вызывает инстинктивное желание защищать и оберегать; такова уж её природа.
— Нет, всё-таки я по-другому эльфов представляла, — я вздохнула.
— В твоём мире тоже живут эльфы? — удивился он.
— Где? — потерянно ахнула я. Ничего себе, выясняется… А он-то откуда знает?
— Я напугал тебя, извини, — покаялся Рем. — Просто… я же вижу, что ты этому миру чужая. Дело не в твоих словах, поведении и одежде, дело в самом мире. Мы, эльфы, всегда его чувствуем — кто-то больше, кто-то меньше. Ты ему нравишься, но ты пришла издалека. Не принимай это так близко к сердцу, это мало кто может заметить.
— Из всех живущих? Или из эльфов?
— Даже из эльфов, — кивнул он. — Я капитан корабля, притом моя Элу — одна из айтананаэо. Капитан должен очень хорошо чувствовать мир. Если хочешь, я тебе покажу, как управлять эльфийским парусником, когда мы выйдем в море. Я думаю, тебе понравится.
— С удовольствием! — польщённая таким предложением, тут же согласилась я. Всегда мечтала побывать на борту парусного судна, а уж если меня пустят за штурвал такой красавицы… я уже люблю этого эльфа!
На этом разговор пришлось оборвать — мы наконец-то достигли пляжа. Где нас ожидали две большие шлюпки и трое эльфов, развалившихся на песке в живописных позах. Все трое — светловолосые и коротко стриженые, один так вообще лысый.
Причём последний ещё и щеголял в одних бриджах на босу ногу, с удовольствием демонстрируя миру тело, от кончиков пальцев до макушки покрытое сложными татуировками. Двое других были одеты в стиле капитана; один в зелёную рубаху, другой в красновато-коричневую.
— Первый помощник и корабельный шаман, Талунамиталу, — отрекомендовал Рем лысого. — Рей и Лим, матросы, — другие два эльфа кивнули.
Шлюпок было всего две; очень большие, но явно вёсельные, причём вёсел имелось всего две пары — длинные, ярко-белого цвета, с лопастями листовидной формы, они кучкой лежали на берегу.
На вёсла эльфы сели по двое; шаман и Лим в одну лодку, Рем с Реем — в другую. И погребли с завидной лёгкостью. То ли лодки у них тут какие-то специальные, то ли эльфы настолько феноменально сильные. Лошади, также размещённые в лодках, невозмутимо лежали, подобрав ноги; наверное, на них столь успокаивающе действовало присутствие эльфов рядом.
Интересно, а на корабль они их на руках будут поднимать?
Тан стоял на носу лодки, опираясь передними лапами на борт и вытянувшись в струнку; выглядел пёс крайне довольным.
— Ничего себе имечко у этого шамана, — тихо проговорил оживлённый Михаэль, восторженно крутящий головой. Мы с ним, Прах и Серж с двумя лошадьми оказались в лодке, которую вёл Рем.
— У них всех имена те ещё, — я хмыкнула.
— Э-нет, — протянул парень. — Они же все что-то значат, я, правда, не знаю, что, с эльфийским я почти не знаком. А вот "талунамиталу" — это один из замечательных обычаев этого народа, "за смерть родича — десять смертей"; кровная месть, проще говоря.
