Оксана Панкеева - Распутья. Добрые соседи
Откуда-то снаружи послышался одинокий выстрел.
Ольга вдруг изменилась в лице и так резко вскочила со стула, что тот отлетел в сторону, а сама она едва не упала, успев в последний момент схватиться за край стола.
— Ваше величество! — в панике закричала она и, едва восстановив равновесие, бросилась к двери. На ее лице можно было без труда прочесть все ужасы, которые она только что вообразила.
Хлопнула дверь, стукнула трость, и совершенно живой (что ему, гаду, сделается!) король перехватил испуганную даму на пороге.
— Ольга, ты с ума сошла — так носиться в твоем положении! Стреляли наши, с Центральной башни. Ты разве не слышала или с перепугу не обратила внимания?
— А как вы различаете? — вопросом на вопрос ответила Ольга.
Виконту тоже было интересно услышать, как он это различает, но до прямого вопроса он бы ни за что не унизился.
— На слух, — слегка удивленно пояснил король. — Более того, это снайперская винтовка последней модели, изготовленная в клане Сигмар по спецзаказу персонально для Кантора.
— Так это он стрелял?
— Мне сложно представить, что он позволил прикоснуться к своей новой игрушке кому-то еще. Не говоря уж о том, чтобы стрелять для забавы. А тебе? Кстати, прошу прощения, доброе утро, виконт.
— Я же не знала…
— Вот именно поэтому у тебя нет никаких причин срываться с места при каждом звуке выстрела и мчаться проверять мою сохранность. Или есть? — Он пристально всмотрелся ей в глаза, чуть прищурившись, будто надеялся высмотреть нечто видимое только избранным. — Тебе точно нечего мне сказать? Или вам с Кирой понравилось все решать без меня и ты решила впредь только так и поступать?
— Нет, ничего не было, правда. И тот сюжет про снайпера больше не повторялся, просто я его помню слишком хорошо, вот и испугалась.
— Тебе нельзя так пугаться! Стресс может спровоцировать преждевременные роды, а тебе еще недели две или три…
Ольга вздохнула.
— Скорей бы уж. Вы бы знали, как я замаялась с этим пузом…
По лестнице дробно простучали сапоги, и несколько мгновений спустя в гостиную ворвалась возбужденная королева.
— Шеллар, — с порога закричала она, — ни в коем случае не подходи к окнам! Кантор только что снял вражеского снайпера. Они точно тебя выслеживали и на этом не остановятся!
— Это прекрасно, — невозмутимо кивнул Шеллар. — Я имею в виду успех Кантора, а не то, что меня выслеживают снайперы. Кстати, это ни для кого не новость, подобные действия ожидались, и я прекрасно помню о необходимых предосторожностях. И вовсе незачем кричать. Вы отправили людей забрать тело и осмотреть точку?
— Неужели ты полагаешь, что без твоего напоминания не догадались бы? Разумеется.
— Я хотел бы тоже посмотреть.
— Да что нам, сюда его тащить?
— Ну, я мог бы спуститься ради такого случая. Под охраной, как положено, возможно, в компании виконта, если он тоже изъявит желание взглянуть.
— Ладно, я зайду за тобой, когда принесут, — пообещала королева и неприязненно покосилась на виконта. — А что до этого господина, то я не пущу его на крутую лестницу, пока его лечащий врач не даст гарантии, что пациент способен самостоятельно по ней спуститься и подняться. Сверзится еще по дороге и окончательно себе шею свернет, а скажут потом, будто это ты его сбросил.
— Мне совершенно неинтересно смотреть на каких-то незнакомых покойников, — поспешил вставить Бакарри. Получилось резковато, но он слишком торопился отказаться сам, пока ему не запретили.
— Вопрос исчерпан, — равнодушно пожал плечами Шеллар и направился к двери.
Ольга со вздохом подняла упавшее вязанье и одарила виконта укоризненным взглядом.
— Да уж, заварили вы кашу…
— Я? — вознегодовал тот.
Шеллар остановился в дверях:
— Тут ты действительно не совсем права. Если придерживаться твоей кулинарной аллегории, то повара, заварившие кашу, отсюда далеко. А наш дорогой сосед — не более чем крупа, которую всыпали в горшок.
И исчез, не оставив времени парировать это несомненно оскорбительное замечание.
Ольга вернулась на свое место, бросив на виконта еще один короткий взгляд — сочувственный.
— Вы что же, и в самом деле ничего не знали и всему верили? Даже не усомнились ни вот столечко?
Ответная невеселая усмешка получилась кривой и не совсем вежливой, но заметил он это слишком поздно, чтобы исправить.
— Это было уточнение — согласен ли я с ролью крупы?
Дама обезоруживающе улыбнулась.
— А вариантов всего два.
— И вы не допускаете даже мысли о третьем?
— Каком же?
— Что я прав.
— Нет, извините. С какой стати мне не верить своим глазам и словам многих близких мне людей, но принять на веру слова единственного человека, утверждающего обратное?
— Почему это единственного?.. — попытался возразить Бакарри, но его быстро и уверенно перебили:
— Потому что источник у этой истории один, сколько бы народу ее потом ни повторило. Вспомните сами… Ох, извините, я забыла, что у вас с памятью не все ладно… Ну, потом, когда поправитесь, попробуйте вспомнить, сколько непосредственных участников или хотя бы свидетелей тех событий подтвердили его историю? И когда вспомните, мы вернемся к этому разговору.
— Вы тоже пытаетесь меня убедить, будто я не то изменник, не то доверчивый болван?
Ольга дипломатично ушла от ответа.
— Знаете, эта ситуация поразительно напоминает мне печально известную историю с сусликом…
— Каким сусликом? — недоуменно вскинулся виконт, удивленный резкой сменой темы.
— А до вас она не доходила? Эх… хоть мне и неприятно ее вспоминать, придется, наверное, рассказать. Слишком уж поучительная история и к вашей подходит — один в один…
«Вот и все», — печально думал Кангрем, отрешенно наблюдая за привычной уже хозяйственной суетой во дворе последнего захваченного Оазиса. Победа состоялась как-то буднично и без особых усилий — Первый, который брали последним, практически никто уже не защищал. Чем дальше продвигались войска Конфедерации, чем меньше становилась бывшая территория Повелителя, тем меньше сопротивления оказывали его войска и тем шустрее разбегались и охотнее сдавались в плен. Даже захват Нимшаста, ради которого дельтовские маги два дня заготавливали заклинания и запасались амулетами, не стоил затраченных на подготовку усилий. Когда за ним пришли, бессмертный лич валялся в своих покоях, обдолбанный вусмерть, и горестно причитал, что его все покинули. В полиарг его запаковали без проблем, но что с ним делать дальше, никто не представлял — найти филактерий не удалось ни ему, ни Кайдену. Наверное, все-таки запихают в гробницу Ушеба, как бы это ни было неприятно последнему.
