Анджей Сапковский - Меч Предназначения
— Если я не разучился считать, — медленно произнес Даинти Бибервельт, — то, в общем, чистыми я должен у тебя иметь…
— Точно двадцать одну тысячу девятьсот шестьдесят девять крон и пять копперов. Неплохо.
— Неплохо? — рявкнул Лютик. — Неплохо? Да за эти деньги можно купить большую деревню или небольшой замок! Я в жизни не видел сразу такую кучу деньжищ!
— Я тоже, — сказал низушек. — Но не горячись, Лютик. Похоже, этих денег вообще еще никто не видел и неизвестно, увидит ли.
— Эй, Бибервельт! — изумился краснолюд. — Откуда такие грустные мысли? Сулимир заплатит наличными либо векселем, а вексели Сулимира — крепкие. Так в чем же дело? Боишься потерять на вонючем жире и воске? При таких доходах ты запросто перекроешь расходы…
— Не в том дело.
— А в чем же тогда?
Даинти кашлянул, опустил курчавую голову.
— Вимме, — сказал он, глядя в пол. — Ляшарель ходит за нами.
— Скверно, — причмокнул банкир. — Впрочем, этого следовало ожидать. Видишь ли, Бибервельт, информация, которой ты воспользовался при сделках, имеет не только торговое, но и политическое значение. О происшедшем в Повиссе и Темерии не знал никто. Ляшарель тоже, а Ляшарель любит все узнавать первым. Поэтому сейчас, я так думаю, он ломает себе голову над вопросом: откуда узнал ты. И, скорее всего, уже догадался. Потому что догадался и я.
— Интересно.
Вивальди глянул на Лютика и Геральта, сморщил курносый нос.
— Тебе интересно? А мне интересна твоя компания, Даинти, — сказал он. — Трубадур, ведьмак и купец. Чего уж лучше. Мэтр Лютик вхож всюду, даже в королевские дворцы, и, надо думать, у него неплохой слух. А ведьмак? Личная охрана? Выбивала? Деньги выколачивать?
— Поспешные выводы, господин Вивальди, — холодно сказал Геральт. — Мы не в сговоре.
— А я, — процедил Лютик, — никогда не прислуживаюсь. Я поэт, а не шпион!
— Всякое говорят, — поморщился краснолюд. — Всякое, милсдарь Лютик.
— Ложь! — взвизгнул трубадур. — Сплошная ложь!
— Ну хорошо, верю, верю. Только не знаю, поверит ли Ляшарель. Как знать, может, все понемногу и заглохнет. Должен сказать, Ляшарель, после того как его в последний раз хватил удар, сильно изменился. Может, страх смерти глянул ему в задницу и заставил призадуматься? Словом, это уже не тот Ляшарель. Он сделался как-то вежливее, рассудительнее, спокойнее и… и как бы порядочнее.
— Э-э-э, — протянул низушек. — Порядочнее? Ляшарель-то?
— Говорю как есть, — возразил Вивальди. — А есть, как говорю. Вдобавок сейчас у церковников в голове другая проблема, имя которой — «Вечный Огонь».
— Ну да?
— Всюду должен гореть Вечный Огонь, как говорят. Всюду, где только можно, следует установить алтари, посвященные этому Огню. Множество алтарей. Не выспрашивай подробности, Даинти, я не очень разбираюсь в людских суевериях. Но знаю, что все священнослужители, а также Ляшарель, практически не занимаются ничем иным, как только этими алтарями и Огнем. Идет солидная подготовка. Налоги будут расти, это уж точно.
— Ну, — сказал Даинти. — Невелика радость, но…
Дверь конторы снова распахнулась, и влетело уже знакомое ведьмаку нечто в зеленой шапке и кроличьей шубейке.
— Купец Бибервельт, — сообщило оно, — велит прикупить мисок, ежели их не хватит. Цена не влияет значения, то бишь не влияет роли. О черт, не играет значения… Э?
— Прекрасно, — улыбнулся низушек, и улыбка его напоминала скривившуюся мордочку взбешенного дикого кота. — Мы купим массу мисок, воля господина Бибервельта для нас закон, а цена не играет роли. А чего еще надо прикупить? Капусты? Дегтя? Железных грабель?
— Кроме того, купец Бибервельт, — прохрипело нечто в шубейке, — просит прислать тридцать крон наличными, потому как должен дать взятку, перекусить и выпить пива, а «Под Пикой» три каких-то проходимца сперли у него мешок с деньгами.
— Ах вот оно что, — протянул Даинти. — Три проходимца! Так, похоже, этот город прямо-таки кишмя кишит проходимцами. А где, если дозволено будет спросить, находится сейчас уважаемый купец Бибервельт?
— Где же, — сказало нечто, хлюпнув носом, — как не на Западном Базаре.
— Вимме, — сказал Даинти зловеще. — Не задавай вопросов, но найди мне хорошую толстую палку. Я отправляюсь на Западный Базар, но без палки пойти не могу. Слишком там много проходимцев и ворюг.
— Палку, говоришь? Найду. Но, Даинти, одно хотел бы знать, потому как это меня тяготит. Я не должен был задавать тебе вопросов, поэтому не задам, а попытаюсь угадать, а ты подтвердишь либо нет. А?
— Отгадывай.
— Тот прогорклый жир, масло, воск и миски, тот паршивый шпагат — все это тактические шаги, верно? Ты хотел отвлечь внимание конкурентов от кошенили и мимозы? Вызвать панику на рынке? А, Даинти?
Дверь резко раскрылась, и в контору вбежало нечто без шапки.
— Щаверий докладывает, что все готово! — пискнуло оно. — Спрашивает, наливать?
— Наливать! — загремел низушек. — Немедленно наливать!
— Клянусь рыжей бородой старого Рундурина, — взвыл Вивальди, как только за гномом закрылась дверь. — Ничего не понимаю! Что тут деется? Что наливать? Во что наливать?
— Понятия не имею, — признался Даинти. — Но дело должно крутиться, Вимме.
4С трудом пробиваясь сквозь толпу, Геральт вышел к ларьку, увешанному медными кастрюлями, котелками и сковородками, отливающими красным в лучах предвечернего солнца. За ларьком стоял рыжеволосый краснолюд в оливковой шапке и тяжелых башмаках из тюленьей кожи. На лице краснолюда рисовалось неудовольствие — коротко говоря, он выглядел так, словно через минуту намеревался оплевать копающуюся в товаре клиентку. Клиентка колыхала бюстом, трясла золотистыми кудряшками и поливала краснолюда бесконечным потоком слов, лишенных склада и лада.
Клиентка была ни много ни мало Веспуля, известная Геральту в качестве метательницы горшков. Не ожидая, пока она его признает, он быстро слился с толпой.
Западный Базар пульсировал жизнью, дорога сквозь скопище народа походила на продирание через кусты боярышника. То и дело что-то цеплялось за рукава и штанины — то дети, потерявшиеся у мам, пока те оттаскивали отцов от палатки с продажей в разлив, то шпики из кордегардии, то торгующие из-под полы продавцы шапок-невидимок, афродизий и похабных картинок, вырезанных на кедровых досочках. Геральт перестал улыбаться и перешел на ругань, одновременно с успехом пользуясь локтями.
Вдруг он услышал звук лютни и знакомый жемчужный смех. Звуки шли со стороны сказочно разукрашенного ларька, снабженного вывеской: «Здесь чудеса, амулеты и наживка для рыбы».
