Ульяна Соболева - Аш. Пепел Ада (СИ)
Свист хлыста разрезал воздух, я инстинктивно наклонилась вперед, прикрывая обессиленную пленницу собой. Инстинктивный порыв дикий и странный. Боль обожгла мне спину, но я выдержала удар, а для нее он стал бы смертельным. Я не выдержу еще одной смерти, еще больше этой боли, она хуже моей собственной, разрывает мозги и бьет на мелкие осколки мой разум.
— Поднимайтесь, куски мяса! Пошли! Вставайте!
Я попыталась подняться на ноги, но девушка тянула меня вниз, она смотрела мне в глаза и шептала потрескавшимися губами:
— Брось меня…брось. Не могу больше, они все равно нас убьют. Пусть сейчас.
— Эй, — я встряхнула ее за плечи, — вставай. Давай же. Вставай.
— Не могу…
Он смирилась, а я нет. Я все еще хотела жить, у меня оставалась надежда на лучшее. Наивная, жалкая надежда на то что Аш узнает правду и все изменится. Я только начинала свои персональные круги Ада. Это был даже не первый, а так прелюдия, но кто знал об этом тогда?
— Тиберий отдаст тебя псам на съеденье, живьем. Вставай, обопрись на меня! Все будет хорошо, мы дойдем.
Мне удалось ее поднять, скрипя зубами, чувствуя, как прогибаюсь под ее тяжестью, она выше и крупнее, теперь я тащила девушку на себе, бросила взгляд на Тиберия, но тот уже подгонял других пленных, взмахивая хлыстом и опуская его на плечи несчастных. Только не смотреть, не брать их эмоции иначе меня это сломает, а я и так вся в трещинах, как пересохшая вазочка из папье-маше.
— Как тебя зовут? — спросила я, стараясь не поворачивать голову — ошейник растер кожу на шее, волдыри лопались и каждое прикосновение заставляло меня тихо постанывать. Пусть поговорит со мной, отвлечётся немного.
— Мелисса, — едва слышно ответила она.
— Как ты попала сюда?
— Меня похитили, прямо у дома…мой малыш он остался там совсем один в коляске, на улице. Мой маленький.
— Давай, Мелисса, помоги мне. Мы дойдем вместе, обещаю, только немножко помоги. Ради твоего сына, борись, черт возьми, я сама не дотащу.
Она старалась изо всех сил, а я чувствовала, что уже шатаюсь от усталости. Еще немного, и я не смогу ее тащить, а может и сама упаду. Мы шли уже несколько часов, без перерыва и я не знала сколько еще впереди этой бесконечной дороги изнуряющей и сводящей с ума своей монотонностью, все снова подернулось непроглядной дымкой. Близится ночь, туман — предвестник темноты в этом проклятом мире.
— Разбиваем лагерь, не успели к перепутью, портал сдвинулся!
Я вздрогнула от звука этого голоса, оглушительного как раскаты грома. Аш мчался вдоль отряда, пришпоривая коня.
— Делаем последний привал до рассвета, — услышала я и рухнула на колени вместе с Мелиссой. Господь услышал мои молитвы. Аш остановился неподалеку от нас, но он не смотрел на меня, а я пожирала его взглядом, мысленно умоляя, чтобы обернулся. Один взгляд, один маленький шанс. Посмотри, что ты делаешь со мной? Хотя кого я умоляю? Саму смерть? Палача? Он пришпорил коня и поскакал в начало обоза. Я тяжело вздохнула, до меня все еще доносился его голос.
— Выставить охрану, разогреть ужин.
Мы расположились на мерзлых камнях позади повозки с рабами. Нас осталось всего шестеро. Загнанные, грязные, окровавленные и полумертвые от усталости. Мы смотрели, как рабы разводят костры, распаковывают тюки, тащат ящики с провизией. Пленных эта суета не касалась. Наверняка, придется заночевать прямо здесь, на ледяных глыбах. К утру нас станет еще меньше, я в этом не сомневалась. Самые слабые замерзнут насмерть. Как же быстро все меняется в жизни. Еще вчера, отдыхая на шкурах шатра, в тепле, в чистой одежде я считала, что моя жизнь полное дерьмо. Все познается в сравнении. Совсем недавно я была женщиной самого Аша, пусть и рабыней, но меня никто не смел тронуть, а сегодня я вообще никто и звать меня никак. Сколько времени пройдет прежде чем кто-то из демонов решит со мной развлечься или скормить меня псам?
У костров жарили мясо, я слышала смех воинов, голос Аша, чувствовала манящий запах еды. От голода начало подташнивать и саднить в горле, Мелисса, облокотилась на меня и закрыла глаза. Я обняла ее за плечи. Так теплее. Как быстро сближает людей общее горе и лишения. Она цеплялась за меня, как за спасение, а я за нее, наверное, потому что долго была лишена нормального общения, поддержки.
— Я умираю от голода, — простонала Мелисса и прижалась ко мне сильнее, — у меня замерзли ноги, и я не чувствую пальцы.
— Не думай о еде, — шепнула я, стараясь дышать ртом, чтобы запах жареного мяса не сводил с ума бунтующий желудок.
Но как же трудно игнорировать чужое пиршество, когда от голода, сводит скулы и выделяется слюна. Я закрыла глаза, засыпая от усталости. Чувствуя, как холод проникает под кожу, убаюкивает, начинает согревать… и в этот момент Мелисса закричала. Я вздрогнула и тут же проснулась
Перед нами стоял Норд, сжимая в массивных пастях куски мяса. Я смотрела на пса, не чувствуя страха, смотрела прямо в глаза, пока он вдруг не положил мне на колени остатки еды с барского стола.
Мелисса вжалась спиной в камни, глядя на чудовище расширенными от ужаса глазами. Норд подтолкнул мясо носом к моим рукам и уткнулся мордами мне в колени. Огромный хвост с шипами, виляя, поднимал вихри подтаявших снежинок. Я улыбнулась…с ума сойти. Эта жуткая псина принесла мне поесть, значит и в этом мире есть такое понятие, как благодарность, ласково потрепала Норда за ушами.
— Спасибо, мой хороший.
Цербер убежал обратно к кострам, а я разделила скудную пищу между пленницами. Все жадно набросились на еду, раздирая мясо негнущимися, замерзшими пальцами, закрывая в блаженстве глаза.
Норд вернулся спустя пару минут с флягой в зубах, бросил к моим ногам и улегся рядом, положив морды на лапы, он не торопился обратно, а мне рядом с ним было спокойней.
Фляга с водой опустела в считанные минуты. Разомлевшие от неожиданного пиршества пленницы сбились в кучу, согревая друг друга. Я снова обняла Мелиссу, а она меня. После ужина дико хотелось спать.
— Ты не была с нами раньше…я не видела тебя. Ты такая молоденькая, такая юная. Сволочи не погнушались выкрасть ребенка.
Я положила голову ей на плечо.
— Нам нужно набраться сил, утром снова в путь. Поспи немного.
— Этот жуткий пес…почему он принес тебе поесть?
— Он вернул долг.
Мелисса замолчала, и я тоже закрыла глаза, погружаясь в дремоту, усталость лишала сил думать о том, что завтра нас казнят, а может я уже смирилась и хотела этого. Не знаю, мною овладело странное оцепенение, мне стало все равно.
Меня разбудили дикие крики и возня. Рабы хватали пленных женщин и тащили к костру. Воины улюлюкали и свистели. Я прижала к себе Мелиссу. Она вся дрожала, цепляясь за меня руками, погружаясь в панический ужас, который сковал нас обеих. Слишком много женщин появилось в отряде, бесправных и слабых, а пьяные демоны, насытившись, желали иных развлечений.
