Ева Никольская - Пять «разбитых» сердец
Масла в огонь размышлений щедро плеснула Жозефина, ехидно поинтересовавшись, что это господин Вестмар делал ранним утром в комнате госпожи Грэниус? Адель, как раз пытавшаяся, если не поесть, то хоть чаю выпить, при этих словах подавилась и закашлялась. Рыжий же, невинно похлопав ресницами, насмешливо пояснил, что всего лишь ошибся дверью: заглянул на секунду, увидел, что комната не его, и проследовал к себе, в соседнюю. А все прочее — ни что иное, как домыслы неких особ с чрезмерно развитым воображением и странными представлениями о приличиях. Пока Тэри, смеясь, уворачивался от попыток Жози отвесить ему подзатыльник, а фея отмахивалась от стакана с водой, услужливо поднесенного Ирвином, пасть открыла Илоланта. Демонстративно понюхав порядком измятую веточку филерии, зор-зара чихнула и, почесав коготком нос, спросила, не знает ли кто-нибудь, какая не в меру расточительная личность пыталась ночью засыпать двор цветами?
Рыжий, услышав этот странный вопрос, на миг застыл, недобро прищурившись, и тут же схлопотал от ведьмы по уху. Рыцарь нахмурился, вперив тяжелый взгляд в алхимика, но промолчал. Фея посмотрела на цветок в лапе Лолы, затем на медальон на загорелой груди Тэри и тяжело вздохнула.
Мог ли этот прохвост прийти к ней в комнату под видом Нира? Возможно, если нашел способ наложить качественную иллюзию. Но ведь для этого он, как минимум, должен знать, как выглядит темный! А если они знакомы, и жених, отправляясь в неведомые дали, с присущей ему странной заботливостью приставил к ней опекуна? Да нет же, нет! Как-то не соответствует это все поведению Ритэра. Вернее соответствовало бы, если бы не одна маленькая деталь — тот поцелуй в купальне. Так какой смысл Тэри прикидываться Ниром? Никакого! А если наоборот? Если это Нир изображает из себя алхимика? Пф… глупости!
Адель снова вздохнула. В полусне она еще могла не заметить неизбежные огрехи иллюзии: голос, пропорции — но в ярком свете дня спутать высокого, худощавого, бледного Нира с мускулистым парнем, который ниже его на пол головы? Это абсурд! Всем известно, что при помощи "магической маски" можно лишь подправить черты лица, цвет кожи, глаз и волос, но уж никак не рост и комплекцию! На подобное способны только магистры с врожденными способностями иллюзионистов, а обладающие этим даром очень редки. Или все-таки..?
Фея рассеянно изучала расставленные на столе блюда, в поле зрения попала рука Тэри, потянувшегося за яблоком. Из-под манжеты на миг выглянула белая вязь брачного браслета. Девушка моргнула. Показалось или нет? Хотя, даже если нет — рыжий ведь тоже помолвлен. Ада скользнула взглядом по рукаву к распахнутому вороту рубашки, на миг задержалась на медальоне и посмотрела мужчине в глаза. Светло-серые глаза! Адель ущипнула себя за руку — правый глаз алхимика позеленел и подмигнул фее.
— Что высматриваешь, красавица? — насмешливо протянул рыжий и надкусил яблоко.
Девушка непроизвольно разжала пальцы, выронив вилку. Раздавшийся от ее соприкосновения со столом звон вывел фею из состояния полутранса. Ритэр, недоуменно вздернув брови, как ни в чем не бывало, таращил на нее свои ярко-зеленые глазищи.
"Надо поесть! Срочно! — подумала Ада и снова пододвинула к себе тарелку. — А то уже галлюцинации от голода начались. Или все же…"
Вот это "все же" девушка и решилась прояснить часом позже: пред тем, как отправляться в путь. Ну и пусть рыжий покрутит пальцем у виска — он и так о ней не слишком высокого мнения. Но лучше она прямо задаст вопрос, чем сойдет с ума, пытаясь понять, померещилось ей или нет, было или не было, и что вообще происходит?!
Адель положила Мурзика на сиденье кареты рядом с Жозефиной, сказала ведьме с Лолой, что сейчас вернется, после чего развернулась и решительно зашагала в сторону Тэри, спускавшегося с крыльца гостиницы с сумками в руках. Но не успела преодолеть и пары метров как взмыла в воздух, подхваченная сильным лапами, покрытыми золотистой чешуей.
Глава 32
Закат был прекрасен: тонкие полоски нежно-розовых облаков медленно-медленно плыли над темным лесом. Они ярко выделялись на фоне оранжевого неба и багрового солнца, а справа, высоко в небе, уже наметился полупрозрачный силуэт луны. Все это великолепие было превосходно видно с черепичной крыши, на которой сидела фея. Волосы ее, собранные утром в строгую прическу, давно растрепались, растеряв во время полета все шпильки, поэтому сейчас светлые, с платиновым отливом локоны свободно свисали вдоль девичьей спины и плеч. В метре от Ады лежал пестрый ковер, на котором, закинув за голову руки, развалился Арэт. На подносе, парящем между девушкой и драконом возвышались горки фруктов на фарфоровых тарелках и открытая бутылка вина. Того самого, цвет которого Адель сравнивала с заходящим солнцем, держа хрустальный бокал в вытянутой руке.
В воздухе витал тонкий аромат розовых лепестков, устилающих потемневшую от времени черепицу. Адель вдохнула поглубже и улыбнулась. Пожалуй, этот день можно было смело считать одним из самых… красивых в ее жизни! Именно красивых! Все — начиная с той минуты, когда дракон опустился на лужайку за городом и предложил кипящей от возмущения фее прокатиться на его спине, и до этого ужина с видом на угасающее светило — было просто восхитительно. Стелящееся далеко внизу пестрое одеяло лесов и деревенек, пушистые облака, кажущиеся такими близкими, и эта крыша старого замка, где путешественников ожидали сумки со снедью да корзина полная белоснежных роз — чем не сказка среди скучных будней?
Так шикарно за Аделаидой никогда еще не ухаживали. С одной стороны быть объектом подобного внимания девушке очень нравилось, с другой — она прекрасно понимала, что блестящее умение Арэта столь быстро все устроить и предусмотреть выдавало его богатый опыт в организации подобных мероприятий. И это понимание мгновенно превращало волшебную сказку в четкую, выверенную и отработанную схему, в тонкий расчет.
Все эти комплименты, слетавшие с губ сладкоречивого кавалера, околдовывали и настораживали одновременно. А легкие, словно случайные, скольжения прядей по шее девушки при полном отсутствии ветра слишком уж походили на ласковые поглаживания пальцами. Все это было так изящно, так чарующе… Так невероятно романтично! Вот только фею не оставляло смутное ощущение подвоха, а в каждом слове и жесте мерещился некий изъян. Несмотря на старания беловолосого мужчины, она чувствовала себя не объектом его искреннего восхищения, а мышью в кошачьих лапах. Вернее, в драконьих. Но что именно было причиной такого восприятия ситуации, девушка не знала. Может быть, пронзительный взгляд синих глаз, пристально следящих за каждым ее движением, а, может, и обычный для Арэта ход — решить все разногласия сделкой.
