Орлова - Поймай меня, или Моя полиция меня бережёт
Мердок улыбался, и я вдруг рассердилась. Да к Неназываемому его! Видно же, что надо мной потешаются.
– Думаю, вы ищейка, – отозвалась я уверенно. – Иначе почему Чандлер вас прикрывает?
– Возможно, у меня имеются высокие покровители, – предположил Мердок легко.
– Настолько высокие? – не поверила я, крутя в руках подаренный букет. – Если у Кукольника крыша в самых верхах полиции, зачем ему воровать? В смысле, он бы не разменивался на уличные кражи.
– Я понял вашу мысль, – серьезно кивнул Мердок. – Прошу вас, Стравински, успокойтесь.
– А? – удивилась я.
Он выразительно показал глазами на букет.
Кхм, оказывается, я машинально похлопывала сиренью по ладони.
А Мердок неожиданно шагнул вперед и взял меня за руку. Смело, учитывая риск получить по физиономии.
– Вы молодец, – сказал он без малейшего следа насмешки. – Абсолютно верные выводы из самого минимума информации. Уважаю.
И осторожно пожал мои пальцы.
– Значит, следователь, – вздохнула я.
А что, было бы забавно вот так, нахрапом, взять Кукольника!
Хотя кто бы еще кого взял…
– Следователь по особо важным из столичного управления, – поправил он и склонил темноволосую голову. – К вашим услугам. К слову, столь заинтересовавшая вас недавно татуировка, – он коснулся левого плеча, – знак допуска к государственной тайне. Она сама по себе может служить подтверждением моих полномочий. А удостоверение, с вашего разрешения, продемонстрирую чуть позже.
Камердинера и прочие аристократические замашки Мердока это не объясняло, но я решила не допытываться. Он имеет право на свои тайны, раз уж они не касаются дела.
Хотя столичных сыщиков я до сих пор в глаза не видела, так что откуда могу знать об их образе жизни?
А, кстати!
– Так как вы оказались в Ёжинске? – напомнила я. – Откуда вы знали, что здесь появится Кукольник? Только не надо рассказывать о предчувствиях!
– И не собирался, – пожал плечами он. – Дальнейший разговор мы можем продолжить по дороге.
Я нехотя кивнула. Торчать под окнами, надеясь на свидетелей в случае чего, больше необходимости не было.
– Итак, на самом деле все просто, – сообщил Мердок негромко, вышагивая рядом. – Достоверно известно, что Кукольник охотится на некие магические предметы, один из которых хранится именно тут. Поэтому рано или поздно Кукольник объявился бы в Ёжинске.
– Постойте! – опешила я. – А зачем тогда все эти кражи банкоматов и драгоценностей?!
– Полагаю, Кукольнику требуются крупные суммы денег, – пожал плечами Мердок. – Скажем, на подкуп или для приготовления к ритуалу. Только, по всей видимости, он сбывает краденое за пределами Ёжинска.
– К какому еще ритуалу? – процедила я сквозь зубы.
Вот же гад! Морочил мне голову рассуждениями, а сам скрывал такую информацию!
– Откуда мне знать? – красивое лицо Мердока было непроницаемо. – Однако точно известно, что искомые предметы не представляют особой ценности для непосвященных, посему…
– Алый цветок? – перебила я торопливо.
Он кивнул, и я стиснула зубы. Значит, Ярый тоже о многом недоговаривал…
– Это не подлежало разглашению, – продолжил Мердок так ровно, что желание залепить ему по физиономии букетом стало почти нестерпимым.
Не люблю, когда меня держат за дуру!
Я с трудом заставила себя не повышать голос:
– Что Кукольнику нужно в Ёжинске? В смысле, что за вещь? Тоже что-нибудь ботаническое?
Прозвучало довольно резко.
– Вам лучше знать, Стравински, – вздохнул Мердок и почесал бровь.
И это ударение на фамилии…
– Бабуля? – догадалась я, уже понимая, что всерьез влипла.
Мердок кивнул, и я крепко выругалась.
– Стравински, – голос Мердока был исполнен укоризны, – вы же девушка, как вы можете так выражаться?
– Я могу еще и не так, – выговорила я, мечтая о двух-трех затяжках. Стоило понервничать, и желание курить становилось невыносимым. – Так какого же… вы мне голову морочили? Почему сразу не завели дело о пропаже бабули? Вдруг ее похитили из-за этой… штуки?
– Стравински, – перебил Мердок с укоризной, подумал и поправился: – Анна. Вы ведь не знаете, какого рода ценность хранит госпожа Марцелина?
Я нехотя кивнула, а он продолжил:
– Следовательно, просто проверить, на месте ли означенное имущество, вы не можете. Ведь так?
Я сжала несчастную сирень так, что хрустнули ветки, и снова через силу кивнула.
– При таких обстоятельствах приходится рассчитывать лишь на официальный обыск, а для него пока нет оснований.
– Почему? – возмутилась я. – Бабуля же пропала!
– Однако нельзя утверждать, что ее именно похитили, – возразил он. – А до официального возбуждения дела о санкции на обыск и речи быть не может. Тем более… хм, в данном случае.
Признаю, срезал. Бабуля известна как дурным нравом, так и мстительностью. И к своим «сокровищам» относится очень трепетно.
– Все равно, – буркнула я, отводя взгляд. – Зачем вы тогда потащили меня на реку, зная, что за обычные драгоценности Кукольник особо переживать не будет?
Мердок чуть слышно хмыкнул.
– Однако он переживает из-за вас, – напомнил он мягко, и я проглотила очередное ругательство.
– Ловля на живца, да? – едко осведомилась я.
Он не пытался отрицать.
– Признаю, идея подтолкнуть Кукольника к необдуманным действиям показалась мне заслуживающей внимания… Надо думать, мы добрались до пункта назначения?
И кивнул на калитку, полускрытую уже отцветающими сливами.
Очнувшись, я обвела взглядом дома вокруг. Надо же, он прав! За животрепещущими разговорами я даже не заметила, что мы пришли.
– Зайдете? – предложила я нехотя.
Голова гудела от новых фактов, догадок и эмоций.
– Боюсь, я вынужден отказаться от этой чести, – церемонно ответствовал Мердок. – Следует вернуться к делам, которых уже накопилось немало.
– Струсили? – ляпнула я и прикусила язык.
Однако Мердок и не подумал обижаться.
Посмотрел на меня, как на несмышленого ребенка, и засунул руки в карманы.
– Я обычный человек и мало что могу противопоставить вашей сестре. Однако это вовсе не означает, что я должен этому радоваться, а уж тем паче, поддаваться. Признаю, я не терплю посторонние воздействия на разум.
– Хм, – я смущенно кашлянула. – Извините.
– Ничего страшного, – ответил он ровно. – Радует, что вы владеете собой значительно лучше вашей сестры, иначе совместная работа стала бы тяжелым испытанием. А теперь прошу меня извинить, спешу. Завтра в восемь я за вами заеду.
