Виталий Зыков - Наемник Его Величества
К'ирсан тихо сидел, подперев щеку сжатым кулаком и прикрыв глаза. Его любимый столик располагался недалеко от небольшой сценки в глубокой стенной нише. Легкое дрожание огней старого светильника словно бы ласкало утомленную душу человека. Вообще это место не пользовалось большой популярностью в трактире — все предпочитали либо открытые ярко освещенные столы с приставленными лавками, где удобно сидеть дружными компаниями, либо закрытые кабинеты для любящих уединение обладателей более толстых кошельков. Этот же обособленный, но в то же время расположенный на виду столик не любил никто.
А К'ирсану только это и надо было. Резкие слова песен заставляли откликаться осколки его былого «Я», казалось, давно уже погребенные под цинизмом и ненапускной жестокостью. Они будили воспоминания, заставляли почувствовать себя тем, прежним, который не убивал ради собственной жизни, не избивал осмелившихся не подчиниться… слишком много «не». Жизнь изменилась, и он стал другим, но ведь так хочется вернуться назад! И вот теперь капрал приходил сюда каждую увольнительную и вслушивался в мрачные переливы песен, уносясь мыслями в невообразимое далеко.
Именно здесь, отгородившись ото всех остальных ширмой своих мыслей, он вспоминал — вспоминал отца, маму, брата и сестру. В этом мире он уже начал их забывать, забывать себя. Даже собственное имя уже казалось чем-то чужим, инородным. Он слишком врос в этот мир, оставаясь при этом нелюдимым одиночкой. Опять всплыл в памяти недавний разговор с Терном…
— К'ирсан, я тебя не понимаю. — После обычной ночной тренировки они сидели на краю плаца и отдыхали. — Чего ты хочешь всем этим добиться? Чего ты вообще хочешь от жизни? — В голосе товарища звучало искреннее недоумение.
К'ирсан удивленно вскинул брови, но, вспомнив про неспособность Терна видеть во тьме, спросил:
— Знаешь, вообще-то это я тебя не понимаю. Что ты имеешь в виду?
Согнар шмыгнул носом и пояснил:
— Ты не знаешь, зачем живешь. Пойми, у всех пришедших в легион были на то свои причины, и у каждого есть далекая, окутанная туманом и, возможно, никогда не достижимая цель. А у тебя ее нет. Ты тренируешься как проклятый, ты замордовал свой десяток до умопомрачения, так что они боятся вздохнуть без приказа, а зачем все это… Никто не понимает!
Терн сделал паузу, ожидая хоть какой-то реакции со стороны Кайфата, но тот молчал.
— Все бы нормально приняли, если бы в тебе играла кровь обделенного жизнью бастарда и ты рвался куда-то туда, навеpx, — Согнар неопределенно махнул рукой. — Лизал бы зад старшим офицерам, старался выслужиться, наконец, но ты же ничего такого не делаешь!.. Пусть тебе это не надо, пусть, но ведь и до уровня простых псов войны опускаться не желаешь. Ты живешь сам по себе, без цели и без смысла. Ты всегда остаешься чужаком!
— А может быть, это и есть моя судьба? Быть чужаком. — К'ирсан тогда неожиданно прервал вопросом речь друга, и тот уже не нашел что сказать.
И вот теперь он вновь и вновь мысленно возвращался к тому разговору, ища внутри себя ответ. Терн прав — у каждого есть цель, смысл жизни, мечта в конце концов, а что есть у него? Желание вернуться домой? Или, быть может, накопить деньжат, найти вдовушку повеселей и открыть трактир, как у некоторых солдат, чьи мечтания не отличались оригинальностью. Что теперь важно для него, что?!
В этот момент мокрый нос ткнулся ему в ладонь и тихий, почти собачий скулеж возвестил о чувствах несчастного зверя. Он словно бы говорил: а я, а как же я? И лучик тепла пробился к застывшему сердцу человека, как бывало уже много раз раньше, разгоняя холод одиночества. Очень тяжело быть сорвавшимся с родных мест перекати-полем, потерявшим свои корни и никак не способным прижиться на новом месте.
Но кое в чем К'ирсан себя все же обманывал: где-то там, на задворках сознания, за семью замками лежали воспоминания о тьме и ужасе, о раскосых миндалевидных глазах, заостренных ушах, аромате древних лесов и восьми медальонах. Человек не касался этих воспоминаний, потому как страшился не выдержать напора той темной яростной мощи, что рвалась наружу. В такие моменты куда-то убегали потревоженными призраками одиночество, тоска и боль, уступая дорогу ненависти. Мало кому удается испытать столь всепоглощающее чувство, выжигающее тебя изнутри и подтачивающее запоры воли…
Но рано, еще слишком рано для мести. Месть — это не цель, это основа всего, это то, что заставляет держаться на плаву, бороться и сражаться, и все ради лишь одного сладостного мгновения. И важно лишь правильно выбрать этот момент.
К'ирсан ощутил, как с тихим скрипом подался под его пальмами медный кубок и как струйки красного вина побежали на пол. Капрал с удивлением посмотрел на изуродованную посудину и ритмично задышал. Хватит, надо взять себя в руки!
Неожиданно громко хлопнула входная дверь, и в зал вбежал солдат. Все же стараясь не выходить за рамки установленны правил, он ступал осторожно, но получалось плохо. К'ирсан прислушался и понимающе усмехнулся — Терн.
— К'ирсан, я так и знал, что ты опять будешь сидеть посреди этого мертвого штиля. — Терн, как обычно, не входил, а врывался в чужую жизнь. Рухнув на стул, он успел подразнить Руала, помотав у того перед носом рукой, внимательно оглядеть со всех сторон помятый кубок и поцокать языком по поводу разлитого вина.
— И зачем я тебе понадобился? — довольно недружелюбно поинтересовался не любящий беспокойства К'ирсан.
— С тебя полкелата за свежую новость! — с победоносным видом прищурив глаз, сообщил Терн.
Но К'ирсан уже давно не поддавался на такие провокации и потому глубокомысленно заметил:
— Всякая свежая новость слишком быстро протухает, теряя всю свою привлекательность… А пятнадцать гильтов мне и самому пригодятся!
— Скучный ты человек, капрал Кайфат! — с деланым огорчением сказал Терн, но тут же не выдержал и шепнул: — В город прибыл сильно потрепанный военный пузырь. Он сейчас валяется недалеко от казарм. Как еще смогло нас дойти!
— Ну и?! — Заинтересовавшийся К'ирсан мигом прогнал прочь черную меланхолию и теперь решил поторопить отвлекшегося товарища.
— А ничего! Там теперь первая рота Василисков стоит, и они грозятся каждому приблизившемуся усекновением всех лишних, на их взгляд, частей тела! Единственное, что сам видел, так это белобрысого франта, которого увезли в сторону штаба. Так что думай сам!
— Чего тут думать — отдых закончился! — скривился Кайфат и шикнул на попытавшегося запрыгнуть на стол Руала.
А ночью на Грумбаль напали. Как и всякое грамотно спланированное и блестяще проведенное нападение, оно стало совершенно неожиданным для одних и на редкость удачным для других. Не огороженный стенами город с его конными патрулями и укрепленным военным лагерем на окраине оказался беззащитен перед ночной атакой.
