Ирина Котова - Королевская кровь-4
— Я тоже не склонен подозревать его в любви к ближнему, — проговорил Тандаджи. — Тем более, что он, по словам семикурсника, упоминал, что обязательно будет время, когда к темным в Рудлоге не будут относиться с предубеждением. И потребности в подпитке не будет, и прятаться перестанет быть необходимым. Только для этого нужна сила — много силы. И еще мне интересно — как он вышел на Рудакова, если того даже духовники не видели? Думаю я проверить легальные семьи потомков Черного. Есть у меня мысль, что Соболевский не только семью задержанного на крючок взял. Возможно, у него были сообщники, и кто-то из охваченных Темных сможет их описать.
— Ну, положительный момент тут тоже есть, — сказал Игорь после недолгого размышления. — Можно утверждать, что других демонов в университете сейчас нет — иначе они бы все проявились в присутствии Рудакова. А по поводу целей — кто ж делится с молодняком? Этого и следовало ожидать. С заграничными контактами Соболевского надо работать, Майло. Установить слежку, только осторожно.
Тидусс позволил себе едва заметно приподнять уголки губ, и Стрелковский усмехнулся, махнул рукой в знак извинения.
— Давно работаем, Игорь, — сухо пояснил Майло. — Но пока спокойно все. Так что очень рассчитываю на твою поездку к морской царице и к императору. А потом примешь и это направление.
После ухода коллеги полковник Стрелковский открыл папку с делами — но душа опять была растревожена воспоминаниями о прошлой жизни, и он, прежде чем начать работать, потянулся к телефону. Нужно было заказать цветы, чтобы сходить перед отъездом на могилу своей королевы.
Йеллоувинь.
Великолепный белый дракон медленно, не скрываясь от останавливающихся, показывающих в небо пальцами и фотографирующих людей, скользил над каналами и пагодами «императрицы садов», «рисовой красавицы» — Пьентана, столицы Йеллоувиня. Почти лениво вставал на крыло, огибая торчащие небоскребы, и казалось, что он красуется и нарочно дает себя разглядеть. Однако Чет за свою жизнь достаточно вкусил преклонения, чтобы не испытывать в нем потребности. А вот понятие красоты было ему близко и знакомо — он знал, что и оружие, и рисунок боя тем совершеннее, чем больше в нем соразмерности и гармонии. Пьентан же был самой гармонией, и его хотелось рассматривать бесконечно. Сверху столица напоминала полностью раскрытый круглый веер — расчерченная жилами каналов, переплетенная кружевом магистралей, она была изящна и геометрически выверена. Даже небоскребы не портили общий вид, поднимаясь в виде огромного сада камней над коричневыми и зелеными многоярусными крышами обычных домов. И казалось, что там, внизу — просто лоскутное поле, просто трава, и камни-небоскребы совершенно обычной величины, а вот он, Четери, вдруг уменьшился до размеров бабочки, прилетевшей полюбоваться на рукотворную красоту. А еще здесь, даже на высоте, пахло не выхлопами от машин и фабрик, а цветущими садами. И покоем.
Императорский дворец дома Ши располагался в отдалении от столичной суеты. Отгороженный от любящих подданных не только стеной и садом, но и тремя нитками каналов, через которые резными петельками были переброшены тонкие крытые мостики, он раскидывал свои крылья среди нежного цветения и зелени, поднимался ввысь широкими пагодами с изогнутыми крышами, резными павильонами, плавучими беседками на зеркальной поверхности прудов и знаменитыми ступенчатыми садами — узкими террасами позади дворцового комплекса, вздымающимися выше строений, зацветающими в разное время и оттеняющими великолепие владений Ши. Человек, глядящий на дворец со стороны Пьентана, видел резиденцию императора словно на фоне гигантского дымчатого полотна, ступенями уходящего к небу.
Четери сделал несколько кругов над садом, стараясь не закрывать своей тенью дворец императора — Ши всегда были несколько обидчивы — и медленно спустился прямо в круглый пруд, украшенный плоскими зелеными листами кувшинок и цветами лотосов. Он бы, конечно, предпочел не мокнуть, но что сделаешь, если тут, куда ни приземлишься — есть опасность потоптать какие-нибудь любимые императорские кусты. Или любимые цветы десятой внучки императора.
Когда он подплыл к берегу, его уже ждали. Не выказывая ни малейшего удивления, проворные служанки дружно поклонились, окатили его тело прохладной травяной водой, вытерли его тонкими полотенцами, набросили на плечи длинный белый шелковый халат с запахом, опоясали широким желтым поясом. Он хмыкнул: белый — его цвет, желтый — цвет императорской семьи, знак особого расположения властителя Ши. Похоже, его прилет не стал неожиданностью. Впрочем, потомкам Желтого всегда было доступно видеть и знать больше, чем остальным. Или же прекрасная Иппоталия поделилась с коллегой информацией.
Пока его обихаживали, несколько в отдалении, чтобы не смущать гостя, стоял важный царедворец, сложив руки в рукава халата. Подождал, пока Четери напьется поднесенной ему воды, и подошел, кланяясь.
— Господин, — произнес он торжественно и тонко, — вчера вечером светлый император сказал, чтобы мы были готовы к вашему появлению. Мы готовы — позвольте проводить вас в малый дворец, который выделен специально для вас. Там вас ждут полсотни прекрасных дев, великолепнейших цветов востока, обученных искусству танца сакио-ра, игре на флейте, умеющих услаждать слух беседой и радовать любовью. Вокруг дворца выстроена почетная охрана…
— Вы считаете, я не могу защитить себя? — весело поинтересовался Четери.
Чиновник немного побледнел.
— Господин, это ни в коем случае не намек на отсутствие у вас силы и отваги. Воины мечтают увидеть вас, и светлый император приказал поставить в охрану самых лучших, самых отличившихся, в качестве награды им. И для того, чтобы вы могли поточить ваши клинки, если угодно вам будет позабавиться, — добавил он почтительно.
Точно, Иппоталия нашептала императору. Откуда ему еще знать, что Чет не прочь «позабавиться»?
— Как зовут тебя? — спросил Чет, шагая вперед — чиновник показал направление тонкой рукой и засеменил рядом, держась чуть позади.
— Если господину угодно оказать честь и называть меня по имени…
— Угодно, — подтвердил Мастер Клинков, забавляясь.
— Мое имя Винь Ло, господин. Вам также приготовлен обед из семнадцати блюд…
— Вот что, Винь Ло, — проговорил воин-дракон, — давай так. На себя я беру обед, а тебе достанутся девы.
Чиновник споткнулся и рухнул на землю, вытянув перед собой руки.
— Не губите, господин, — попросил он с ужасом, — я женатый человек, мне не отмыться от позора будет…
— Встань, — уже с некоторым раздражением сказал Четери. Он не любил людей без чувства юмора. — Раз ты отказываешься, придется привлечь охрану.
