Надломленные оковы (СИ) - Петюк Дмитрий "Desmond"

— То есть ваша ситуация нормальна?

— Конечно нет! Мы словно какие-то уроды! Словно химеры в королевском зверинце!

— Ещё один вопрос. Как ты считаешь, что такое контроль магии? Какая часть в человеке за него отвечает?

Кенира умильно наморщила лобик и даже старательно высунула язык, словно прилежная ученица. Надеюсь, она догадается сама — подсказки с моей стороны невозможны. К счастью, на наводящие вопросы запреты не распространялись, иначе я бы давно валялся на земле со стеклянными глазами идиота.

— Ну, наверное, ум! Ведь надо учиться и тренироваться! Вон королевские гвардейцы постоянно тренировались — медитировали целыми днями, как дураки! И рыцари тоже! Но что надо делать мне не говорили! Ну может ещё душа — все знают, что магия находится в душе!

Скрипнув зубами из-за того, что не могу даже похвалить её за правильный ответ, я продолжил:

— Ты сказала, что вы с мамой словно уроды. Ответь мне, какой человек считается здоровым?

— Ну тот, у которого всё хорошо и ничего не болит! И когда у него всё на месте! И когда он, как и все…

— Стоп! Но вы с мамой — не такие как все. Можно ли вас назвать здоровыми?

— Наверное, нет… — повесила нос Кенира. — Но только в магии! В остальном мы самые-самые здоровые! И самые красивые! Особенно мама — она самая красивая в мире!

— У всех мама самая красивая! — улыбнулся я. — Но речь не о том. Вы с мамой, получается, нездоровы. И конкретно ты, Кенира Валсар, больна. Причём, как говорил главный маг вашего дворца, неизлечимо. Верно?

— Верно, — едва не плача, ответила Кенира.

— И что именно у тебя болеет? — с занудством, несвойственным даже мне, продолжил я. — Какая область, орган или часть тела?

— Ты что, уже совсем ничего не помнишь? Я же говорила, душа и разум! Но только я не сумасшедшая, ты не подумай!

В который раз поймав себя на мысли, что воспитатели в детских садах — небожители с нервами, толщиной с тросы на Райнбрюке Эммерих, и что общаться со взрослой Кенирой мне нравится гораздо больше, чем с её маленькой гиперактивной версией, я тяжело вздохнул и потёр переносицу. К счастью, эта пятилетняя соплюха была смышлёной не по годам и умела излагать свои мысли получше, чем мои племянники, племянницы и дети друзей. Вот только у детей, с которыми я был знаком в прошлой жизни, подобное словесное недержание отсутствовало.

— Теперь я повторю вопрос: чем именно повелевает госпожа Ирулин, Ночной Проводник и Владычица Сновидений?

Малышка набрала в лёгкие воздуха и возмущённо выпалила:

— Не надо со мной как с совсем маленькой! Я помню! Она повелевает снами и исцеляет душу и разу… О!

Почти минуту я простоял с самодовольным видом, позволяя ей переварить полученную информацию. Смотрел, как на милой детской мордашке одно за другим сменяются шок, недоверие и всепоглощающая надежда.

— И госпожа действительно такое может? — наконец, медленно спросила она. — Но ведь выжженным уже не помочь, все так говорили! Ни один маг, даже самый сильный, даже Повелитель Чар, не сможет…

— Госпожа Ирулин не маг. Она богиня. А боги, если это касается их Права, способны на невозможное.

— Ху-ху-ху! — вновь закричала Кенира, вскинув руку в салюте. — Наша богиня — самая лучшая среди всех богов! Это значит, что когда я проснусь, то стану магом?

Я рассмеялся, частично из-за такого рьяного энтузиазма, а частично — от столь милой наивности. Впрочем, разубеждать её я не стал.

— Возможно. А возможно и нет. Может быть, понадобится время. В любом случае, случай у тебя очень запущен и придётся хорошенько потрудиться.

— Трудиться? — удивилась она. — Но ты же говорил, что обучить меня ничему не сможешь!

— Говорил, — подтвердил я. — И снова скажу. Не могу обучить тебя лишь с помощью методов, которые узнал у ауф Каапо. Но существуют другие места, помимо Цитадели, и даже миры, помимо Итшес.

— То есть ты научишь меня магии богини? — изумлённо округлила глаза Кенира. — Жду не дождусь!

— Увы, нет, — покачал головой я. — Госпожа пока не может явиться, а магией её родины я не интересовался. Я попробую использовать методы из моего мира.

— Подожди! Но ты же говорил, что в твоём мире нет магии! — удивилась Кенира. — Так чему же ты будешь меня учить?

Я окинул её длинным взглядом, постаравшись придать ему мудрость и многозначительность, и тихо ответил:

— Кунг-фу!

В пространстве сна нет места непониманию, Кенира, столкнувшись с незнакомым словом, ухватила его смысл.

— Но я хочу магию! А при чём тут драки?

Как человек, просмотревший немало фильмов про Шаолинь, я мог бы ответить, что эти драки от магии практически неотличимы. Но я промолчал — лишь зловеще усмехнулся, одной рукой пригладил мгновенно отросшую бороду, а второй — провёл по своей длинной белоснежной брови.

— Ты не будешь драться, ученица! — сказал я. — Ты постараешься выжить!

— Эй, Ули, — не обратила она на мои угрозы ни малейшего внимания, — а чего у тебя с волосами? И бровями? И бородой? И одеждой?

Я бросил во всё ещё стоящее зеркало косой взгляд. Вопреки всем законам физики и правилам преломления лучей, оно продолжало показывать моё отражение. Увы, желание стать похожим на главного злодея из трилогии про шаолиньских монахов воплотилось в реальность лишь частично. Белоснежные одежды, седые волосы, стянутые в пучок на макушке, густая борода и брови, посрамившие бы длинной любые усы — всё было на месте. Вот только огромное пузо и толстые щёки начисто сводили весь планируемый эффект на нет.

— Ты будешь учиться, — грозно сказал я, и мир подхватил мои слова, усилив громовыми раскатами. — И первое, чему ты научишься — защищаться.

Кенира широко раскинула руки, а потом плавно свела их вместе — ладонь над ладонью словно удерживала невидимый шар.

— О да, великий кушуру! — сказала она, склонив голову.

Удивительно, но в «языковом багаже», загружённом Эгором в мою голову, этого слова не было. Но я прекрасно понял его значение — нечто наподобие «гуру», «тренера» и «учителя», или же японского «сенсея». И, похоже, не сумел скрыть своё удивление.

— Ну, я смотрела не только те самые монетки! — рассмеялась она. — Таинственный незнакомец, который появляется из ниоткуда, чтобы обучить героя сражению и магии, есть во многих иллюзиях! Чаще всего его убивает злодей, а потом герой мстит! Ой, ну я не говорю, что ты должен умереть, просто… Ой, Ули, прости, я не хочу, чтобы тебя убили… А-а-ай!

Из ниоткуда прилетело большое куриное яйцо, ударило ей в лоб и растеклось по лицу противной смесью скорлупы, белка и желтка.

— Используй магию, Кенира! — сказал назидательно.

— Ты что, забыл, я не умею пользоваться ма… Ай!

Второе яйцо ударило девочку в плечо. Я провёл рукою, копируя жест знаменитого рыцаря-джедая, и её лицо с одеждой вновь стали чистыми.

— На сегодня твоя задача — не научиться магии, — глубокомысленно сказал я. — Ты должна обуздать имеющуюся, сделать её по-настоящему своей. И начнём мы с самых основ!

Сказанное мною пролегало в опасной близости от запретов, но, к счастью, оставалось достаточно похожим на наставления таинственных стариков из фильмов, чтобы я не только сумел выговорить, но и не упал в обморок.

— Но как же мне это сде… Ай!

На этот раз яйцо прилетело сверху и ударило в макушку. Кенира одарила меня взглядом, столь полном жгучей обиды, что я ощутил себя садистом, избивающим дубинкой маленьких котят. Но моё сердце — прочнее стали и жёстче камня, я никогда не поддамся малодушию и жалости. Точно. Наверное. Может быть.

В воздухе возникли сразу два яйца и полетели к Кенире с разных сторон. От одного она увернулась, а второе ударило в бок. Следом обрушилась целая серия яиц, от которых Кенира уклонялась с переменным успехом. Когда её тело становилось полностью покрытым яичной мерзостью и дополнительные яйца переставали влиять на общую картину, я просто делал Кениру вновь чистой и продолжал своё грязное дело.

Мне не нравилось то, что я делаю, это слишком походило на издевательства над ребёнком — ведь даже «взрослая» ипостась Кениры из реальности была ненамного старше этой милой малютки. Возможно, другой человек запросто бы придумал два десятка способов, как обучить её без обид и унижений. Но мой арсенал был сильно ограничен, остальные методы из фильмов про кунг-фу либо были слишком болезненными, либо же не подходили для настолько гиперактивного ребёнка. Кениру, часами медитирующую на пламя свечи, я представить не мог, даже до предела напрягая воображение.