Дорога к озеру Коцит (СИ) - Каратаев Кирилл

К сожалению, от моих лучших атак князь пришёл в себя слишком быстро. Я бы сказал смертельно быстро. Увеличившись в размерах почти в три раза, он, несмотря на всё сопротивление, буквально накрыл меня своим утончившимся телом. На мгновение я оказался в темнице смерти. Ледяная волна страха с готовностью ринулась в мою сторону, желая накрыть с головой. К счастью я вовремя вспомнил про мечи. Прорубить дорогу обратно в жестокий мир оказалось на удивление легко. До предела ускорив свой Путь, я подобно лаве вырывающейся из жерла вулкана вырвался из холодных объятий Мёртвого князя, взмыв над ним, и со всей данной мне пламенем силы придавил его к земле.

Чем-чем, а силой меня Великое Пламя не обидело. Скорее даже похвалило. Мой давно мёртвый и столь нежданный враг буквально зарылся в землю по всей своей неумеренной сейчас площади. У меня даже мелькнула наивная надежда закопать его в этой прогоревшей земле, разыграв, таким образом, импровизированные похороны, которые и успокоят его навечно. К сожалению, у моего оппонента были несколько другие планы.

Рванувшись из края его бьющегося в чрезмерно равной борьбе тела, в мою грудь с незримой обычным глазом скоростью метнулся иглообразный отросток. Отбить его я, полностью сосредоточившись на вдавливании в неподатливую почву любителя ангельских крыльев, уже не успевал. Удалось лишь чуть замедлить его неотвратимый ход. Тело вдруг будто пронзили сотни тонких, длинных стилетов. Взгляд обречённо боролся с наступающей тьмой. Хотелось лечь и умереть.

Но видно слишком много меня били, и определённая устойчивость, даже к самым ультимативным ударам, давала о себе знать. Через боль и разочарование я всё же отыскал взглядом так удачно поразившего меня князя. Князь изволил подниматься со своих многочисленных колен. Я же, увы, как раз на них опускался. Не знаю, смог бы я отразить следующий его удар, но мёртвого подвела страсть.

Его предрекающий взгляд дёрнулся от моего, вздрагивающего от слишком медленно проходящей боли тела, на что-то стоящее рядом. Я не повернулся, я знал, что там увижу. С бледным лицом, испуганно-гневным взглядом и успокаивающе сверкающим мечом там стояла Элати, в который раз зачаровывая лёгким взмахом своих крыльев нашего врага. На несколько спасительных секунд Мёртвый князь отдался безумию своей извращённой страсти. Не видя более ничего вокруг, в том числе, и своего недобитого и всё ещё очень опасного врага.

А я уже дано привык обходиться секундами. Хватило мне их и сейчас. Хватило на то, чтобы заскрипеть зубами, встать, гордо выпрямить спину и ударить. Ударить, зная, что это мой последний удар в этой битве при любом её исходе. Два шанса подряд не даёт никто, даже мёртвые безумцы.

Я бил по князю его же грозным оружием. Он очень хорошо умел и любил свой талант к практически любой трансформе. Я решил произвести завершающую для него метаморфозу.

Все точки его многосуставного Пути рванулись на встречу друг с другом. Князь сжался в сгусток дикой мёртвой энергии желающей вновь обрести так резко потерянную свободу. Я не стал мешать, я даже помог. Помог, как не помогал ни одному живому.

Путь князя ринулся в разные стороны, превращаясь из небольшого клубка в стремящуюся к бесконечности плоскость. Тело мёртвого полностью отражало происходящее с его Путём. Оно было уже едва различимо на серой равнодушной земле. А я гнал его всё дальше и дальше, разнося его на километры вдаль, превращая его в тончайшую, абсолютно невидимую сущность.

Я не стремился разорвать его на части, это было, увы, невозможно. Мой замысел был тоньше и гораздо рискованнее. Его больной, но от этого только более опасный разум оставался в каждой частице безжалостно гонимого тела князя. И эти частицы удалялись друг от друга всё дальше. Уже не один, но множество разумов наполнили сейчас моего мёртвого врага. И каждый из них был гораздо слабее оригинала. У них уже не было ни его силы, ни несгибаемой воли, ни изощрённой хитрости. Они больше не могли справиться с его таким тяжёлым и таким нелепым существованием. И они начали засыпать. Его мятежный Путь стал медленно, но верно тускнеть, унося Мёртвого князя за собой, во вторую теперь уже окончательную смерть.

Я упал на землю, судорожно вталкивая в себя душный воздух. В голове то накатывала, то отступала алая темнота. Несколько минут тело практически перестало слушаться моих неловких команд.

— Мастер!? — на самой грани восприятия до меня донесся обеспокоено-облегчённый голос Элати.

— Подпали тебя пламя, крылатая, — хриплые, запинающиеся слова с трудом проталкивались на свободу, — где твой проклятый плащ?

— Он давно и бренно почил на не менее проклятых болотах, дьявол, — в голосе леди проскользнула лёгкая обида. — Странно, что ты этого не заметил.

Что ж, ответ был довольно резонный. Да, даже если бы заметил, где бы мы вдруг достали новый плащ.

Усталость битвы постепенно спадала. Пора было забывать про великие победы и вновь вставать и идти. Дорога уже ждала. И я покорно подчинялся её предсказуемой воле. Меня даже почти не шатало, когда я всё-таки поднял своё кричащее от такого оскорбления тела. От возможно искренней же помощи ангела я гордо отказался, хотя, скорее всего, зря.

Однако долго я так пройти не смог. Пролилось совсем немного времени и нам пришлось сделать вынужденный и отнюдь не короткий привал. Несколько часов я тупо отлеживался, прерываясь только на краткий беспокойный сон. К вечеру ко мне таки вернулись некоторые силы, и мы смогли позволить себе оставить позади ещё немного Некрополиса.

Ужин был недолгим и молчаливым, мы слишком устали для всего, кроме сна. Сон же мой оказался крепок, но, увы, совсем недолог. Я проснулся посреди ночи уже более-менее отдохнувшим, но не отказавшимся бы и от дополнительной порции сновидений.

Решив последовать зову своего мудрого разума, я было уже хотел закрыть глаза, но внезапно в темноте промелькнул чей-то неясный силуэт. Этого хватило для того, чтобы столь желанный сон стал последней из моих забот.

Не успел я окончательно скинуть осадившую меня дремоту, когда неясный силуэт превратился в фигуру, очень похожую на совсем недавно сражённого мной Мёртвого дьявола. Но она была ниже, тоньше, изящней. И это была именно она, значит не князь, а княгиня, Мёртвая княгиня. Она с задумчивым интересом рассматривала меня, подходя всё ближе и ближе. Я приготовился убивать.

— Мы просим простить нас, путник, — голос её оказался гораздо менее жёстким, чем у её окончательно мёртвого приятеля. — Наш брат опозорил наше слово и нашу землю.

— Ерунда, красавица, — я даже привстал в знак уважения. — Надеюсь, остальные твои друзья окажутся более сдержанными в своих желаниях, — узнав, что очередное сражение не состоится, я значительно повеселел.

— Будь уверен, путник, — княгиня присела на ночную землю и голова её, обрамлённая короткими пепельными волосами, оказалась опасно рядом.

Я промолчал, всё ещё несколько тревожно поглядывая на мою ночную посетительницу. Принеся извинения, она не уходила, продолжая беззвучно рассматривать меня.

— Как картины, княгиня? — непреодолимо захотелось разорвать эту давящую тишину.

Её спокойный взгляд дрогнул, — это прекраснейший подарок, путник, а мы так мало за него дали. Но, — глаза её вновь умиротворились, — я могу дать тебе кое-что ещё, от себя лично…

Я напрягся, эти слова могли как подарить мне величайшее сокровище мира, так и отнять последнее, что я имел.

— Путник, — голос Мёртвой княгини наполнился какой-то необычной торжественностью, — хочешь ли ты пройти дорогами, по которым ещё не ступали ноги живого? Пройти дорогами мёртвых.

— Хочу! — я сказал раньше, чем подумал, раньше, чем ещё осознал предложенное. Но даже если бы думал над ответом ещё час, он всё равно остался бы прежним. Сама того не подозревая, княгиня сделала мне лучший подарок из всех возможных. Ведь, что нужно стареющему Хозяину Пути, — только ещё одна дорога, даже если она проложена не для живых.

Моя собеседница восприняла вырвавшийся у меня энтузиазм, как должный ответ на её наверняка щедрое предложение. Она поднялась с земли, наградила меня чуть покровительственным кивком и протянула свою изящную руку.