Единственный цветок в этой говноклумбе 4 (СИ) - "Holname"

— Все доходят до осознания своей беспомощности, но не многие пытаются с этим что-то сделать. Если ты решился и уже приступил — поздравляю. Это может стать решающим моментом в твоей жизни.

Неподалеку прозвучали шаги. Услышав их, все трое сразу выпрямились и приготовились к появлению постороннего. По другую сторону окон показалась женская фигура, рыжеволосая девушка в рыцарской форме, приоткрыв дверцу, покорно поклонилась и заговорила:

— Господа, императрица просит вас вернуться в зал.

Шейн сразу признал в этой особе Лаванду, помощницу императрицы. Возможно, поэтому он и пошел на выход столь спокойно, ни в чем не сомневаясь.

— Кажется, — устало протянул Кайсен, следуя за Шейном, — пора закругляться.

— Вы не останетесь даже на ночь?

— Нет. — Переступив порог между балконом и залом, юноша вышел в ярко освещенное помещение, являвшееся столовой. — Матушка прибыла сюда для обсуждения проблем с группировкой, а я и отец просто так прицепились к ней.

После этого ответа Шейн невольно усмехнулся. Даже как-то намеренно остановившись, он склонился к Кайсену и тихо прошептал:

— Уже могу представить, как вы вцепились в ее руки и сказали что-то вроде: «не пущу».

— Вообще-то за руки держал я, а отец стоял в дверях и кричал: ты не пройдешь.

Вновь зазвучал радостный смех. Шейн, прикрывая рот рукой, старался не издавать слишком много шума, однако в этот раз помимо него к хохоту подключились и Кайсен с Веласом. Поняли парни, что нужно успокоиться, лишь спустя несколько секунд, когда ощутили на себе пронзительные взгляды.

Помимо них и самой Лаванды в этом месте также находились императрица Мартина и королевская чета из Жанвиоля. Эти трое выглядели спокойно, хотя в их глазах и можно было ощутить напряжение, вероятно, оставшееся после их предыдущего важного разговора. Того самого, из-за которых троицу товарищей отправили подышать свежим воздухом на балконе.

Искоса посмотрев на обеденный стол, Шейн заметил, что к этому моменту ни еды, ни посуды на нем уже не было видно. Лишь белоснежная скатерть, скрывавшая темно-красное дерево напоминала о том, что еще недавно здесь кто-то ужинал.

— Что ж, — заговорила Мартина, снова поворачиваясь к гостям, — думаю, на этом можно закругляться.

Вирджиния и Кассар, видимо, согласные с этим, молчали. Они, многозначительно посмотрев на своего сына, будто безмолвно отдали ему приказ, а тот, сразу распознав его, покорно приблизился к ним.

В этот момент и случилось нечто неожиданное. Двери в столовую быстро распахнулись и навстречу присутствующим гордо зашагала женская фигура. Шейн смог без труда узнать в этой рыжеволосой особе вторую принцессу империи, Аристию.

— Матушка! — Приблизившись к удивленной Мартине, Аристия быстро выпустила из рук подол своего длинного нарядного платья и решительно заговорила: — Я хочу связать себя узами брака с Шейном Дорианом!

Наступила тишина. Шокированные взгляды окружающих переместились на Шейна, который, как и все остальные, казался не менее удивленным.

Мартина, услышав подобное из уст собственной дочери, с некоторым подозрением посмотрела на Шейна. Когда их взгляды встретились, даже стало не понятно: хотела она убить его прямо сейчас или же сначала ей нужно было его допросить. Нахмурившись, Мартина спросила:

— Что скажешь?

По взгляду, устремленному в его глаза, Шейн сразу понял, что вопрос адресовался именно ему. Быстро закачав головой, со всей своей искренностью он ответил:

— Не дай бог.

Внезапно Лаванда, стоявшая рядом, замахнулась и со всей силы стукнула Шейна по спине. От этого удара даже прозвучал неприятный хруст, а ощущения от этого были еще более неприятными.

Шейн, прогнувшись в спине, попытался понять за что именно его ударили, и ответ нашелся быстро. Вспомнив о последнем разговоре с Лавандой, он быстро поправил себя:

— Точнее не дай богине?

Недовольная девушка-рыцарь, подступив еще ближе, ухватилась за спину Шейна и очень крепко ущипнуло его своими когтями. По крайней мере, так показалось ей самой.

Шейн же, опустив взгляд на Лаванду, равнодушно спросил:

— А что я должен был ответить?

— Хотя бы промолчать, — натянуто улыбаясь, зашептал рыцарь, — если выкручиваться словесно не умеешь.

Мартина, наблюдая за этой небольшой ссорой, невольно начала улыбаться. Эта ситуация казалась странной, хотя и в ней можно было найти свои плюсы. Обернувшись к дочери, с печальным томным вздохом императрица заговорила:

— Аристия, дорогая, насколько я знаю, он уже состоит в отношениях с дочерью королевы Шерии.

Шейн, удивленно посмотрев на Лаванду, тихо шепнул ей на ухо:

— Они все здесь про мои отношения знают?

— Конечно. — Лаванда старалась отвечать тем же шепотом: — Наличие защитника с королевской кровью на твоей стороне — это словно черный флаг для всех высокопоставленных особ.

— Я понимаю, — Аристия, пройдя мимо матери, уверенно приблизилась к Шейну, — но я же наверняка лучше нее. Да, я вторая принцесса, но все-таки моя родина куда величественнее. У меня много сторонников и я все еще могу сражаться за трон.

Шейн, смотревший на эту самоуверенную особу, даже не знал, как ему нужно было реагировать. Он понимал, что это определенно была не шутка, ведь прямо сейчас все происходило на глазах у императрицы.

— Давай начнем сначала. — Шейн попытался выдохнуть и собраться с мыслями. — Зачем тебе это? Разве ты не хотела просто подставить меня?

— Хотела, — Аристия ответила с полной уверенностью, не скрывая ничего, — но я обдумала твои слова и поняла, что мне необходимо признать тебя, чтобы тогда и ты признал меня.

— Ты браком признание собираешься получить? — Лицо Шейна исказилось. Теперь он еще меньше понимал ход мыслей этой девушки. — Я боюсь, что это совсем не то, что я имел ввиду.

— Но что же тогда? — Принцесса казалась взволнованнее, чем раньше. Положив руку на груди, она практически воскликнула: — Чего мне не хватает?

— Почему тебе это так важно?

— Потому что, если я пойму, чего мне не хватает, это может помочь мне во всем. В выстраивании связей, в престолонаследии. Вдруг то, чего мне не хватает, связано с тем, что происходит сейчас в моей жизни?

Шейн ничего не отвечал и старательно обдумывал эти слова. В этой ситуации он понимал несколько вещей. Что-то у Аристии шло в жизни не так, как она того хотела. Возможно, она даже сравнивала себя с сестрами и потому пыталась понять почему у нее все и дет иначе. Также он понимал, что она сама осознавала свои недостатки и пыталась подробнее разобраться в них, что, в какой-то степени, тоже было неплохо.

Искоса посмотрев в сторону императрицы, Шейн заметил, что та довольно улыбалась. Она явно была удивлена происходящим, но тем не менее довольна. Сопоставляя это с тем, что вся эта сцена разворачивалась на глазах гостей, и никто не видел в этом ничего необычного, Шейн задумался:

«Я уже заметил основную странность воспитания в этом мире: родители не участвуют в наставлении своих детей. Они отдают их на волю самим себе, чтобы те сразу набили шишки, и потому случается то, что случается. Если бы все было не так, может быть, тогда и Шейн бы не страдал от рук Моржаны в свое время?»

Между тем, решительный изумрудный взгляд Аристии все еще был направлен в глаза Шейна. Она терпеливо ждала ответа, и проигнорировать ее было бы неправильно.

— Тебе не хватает чуткости.

— Чуткости?

Шейн кивнул. Приподняв правую руку, он спокойно начал объяснять:

— Ты пытаешься понять, что чувствуют другие, но не ставишь себя на их место. Знаешь ли, — на губах всплыла ироничная улыбка, — сложно осознать, что испытываю я, мужчина, когда ты судишь с точки зрения принцессы империи. И так во всем, что ты делаешь. Тебе плевать на то, что происходит рядом, до тех пор, пока это напрямую не коснется тебя. Именно это неправильно.