Медиум (СИ) - Дронт Николай

— Почему я вас так представляю?

— Не знаю почему. Но ведь именно таким описываешь. У духов нет глаз, нет ушей, да и не нужны они им. В бестелесном состоянии их почти никто не видит и не слышит, но и они друг друга тоже скорее представляют, чем ощущают. Вот ты меня монахом увидел, а я тебя таким, как ты сейчас передо мной в истинном виде сидишь. Что из этого следует?

— Не знаю.

— Я думаю, это потому, что ты молодой с более развитым, чем у меня, воображением. Да и сознание незашоренное, как у людей постарше.

— Это хорошо или плохо?

— Так тебе сказать… Наверное, хорошо, но только до тех пор, пока ты сам себе что-то страшное не надумаешь. А то вдруг представишь очередного духа в виде какого-нибудь кошмарного чудовища.

Полицейский склад

Склад улик в Управлении полиции занимает один из подземных этажей. Меньше народу мимо него ходят, легче контролировать доступ, да и вообще… ценности всё-таки. Хотя против широко распространённых слухов, чемоданы, с конфискованными при обысках грязными деньгами, горами здесь не валяются, сейфов с золотом никогда не было, да и произведения искусства сюда редко поступают. Все заведомо реальные ценности сразу отправляются в бронированное банковское хранилище и, после решения суда, быстро реализовываются, а деньги перечисляются на положенные счета.

Конечно, “изделия из жёлтого металла”, иногда с “цветными” или “бесцветными”, понятно, “прозрачными” камнями изредка поступают, но значительно реже, чем многие думают.

В основном здесь хранятся именно самые разнообразные улики, от испачканных кровью тряпок до папок с документами, от отстрелянных гильз до фирменных пакетов известных магазинов часто с не распакованными модными вещами.

Иногда проходят ревизии, после которых вещи, проходящие по уже закрытым делам и отлежавшие необходимый срок, списываются с ответственного хранения, частью распродаются, но в большинстве своём утилизируются.

Понятно, что самое интересное достаётся начальству и “своим” людям. Тоже понятно, что неношеная, ещё в магазинной упаковке, одежда к моменту продажи вышла из моды. Но, положа руку на сердце, скажите — вы откажетесь заплатить десяток броудов за костюм себе или платье жене, зная, что их изначальная цена писалась трёхзначной цифрой?

И, если совсем откровенно, вы вообще что-нибудь понимаете в моде? Например, чем эта добротная вещь, существенно отличается от висящей в витрине сегодня? А по большому счёту, из ваших близких знакомых кто-нибудь вообще в этом ориентируется? Да даже если и разбирается, он хоть раз что-то покупал в ТАКИХ магазинах? А? То-то!

Не столь ценные или ношеные вещи подлежат сожжению на мусорном полигоне. Все без исключения! Разве кроме тех, что не доедут до свалки, а застрянут у начальства, приятелей и знакомых. Взамен недовезённого некоторые отвратительные личности, даже имеют наглость оскорблять кладовщиков наличными. Тем, сжав зубы, приходится терпеть такое отношение, но часть оскорблений они передают начальству. Пусть и оно тоже мучается!

За уничтожаемые единицы хранения попроще, люди часто приносят ящик пива или бутылку с красивой наклейкой. Полную, конечно. Кое-кто возмещает беспокойство услугами или составляет протекцию. Словом, всё как всегда, народ крутится, как умеет.

Совсем особняком стоит “командирская” комната. В ней аккуратно, по полочкам, валяются никому не нужные вещи, которые и уничтожить жалко, и для сотрудников они слишком жирные будут. Часы хороших фирм, например. Или книги. Или что-нибудь эдакое.

Вот недавно списали случайно обнаруженный в папке кусок картона. Офортом он, кажется, называется. Ничего особенного — старая картинка, да к тому же одноцветная. В любом магазине куча таких же, но лучше напечатанных и цветных. Кто-то сказал, что из Голландии привезли, но это не точно. Чуть-чуть похоже на 17-ый век. Только из-за похожести бумажку оценили в целых пять броудов. Может, кому она и интересна будет. Однако без личного разрешения капитана, папку с рисунком не то что взять, даже взглянуть на неё нельзя.

Таких вещей накопилось прилично. Изредка сам капитан с лейтенантом, заведующим складами, включая хранилище улик, приводит сюда особо отличившихся или на сей момент полезных в политическом плане людей. Или… В общем, кое-кому удаётся зачерпнуть из этого источника. Но непременно оплатив в кассу Управления оценочную стоимость полученного! А то, сами понимаете, вдруг начнут говорить неприятные слова “коррупция”, “кумовство”, а то и ещё чего похуже!

Но какие могут быть подозрения, если выплачивается полная оценочная стоимость, которая к тому же проведена лицензированным независимым экспертом. При том, честным и бескорыстным! Такие бывают. Правда — правда. У него даже на эту тему какая-то бумажка была. Он её кому-то показывал. И вообще! Посмотрите в эти честные глаза — они не врут! Да и не будет оценщик сам себя обманывать. Он же после оценки тоже какую-нибудь мелочь купит. Чисто на сувениры.

Именно сюда капитан полиции решил привести хорошего человека в благодарность за очень своевременную подсказку. Признаться, кое-какой расчёт тоже тут присутствовал. Что капитан, что лейтенант убойного отдела надеялись на дальнейшее продуктивное сотрудничество. Как говорят: “Рука руку моет, обе белы бывают.”

Медиум

Нельсон первый раз, причём в качестве почётного гостя, посетил здание Управления. Конечно, с участковым отделением даже близко ничего не похоже. Высокое современное здание. Чистое, светлое и просторное. После небольшой экскурсии в компании капитана и двух лейтенантов, одного хозяйственника, другого руководителя убойного отдела, медиум на специальном лифте спустился в подвал и сразу, лишь посмотрев на сержанта — кладовщика, потрясённо воскликнул:

— Ничего себе! — затем, оглядевшись, добавил: — Сколько живу, первый раз вижу такое в Новом Свете!

Так как пришедшие даже не вошли на склад, а только стояли перед входом, слова гостя звучали довольно странно.

— А что тут такого? — поинтересовался МакЛин.

— Безумно высокая концентрация тёмной энергетики. С неаполитанскими катакомбами Святого Януария, конечно, не сравню. С палермскими катакомбами капуцинов тоже. Так и по площади вы с ними даже близко не сравнимы.

— Да? А что это за катакомбы?

— Старые захоронения, в некоторых местах там лежат останки с раннехристианских времён. Знаете, мумии, скелеты и всё такое захоронено в нишах, распределённых по подземным коридорам.

— Что-то слышал.

— Так вот, у вас гораздо слабее, но значительно выше уровня простого кладбища. — Нельсон вдруг отвлёкся от разговора, перевёл взгляд чуть в сторону и спросил: — Чего тебе девочка? Да я тебя вижу. Да, дяди полицейские. Нет, не могу. Это против правил.

— Джек, вы с кем разговариваете? — поинтересовался капитан.

— Тут дух девочки, хочет рассказать, кто её убил. Но, понимаете, по кодексу я не имею права помогать духам бесплатно.

— Мы вам заплатим.

— Вообще-то, заплатить должна она. Что? Твой браслетик? Сейчас спрошу у дяденьки, — медиум вновь перевёл взгляд на полицейских. — Она предлагает взять её браслет в уплату.

— Какой браслет?

— Понятия не имею. Девочка обещает показать. Честно говоря, мне он не нужен, но для оплаты сойдёт. Не беспокойтесь, с собой его забирать не буду, вам обратно подарю.

Крайне заинтересованные полицейские согласились, и вся команда, ведомая видимой только медиумом девочкой, пошла на склад. По пути Нельсон передавал слова девочки:

— Её зовут Мари Энн Смит. Жалуется, что умерла из-за парня по имени Майк Честерфилд. Он задушил её прыгалками.

Подробностей преступления хватило как раз до коробки, где лежал девочкин браслет. Обычный картонный ящик, один из многих похожих, лежащих на этом и соседних стеллажах. По номеру единицы хранения нашли номер дела и запросили его из архива. Пока искали, вскрыли коробку. Среди одежды и прочих девчачьих мелочей действительно нашёлся дешёвенький браслетик из пластмассовых бусинок и переплетённых разноцветных резиночек.