Враги (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка"

Натаниэль подумал, что на месте тейрна Брайса он бы не стал считать отца другом. Впрочем, сам-то он делит постель с убийцей отца. Да уж, когда это между их семьями было все просто... Но вот почему Элисса была так взбешена.

Отец обещал Эсмерель земли взамен на поддержку. И освобождение почти от всех податей. Фактически, Амарантайн оставался бы частью эрлинга лишь номинально.

Интересно, удовольствовалась ли Эсмерель одними лишь обещаниями, или где-то лежат документы которые она, пока, благоразумно придерживала? И понятно тогда, почему Стражи ей как кость в горле.

Он перебрал несколько писем из новых, где самые разные люди обещали Эсмерель поддержать все ее действия относительно Стражей. Поднял голову.

-- Я был неправ.

Она кивнула.

-- Прости, времени объяснять не было.

Теперь кивнул он. Собрал письма.

-- Что будешь с этим делать?

-- Не знаю пока... - она зевнула. - И не соображаю уже. Давай спать, а?

========== 22 ==========

Комментарий к 22

осторожно, незацензуренный мат

Вернувшись в Башню Бдения, Элисса едва ли не бегом унеслась в кабинет, явно собираясь обосноваться там надолго. Натаниэль покачал головой вслед - они почти не спали этой ночью, потому что Элиссе непременно надо было выйти в дорогу ни свет ни заря, чтобы "успеть со всем разобраться, пока эти дураки от страха чего-нибудь непоправимого не наворотили" - и теперь она явно собиралась работать до позднего вечера. Пропади оно пропадом, то командорство. Он сунулся было с вопросом, не может ли чем-то помочь, получил от ворот поворот и, пожав плечами, отправился отсыпаться. Если Элисса говорит, что помочь нечем - значит, нечем.

Он нагло проспал половину дня, начиная понимать бывалых солдат, виденных в Вольной Марке - готовых спать сидя, стоя и даже на ходу, урывая любую свободную минутку. Тогда он над ними смеялся. Сейчас... пожалуй, до такого еще не дошел, но, кажется, недалек от. Потом несколько часов провозился с обычными житейскими мелочами - это отмыть, то постирать, хвала Создателю, не так уж много у него было вещей. Встреченный в коридоре Варел поздоровался сухо и коротко, глянул недобро. Натаниэль знал, что сенешаль его недолюбливает - да и с чего бы ему, по большому-то счету любить сына прежнего эрла, который не только лишил его всех званий и заслуг, но и едва в тюрьме не сгноил лишь за то, что сам Варел не считал нужным скрывать - новая политика Хоу ему не нравится. Да и знакомы прежде они не были - Варел появился в замке, когда Натаниэль уже уехал. Так что любить сына эрла у него причин не было - но в последние дни в манерах сенешаля появилось нечто похожее на одобрение - и вдруг снова? Натаниэль, как ни старался, никакой провинности за собой припомнить не смог, так что оставалось только пожать плечами и продолжить заниматься собственными делами.

Во дворе туда-сюда сновали вестовые, мелькали люди в разных цветах с и разными гербами, словно половина эрлинга вдруг решила под вечер посетить замок. Впрочем, может быть так и было - Натаниэль припомнил кое-какие гербы, сопоставил с читаными не так давно письмами - похоже, Элисса решила пообщаться с заговорщиками лично. Оно и верно - проще всего, конечно, вырезать всех поголовно и получить на месте полудюжины недоброжелателей десятка три кровников, но не зря же с древних времен жила оговоренная едва ли не до жеста церемония примирения сюзерена со злоумышлявшим против него вассалом. Не дураки предки были.

Он еще малость поглазел на суетящихся людей, отметил зеленоватое лицо незнакомого дворянина, вышедшего из Башни - не иначе, как с Командором только-только пообщался - и отправился на задний двор, где стояли мишени и тренировочные чучела. Положил в мишень полдюжины стрел, в который раз убедился, что дедов лук не подведет.

-- О, ты тут! Разомнемся?

Огрен. Почти трезв, пока еще весел.

-- Давай.

Деревянные клинки - на стойке рядом с чучелами. Надо бы свои завести, личные, чтобы ухоженные... ну вот какая зараза обмотку с рукояти ободрала? "Разминаться" с Огреном и без того удовольствие относительное - и не потому, что гном почти всегда нетрезв. Противник неудобный, не по росту. И забывается часто, становясь по-настоящему опасным. Сам он обмолвился как-то, что был изгнан из касты воинов за то, что однажды убил соперника на состязаниях, которые должны были быть бескровными. Натаниэль тогда еще удивился - как так забыться можно? Потом увидел, как.

Но с другой стороны, в настоящем-то бою не только удобные противники попадаться будут. Так что чего бы и не размяться, в самом-то деле?

-- Ну, и как прогулялись? - поинтересовался Огрен.

Натаниэль пожал плечами, усиленно делая вид, будто не понимает.

-- То-то дрых полдня, не иначе как ночка веселая была.

-- Ночка определенно была веселая - но не в том смысле, на который ты намекаешь, - он отвел удар. - Продолжишь - получишь пинок в брюхо.

-- До чего все обидчивые стали...

-- Огрен...

-- Ладно, у Командора спрошу, она девка свойская... Но ты шустрый, Алистер куда дольше... - Огрен торопливо отпрыгнул, реакция у пропойцы до сих пор оставалась, что надо. - Да ладно, ладно, больше не буду. Вот ведь...

Настроение стало стремительно портиться. Может, Элиссе и правда было все равно после почти года непрерывного общения с Огреном, но сам Натаниэль не привык обсуждать личные дела. Он вообще не привык к тому, чтобы о них хоть кто-то что-то знал - болтать на каждом углу о благосклонности дамы удел убогих.

Он "победил" Огрена, едва придержав удар, который, доведи Натаниэль его до конца, мог всерьез покалечить - вот как, оказывается, совершают то, за что потом самому стыдно. Огрен, правда, утверждал, что стыдно ему не было, и всему виной глупые устаревшие правила - но сам-то он не Огрен... Проиграл следующую схватку, победил снова, после чего оба решили, что хватит на сегодня, и неплохо бы поужинать.

Народу в харчевне хватало, как всегда. Андерс и Веланна уже сидели за столом, завидев Натаниэля и гнома замахали, мол, давайте к нам. Натаниэль кивнул, зашагал к котлу, где кухарь раздавал миски с едой.

-- Жаль, что у нас не баба командует... - раздалось за спиной. - А то бы я тоже попробовал хуем должность...

Натаниэль стремительно развернулся. Стоящие следом солдаты торопливо задвинули кого-то за спину.

-- Он пьян, Страж. Мы сами...

Завозились, выволакивая кого-то - лицо незнакомое, из новеньких, видать. Тот вывернулся - ловко и умело, не так уж, видать, и пьян, движения четкие.

-- А чего, ему одному, что ли...

Не так давно, чтобы его повязать, понадобилось четверо стражей. Сколько солдат попыталось сейчас оттащить его от этого... Натаниэль не знал и не хотел знать. Выворачивался из чужих рук и бил - яростно, жестко, всерьез, так что когда его все-таки скрутили, сунув носом в пол, тот солдат мог только хрипеть, а еще двое, невовремя под руку подвернувшиеся, лелея покалеченные конечности, на чем свет костерили бешеного Серого - сказали же ему, что сами с дураком разберемся, нет ведь... Андерс возник из ниоткуда, склонился над избитым, отчаянно богохульствуя. Где-то вне поля зрения рычал и ругался Огрен - похоже, его тоже держали, и на чем свет крыла "шемленов" Веланна, угрожая, что если они сейчас же не...

Что именно, Натаниэлю услышать было не суждено - откуда ни возьмись прибежал капитан стражи, миг спустя - сенешаль, в унисон рявкнули, призывая прекратить немедленно, оглядели...

-- В карцер. Обоих, - сказал Варел. - На неделю на хлеб и воду. Командору я сам доложу.

-- Этого оставьте пока, - поднял голову Андерс. - Еле удержал. Пусть ночь нормально отлежится, завтра можете в карцер.

-- Как скажете, сир маг.

Очутившись в той же самой камере, где ждал приговора Командора, Натаниэль не знал, смеяться или плакать. Безумие, глупость невероятная.

Но и просто сделать вид, будто не слышал - невозможно. И получил тот мерзавец по заслугам. Ох, Создатель, как все было просто, когда можно было запустить перчаткой в морду в ответ на гнусные слова, а потом скрестить клинки - и уж сталь рассудит. А теперь выходило, что он едва не убил товарища по оружию, и совершенно в этом не раскаивался. Но неделя в карцере. Очень, очень дешево отделался, и все же - совершенно ни за что. Впрочем, могло быть куда хуже, насколько именно - Натаниэль тоже помнил. Даже странно, что солдаты пытались его останавливать, а не заставить ответить за то, что набросился на одного из них. Может, и вправду собирались сами разобраться... Он выругался, потом еще, обнаружил, что повторяется и Андерса все равно не переплюнуть, растянулся на соломе у стены - сухой и чистой, удивительно даже. Эх, а поесть не успел из-за этого урода. И делать нечего совершенно, только что в потолок глядеть. Оказывается, он забыл, насколько это скучно. Хоть стихи сочиняй - как и всех отпрысков благородных семей стихосложению его учили, наравне с пением и танцами. А почему бы и нет, кстати? Интересно, Элиссе кто-нибудь пел канцоны под окном? Натаниэль представил себя с лютней, ее в вуали, расхохотался вслух, напугав одинокую мышь, и решил, что лучше уж мысленно самому с собой играть в королевы, так уж точно дурь всякая в голову лезть не будет.