Георгий Левин - Наследство Ралотов
Сказав это, старик поднялся и пошёл к двери выхода из избы. ДАДИН не спеша, по одной брал со стола монеты, рассматривал их и прятал в свою поясную сумку. Это были первые деньги, которые он видел, но о которых читал в книгах. Их цену ему ещё предстояло узнать, но это могло подождать. Сейчас его мучил другой вопрос. Его позвали за стол, вот здесь и таилась опасность. Как его организм воспримет их пищу? Прожив всю жизнь на питательно массе, сможет ли он принять то, что он должен есть? Долго раздумывать возможности не было. ДАДИН решил быть осторожным, стараться есть растительную пищу и немного. Ему всё равно предстояло переходить на пищу этих людей, вот и начнёт сегодня.
Положив свой мешок под лавку, он вышёл из избы. За большим столом сидели мужчины. Три женщины ставили на стол большие глиняные мыски с едой, мужчины брали из них и клали еду в небольшие глиняные мыски, стоявшие перед каждым, ели деревянными ложками. Дети и подростки сидели за другим столом. Эту картину трапезы рода ДАДИН наблюдал не однократно, когда следил за селением. Подойдя к столу, он поздоровался и сел на указанное ему стариком место. К еде приступил осторожно, выбирая только растительную пищу, ел понемногу, прислушиваясь к своим ощущениям. Ему никто не мешал, каждый был занят собой. Но вот старик отодвинул свою мыску, положил в неё ложку и встал. Вслед за ним вставали остальные, покидая стол, они расходились по своим домам. Завтра им предстоял тяжёлый труд, такова была их жизнь. ДАДИНА она не прельщала, он ни за что не остался бы в этом селении. Хотелось большего, к нему и стремился. В след за стариком, он отправился в его избу. Одна из женщин уже постелила на лавке шкуру зверя, поверх положила кусок толстой ткани. ДАДИН лёг на это ложе, пристроив под голову свой мешок. Волнение дня утомило и его, вскоре он уснул. Твёрдое ложе его не пугало, в замке он спал не в лучших условиях…
… Проснулся с рассветом. Прислушался к своим ощущениям. Чувствовал себя нормально, растительную пищу, организм принял и переработал. Выйдя из избы, он прошёл к низкому зданию из тонких веток и убедился в том, что организм переработал не всё. Селение уже проснулось. Мужчины садились за стол, ели и приступали к работе. Две лодки они загружали коробами с обожжёнными кусками дерева, со слов старика ДАДИН знал, что это древесный уголь, который они поставляют в город. Быстро съев, отваренный клубень, ДАДИН забрал свой мешок и присоединился, к снующим у лодок мужчинам. Старик сел в первую лодку на нос, указав место ДАДИНУ, другой мужчина сел на корму, взяв в руки строганные доски, которые они называли "вёсла" они оттолкнулись от пристани.
ДАДИН впервые плыл в лодке по реке и его охватил страх. Вцепившись руками в борт лодки, он закрыл глаза, легче от этого не стало. Качание лодки и плеск воды, о её борта вызывал чувство тошноты. Он как мог, боролся с ним. Это борьба немного отвлекла его, заставив забить о страхе, но легче ему от этого не стало. Одно плохое чувство, сменилось другим, не менее гадким. Каких сил ему стоило вынести это путешествие? Сказать он не мог, когда лодка глухо стукнулась бортом о деревянный причал, он узнал что такое безмерная радость, а выскочив из лодки на твёрдый настил причала, узнал что такое безмерное счастье. Раньше читал о таких чувствах, теперь познал. На причале их уже ждали покупатели. Старику было не до него. Наскоро поблагодарив его и простившись, ДАДИН ушёл в город, едва не забыв узелок с едой, собранной ему женщиной утром по указанию старика. Он шёл к своей мечте и радостно крутил головой по сторонам, знакомясь с видом города. Одно, двух этажные дома из дерева, сменили двух, трёх этажные дома из камня, на холме в центре города стоял небольшой дворец местного "высокородного" господина, хозяина этих мест. Небольшой городок, небольшое поместье, но для ДАДИНА это был огромный прекрасный город полный людей, живых людей, а не прозрачных матриц разума, так опостылевших ему. Он наслаждался шумом, снующими людьми, людьми, едущими на телегах, запряжённых разными животными. За полтора часа он успел дважды пересечь город и теперь уже ходил по центру, изучая вывески на домах.
Центром городка была площадь. Вся она и дорога к дворцу "высокородного" была выложена отшлифованными камнями, вокруг площади стояли три десятка каменных домов, стояли они двумя рядами вперемешку. Одно, двух и пять больших трёхэтажных дома мирно соседствовали друг с другом. За ними стояли дома с каменными нижними этажами и деревянным верхним. Дороги между ними были вымощены деревянными колодами, дальше шли деревянные дома с грунтовыми дорогами, а на окраине ютились лачуги, три больших подворья с кузницами и постоялый двор. Неказистое покосившееся длинное здание, на первом этаже его размещался трактир, за стеной которого содержалась разная живность. Этот постоялый двор и трактир служил для нужд городской бедноты. Более обеспеченные жители городка в эту часть города не заходили. Интересного здесь ДАДАН не нашёл ничего и поэтому переместился в центр, на площадь. Вот теперь и бродил по нему.
Одно, самое большое трёхэтажное здание, было постоялым двором, как и положено, при нём был трактир. Уже по одному внешнему виду ухоженного здания было понятно, что предназначено это заведения для небедных людей. Полюбовавшись им, он пошёл дальше. Следующее трёхэтажное здание было не менее помпезно, вывеска на нём гласила, что здесь разместилось представительство объединённой купеческой гильдии ПАРУГИ и ОВАТА. Это ни о чём ему не говорило, и он пошёл дальше. Следующее трехэтажное здание было скромнее, чем предыдущие здания, вывеска на нём извещала, что здесь разместилась служба городского наместника, городская стража и судья. Рядом с ним стояло трёх этажное здание, без таблички, но возле входа стоял слуга в ливрее. Он и прогнал ДАДИНА, сообщив ему, что это дом городского наместника. Последний трёх этажный дом был домом лекаря, судя по дому, он не бедствовал. Это был врач богатых, но таких подробностей ДАДИН ещё не понимал. Он просто отметил этот дом для себя. По составленному им плану, ему нужно было поступить в ученики к лекарю, а через 5–6 декад проявив свои знания, затмить учителя и начать путь к славе, власти. Наивность парня может удивить, если не знать условий, в которых он жил, оторванный от людей. Остальные дома из камня были жилыми домами, за исключением трёх двухэтажных и одного одноэтажного дома. В этих двухэтажных домах на первых этажах размещались лавки купцов, вторые этажи заняты были под жильё для семьи купцов, в пристройках к этим домам жили приказчики купцов, эту последнюю часть он узнал позже. Лавки торговали разными товарами, конкуренции не было. Лавку, где продавались съестные товары и вторую, торговавшую материей, он прошёл, зато третья лавка вызвала у него интерес. В ней продавали ювелирные украшения, при лавке была и мастерская золотых дел мастера. ДАДИН вошёл в неё, чтобы узнать примерную цену своим сокровищам, забранным из замка, но до витрин не дошёл. Здоровый приказчик, внимательно осмотрел его с головы до ног, затем больно ухватив за плечо, молча, выставил за дверь, столкнув с крыльца. Слетев с крыльца, ДАДИН больно приземлился на колоды дороги. Благоразумно отказавшись от повторной попытки, он встал на ноги и пошёл дальше. Последним вызвавшим его внимание домом, был домом лекаря, но лекаря малообеспеченных людей. Это ДАДИН понял, увидев сидящих возле него пациентов. Такой лекарь в его планы не входил, вот он и прошёл мимо этого дома, потеряв к нему интерес. Теперь предстояло найти себе место для ночлега, по его расчётам, ему предстояло перебиться только эту ночь. Утром он решил посетить первого лекаря и предложить ему свои услуги. По его представлению, лекарь тут же возьмёт его, понятно с проживанием и столованием. Долго не думая, он направился к шикарному постоялому двору. Дошёл быстро, но войти передумал сразу, едва увидев лицо, стоявшего у входной двери крепкого слуги. Он учился быстро, совершить ещё раз полёт с приземлением на выложенную камнем площадь. По каменным полам замка, на которые приходилось падать, знал, что это больно. Проверять и сравнивать, желания у него не было. Предпочёл уйти сам. Это разумное решение обрекло его направиться к тому, захудалому постоялому двору, утешил себя только одним, хуже, чем в замке условий быть не могло. С этим его утверждением не согласиться было невозможно. Обстановку в замке забыть было невозможно, слишком свежи были его воспоминания. Затхлый запах мокрых стен, слизняки, мокрицы и вечная сырость. Ужасно!
