Александр Бруссуев - Охвен. Аунуксиста
— Ну, что? Пойдем? — спросил Ивальд.
— Почему нет? — хмыкнул великан-сакс. — Говорят, такие твари, если они действительно существуют, забивают свое логово драгоценностями. В любом случае, разузнать надо.
Охвен только пожал плечами. Их было трое, причем двое — прославленные в боях рубаки. Можно и сходить.
Широкая тропа по мере их движения все больше напоминала просто скальный карниз, выработанный морем и ветром. Они шли долго, но не замечали ни пещер, ни простых расщелин, куда могла заползти исполинская змея. Да и парящие чайки не выказывали никакого беспокойства.
— Наверно, это чья-то шутка, — сказал Карл. И сразу же за поворотом увидели достаточно просторную площадку, по кругу которой стояли поднятые на узкий конец продолговатые каменные глыбы. Сверху на них лежали большие продолговатые камни. Создать такое одна природа не в состоянии.
— Это же дольмен! — воскликнул Ивальд. — Точно! А вон алтарь!
Он указал на валун с плоской вершиной. На ровной поверхности камня хорошо угадывался вырезанный рисунок: круг с крестом в середине. По краям креста были видны неизвестные знаки, а в самом центре круга была высечена спираль.
— Кто-то почитал змею, как божество, — ткнув пальцем в эту спираль, сказал Карл.
— Друиды, — ответил норманн.
— Стало быть, никаких сокровищ не предвидится? — протянул сакс.
— Наверно — нет, — согласился Ивальд. — Но пойдемте проверим тропу дальше для очистки совести. И будем возвращаться к лагерю — начинает смеркаться.
Они продолжили движение, но скоро уткнулись в тупик.
— Да, ничего интересного, — покивал головой Карл. — Можно идти на дракар.
Солнце тем временем оказалось у самой кромки моря. Следовало поторопиться, чтобы потом не блуждать в потемках. Охвен не переживал, что охота не удалась. Хотелось бы, конечно, осмотреть загадочные дольмены. Внезапно двигавшийся первым Ивальд резко остановился. Он не поднял вверх руку, призывая к вниманию, просто сказал сдавленным голосом:
— Засада.
Так обычно говорят, если внезапно обнаруживается забытой вещь, или попадают куда-то ногой впопыхах.
— Что? В навоз наступил? — поинтересовался Карл.
Но викинг не стал отвечать, приставил палец к губам, требуя молчания, и потом показал рукой вперед: по карнизу, медленно шагая, из-за поворота вышла группа людей с капюшонами на лицах. У алтаря они остановились, расположившись у стоящих камней по кругу.
Людям Торна пришлось невольно отступать назад, прижимаясь к скале, чтобы не быть обнаруженными. Охвену очень не понравилось то, что теперь они были зажаты в столь тесном пространстве: незаметно убежать не получится. Впрочем, как и остальным викингам. Но Ивальд снова прижал палец к губам, выпучив глаза и кивая головой. Посмотрим, что будет дальше — наверно хотел он изобразить.
Меж тем люди в капюшонах вытолкнули вперед человека, который, в отличие от своих собратьев, вел себя неуверенно и суетливо. Кто-то сдернул с него одежду.
Карл сразу же изобразил на лице восхищенную гримасу.
— Может, они все там такие? — прошептал он. Ивальд в ответ показал кулак.
У самого алтаря стояла, беспокойно оглядываясь, очень красивая девушка. Ее красота просто ослепляла, потому что она была нага. Охвен мгновенно налился краской стыда, не в силах оторвать взгляд от прекрасного тела. Карл и Ивальд улыбались — им это зрелище нравилось.
А странные люди тем временем воздели левые руки к небу и опустились на одно колено. Повисла напряженная тишина, нарушаемая только шелестом волн далеко внизу. Девушка тоже застыла.
Охвен вдруг услышал барабаны и невнятное, но отчетливое бормотанье. Он оглянулся на своих товарищей: те тоже слышали что-то. Удивительность заключалась в том, что эти звуки рождались прямо в голове, совсем не воспринимаемые слухом. Карл даже заткнул себе уши, но потом в недоумении развел руки в стороны.
«Пора! Пора! Пища и жертвы! Близко! Корабль!» — различил Охвен. А Карл ткнул его в бок: смотри!
Из самого центра алтаря, прямо из камня, стала подниматься вверх, раскручиваясь, полупрозрачная фигура. Формой своей она походила на спираль. Ну конечно — змея. Вся какая-то неземная, аморфная, но тоже не лишенная чувства прекрасного: она, извиваясь, подползла к ногам девушки и обвила их. Карл опять глубоко вздохнул.
Обнаженная красавица должна была взмахнуть на гада длинной изящной ножкой, или хотя бы завизжать, но не тут-то было. Она, как парализованная, не шевелилась, позволяя змее подниматься все выше и выше. Только глаза выражали такую вселенскую печаль, что самый сентиментальный мужчина — великан Карл — едва не выскочил из тени. Товарищи еле успели схватить его за локти, каждый со своей стороны.
Барабаны в голове не смолкали, выстраиваясь в дикий, но размеренный ритм. Девушка печально несколько раз закрыла глаза, а потом резко зажмурилась. В тот же миг ее тело пришло в движение. Это не были содрогания отвращения, конвульсии, просто метания юного тела. Это был танец. Она кружилась на месте, плавно изгибаясь, поднимая руки и запрокидывая голову. Вместе с ней двигалась и змея, обвив кольцом нежную шею.
Зрелище завораживало: нагая танцовщица со змеей на фоне закатного солнца. Но что-то было не так. Гад, казалось, утрачивал свою расплывчатость, приобретая вполне естественную, непроходимую для солнечных лучей форму. Барабаны, вроде бы, достигли предельного темпа и вдруг, резко смолкли, словно остановленные невидимым дирижером.
В то же мгновение девушка открыла глаза и издала стон. Изо рта ее хлынула кровь, а голова раскололась перезрелой тыквой. Тело ее не опустилось на песок, потому что уже не было никакого тела. Только змея, толщиной в две руки, продолжала извиваться кольцами. То ли туловище гада слилось с девушкой, то ли как-то незаметно змей успел пожрать бедную красавицу.
Викинги застыли, пораженные. Первым пришел в себя сакс.
— Зачем же так? — громогласно изрек он и пошел к дольмену, на ходу вытаскивая из-за плеча свой боевой молот.
Змея снова замерцала, только теперь вокруг ее тела образовалась некая прозрачная оболочка, толщиной в ладонь.
— Да она же просто растет! — в ужасе прошептал норманну Охвен. — Это ее следы мы видели раньше!
А Карл тем временем отбросил со своего пути застывшего в балахоне человека, причем капюшон открылся, и показалось морщинистое лицо старика.
— Посторонись, дедушка! — прогремел великан и стал легко помахивать молотом перед головой покачивающегося из стороны в сторону змея.
«Он корчит из себя Аякса!» — раздался в голове свистящий голос. Вот как, оказывается, разговаривают пресмыкающиеся.
Ивальд и Охвен, обнажив мечи, вышли к стоящим камням. В это время змей попытался ужалить или ударить сакса в лицо, но тот легко увернулся и взмахнул молотом сам. Если бы не проклятое мерцание, то можно было рассчитывать на то, что оружие гиганта расплющит тело гада. Но удар пришелся по касательной. Змей, вздрогнув, зашипел.
