Егор Вакула - Танец со змеей
– Значит, ты видела, как перебили твою семью?
– Нет, не видела. Не знаю, как умерли мои родители. Хотя могу догадаться. Мы с сестрой утром пошли в лес. Дети обычно всегда в лес ходили по двое. Один собирает ягоды всякие, а другой змей давит и кладет в свою корзинку. Главное, чтоб корзинки с ягодами и со змеями близко друг к другу не стояли. А то ягоды провоняют. Ну а еще, люди думали, что вдвоем детям безопасней. Что если какой зверь, то дети побегут обратно, а хищник запутается, так и не выбрав себе жертву. Но... даже мне это казалось смешным. Даже тогда. Хищник бы выбрал мою сестру. Я была уверена, что она вкуснее. Добрые должны быть вкуснее. Коровы же вкусные? А волки, например, – нет.
– А змей собирать разве не опасно?
– Опасно. Обычно старший давит змей, а я сестре мешала это делать, да и ягоды она лучше знала. Но я помню, что тогда было межсезонье. Отец поднимался чуть раньше Матери. Змеи при его свете вылезали на Твердь, но были какие-то дохлые – таких легко собирать. А потом мы вернулись назад и догадались, что дома слишком много шума... криков... звука огромных кострищ. Только выбежали мы из леса, как нас тут же поймали солдаты. Они там же на поляне уложили нас на спины, как пленных. – Она помолчала. – Задрали нам юбки. Я помню, как долго лежала и не видела ничего, потому что полы юбки скрывали мое лицо, а я боялась пошевелиться.
– Так и случилось? – Вопрос прозвучал почти мрачно, что Воронею до сих пор было не свойственно.
– Нет. Мы обе были именно что незрелые. Они по волосам – там – отмеряли наш возраст. Если много – значит, стара. Если девочка слишком мала и не вынесет дороги, значит, ее тоже... а нам с сестрою тогда повезло. Пришел какой-то мужик-оценщик, которого они ждали. Он потом еще одернул нам юбки назад, посмотрел на наши лица, улыбнулся мне как-то... – Октис искривилась, хотя Вороней не мог рассмотреть, а она не поворачивалась к нему, – скомандовал, и нас потащили в общую кучу таких же. Стокамен хотел продать нас в степь...
– Да, незавидная участь – бытьрабыней сазовы...
– Зачем мы им нужны?
– Они ценят человеческих женщин. Как рабынь, конечно. Это у них считается роскошью местной знати.
– Откуда ты знаешь? Ты бывал там? Ты же сказал, что с запада.
– Я читал книги. Я, как и ты, умею читать.
– Откуда ты знаешь, что я умею?
– Видел, как ты всматриваешься в надписи и не понимаешь, что написано. – Он хмыкнул. – Деревенские жители в основном читать не умеют, либо делают это крайне плохо. О трехстолбцовом построении уж точно не догадываются. Они просто украшают свои дома и прочее малопонятными им надписями. Они знают всего несколько важных слов, а все остальное служит им просто ориентиром либо фоновым украшением.
– Понятно. – Кивнула она. – А я уж думала, что это какой-то диалект секретный...
Вороней помолчал, вспоминая потерянную нить беседы.
– Сазовы любят наших женщин. Они не дают потомства.
– Зачем тогда их любить?
– Точно не знаю. Это как-то связано с тем, что у их знати есть какие-то свои проблемы с детьми. Они не очень желанны.
– Так пусть лоно не берут ничье – и вся проблема!
– Ха-х. Тис, ты умеешь решать проблемы!
– И все равно, я не понимаю: что не так у них с детьми?
– Ну, вот ты хочешь сейчас ребенка?
– Нет...
Октис заткнулась. Она никогда толком не думала об этом. Мирская жизнь, в которой она могла быть простой женой и матерью, была перечеркнута царской службой. Когда бы служба закончилось, она была бы уже слишком старой для этого. Да и где найти такого мужчину, который будет терпеть немолодого ветерана в качестве жены, но при этом не будет невыносимой тряпкой? По всему выходило, что Змеям не стоило думать о детях. Тем более устав грозил им смертью: если они забеременеют во время службы, и расследование установит, что то было по собственному желанию, каждой грозила виселица. И, к своему сожалению, Октис действительно видела умиравших в удавке Змей с округлившимся животом. Сама мысль о беременности порой была страшнее смерти.
– Вот и я не хочу. – Голос Воронея вернул ее в реальность. – Куда нам? Что с ним будем делать? Ты меня понимаешь.
Октис посмотрела на Воронея так, будто он говорил уже об их общем ребенке.
– Ну и почему ты сейчас не ублажаешь какого-нибудь знатного кочевника?
– Всадники Леса нас отбили обратно.
– Всадники Леса – опасные ребята!
– Ты их видел?
– Довелось. Но вдалеке. Знаешь, хорошо вооруженные мужики верхом на разъяренных траворах... это очень впечатляет. До усрачки...
– Только сестру мою они не спасли. Некоторых девочек эти сволочи – загорийцы – успели убить. Я видела ее смерть. В отличие от смерти родителей. – Она вздохнула. – А потом мы стали просто сиротами. Никому ненужными. Все монастыри и так были переполнены. Войны-то шли почти без остановок. Ну вот,чтобы воздать почести преданному ему народу, Царь Еровар повелел из оставшихся девочек Змеевой долины сделать перволинейных воинов. Как в трещетках о Первой войне богоподобных. Чтобы мы сами отомстили за смерть своего народа.
– И так вы стали... Змеями – перволинейными...
– Угум. Но спустя множество сезонов обучения. Только мы ведь не отомстили Загори. Войны с ними больше не было. Но когда выросли, мы воевали с Миррори и со степенниками, даже с сазовы – прыткие хреновы засранцы!
– И где же твои Змеи теперь?
– Нет больше моих Змей... война с Миррори закончилась, наш царь Еровар умер, Седимир принял царствование и распустил нас. Я шла от Серда по дороге, оказалась в царском лесу, где ты меня и нашел.
– Ну, в общем-то, я тебя подцепил не в царском лесу. Ты была уже в княжестве Плотыни.
– Что?
– Да, причем, скорее всего, ты прошла по территории еще одного княжества по пути.
– Значит, вот как? А я думала еще: откуда тут взялся Мирослав? Значит мы уже в соседнем северном княжестве?
– Нет, опять не угадала. Мы, пока шли с тобой, разминули еще одно и немного царских земель. Ты отлично не ориентируешься в землях Эдры! Тем более, для верноподданного. Тем более, для перволинейного царской армии.
– Я никогда здесь не была. – Она вспомнила про детство. – То есть в сознательном возрасте. Больше по востоку и югу...
– И сколько же ты там воевала?
– М-м-м, шесть слияний – двенадцать сезонов...
– Не много, вы ведь должны были всю жизнь по полям бегать.
– А мы и бегали всю жизнь. Я долину почти не помню. Всю жизнь я Змеей пробегала. Сначала по тренировкам, потом по походам и...
– И так ты стала перволинейной ведущей Октис... Октис... слушай, а ведь ты знаешь, что я – Серый, а твоего солдатского позывного ты мне так и не назвала.
