Рисс Хесс - Planescape: Torment: "Пытка Вечностью"
Она отступила на шаг, хвост ее легонько терся о мою ногу, и вперилась в меня взором:
— И... хочешь меня?
Я не ответил, просто схватил Анну и, пока она не вырвалась, легонько куснул ее шейку. Она громко зашипела, принялась царапаться, как кошка, и вырвалась.
— Я только прикалывалась над тобой, ты, вампир со шрамами! Пошел вон! Несмотря на все протесты, лицо ее раскраснелось, а дыхание участилось. — И следи за своим членом в следующий раз! — Она сложила руки на груди. — Погляди, ты в краску меня вогнал!
Я тоже немного отступил. Теперь, чуть подумав, решил, что, наверное, пытаюсь воспользоваться положением. Я не знал, насколько наигранной была ее реакция на смерть Фарода, потому что, несмотря на колкие слова, она беспокоилась о нем, я это видел.
Незаметно для нас Морти вернулся, и впервые я был благодарен ему за ехидные замечания, смягчившие ситуацию, ставшую внезапно очень неудобной. Морти сделал одно из своих обычных наблюдений:
— Я лишь хочу сказать, что не сделаю ничего такого, что испортит тебе вечерок, шеф. Буду просто летать и смотреть. Не обращайте внимания — просто летать и смотреть, вот и все.
— Не гляди на меня, ты, озабоченный череп! — заявила Анна. Я объявил товарищам, что уже поздно и всем нам стоит отдохнуть. Целый месяц пройдет, пока мы будем осматривать сокровищницу Фарода и я не хотел терять времени здесь. Нам нужно было двигаться дальше.
23. Лай псов хаоса
На следующий день я был готов увидеть то место, где Анна нашла мое тело. Идя по Площади Сборщиков Тряпья, я вспомнил о своем обещании рассказать Могильщику, откуда Фарод брал кучу трупов. Но он, вне всяких сомнений, продолжит дело усопшего старика. И даже если я ничего не скажу Могильщику, контроль над Подземной Деревней перейдет к какому- нибудь негодяю, и тот организует еще больше экспедиций в катакомбы, где продолжит обворовывать мертвецов.
Я размышлял об этом, пока мы шли по Улью, и принял решение. Я остановился у бара «Собирая Прах», где ошивались служители оного, и переговорил с некоторыми из них. Оказалось, Служители Праха уже давно подозревали, где Фарод берет тела, а я подтвердил их предположения, после чего почувствовал себя лучше, ибо теперь Харгримм и Дохлая Мэри, а также их мертвяки, пребудут в безопасности.
По направлению к нам шел житель Сигила, гитзераи. Я преградил ему путь, и он обратил на меня свой лик. Как и у Дак'кона, кожа у гита была желтоватого оттенка. Одеяния его являли смесь ярких, режущих глаз цветов и тусклых коричневых пятен. Угольно- черные глаза гита скользнули по Дак'кону, затем остановились на мне. Кое- что о вежливом общении с гитзераи я уже узнал от Дак'кона, и приветствовал незнакомца.
— Здравствуй, меч несущий.
Гитзераи проигнорировал меня и вновь обратился к Дак'кону. Он произнес несколько слов на незнакомом мне языке, однако я понял общий тон и интонацию, потому и попытаюсь представить перевод.
— Я весь внимание, зерт.
Дак'кон отвечал на том же наречии. Структура предложения была странной, но мне показалось, что я уяснил ее.
— Этот числится среди верующих.
Я спросил Дак'кона, о чем он говорит, дабы подтвердить свою догадку. Незнакомый гитзераи взглянул на меня, затем снова заговорил с Дак'коном, произнеся довольно длинную фразу. Переводить мне становилось все проще.
— Если лишь один Дак'кон, который ныне не из Народа. Говорят, что разум его разделен. Говорят, что он — зерт, который не знает слов Зертимона.
Дак'кон отвечал той же фразой, что и прежде:
— Этот числится среди верующих. — Дак'кон замолчал, будто давая собеседнику осознать смысл его слов. — Тот, кто рядом со мной, говорит. Выслушаешь ли ты его?
Ответ гита был столь резок, что напоминал внезапную атаку. Я не утверждаю, что понял весь его смысл, но складывалось впечатление, что гит бросил Дак'кону вызов в форме вопроса.
— Зерт, ты подчиняешься словам этого человека?
Я хотел было встать на защиту Дак'кона, но не хотел давать гиту понять, что я понимаю смысл их беседы. И вообще, Дак'кон вполне может защитить себя сам. Ответ Дак'кона был коротким и выразительным; он выплевывал каждое слово.
— Этот выбор был сделан мною.
Гит немного помолчал, размышляя.
— Во всем этом чувствуется запашок иллитидов. — Глаза его ощупывали лицо Дак'кона. — Я не вижу цепей на тебе. Ты говоришь то, что думаешь. Как могло случиться подобное?
— В цепи я облек себя сам. — Кожа Дак'кона приобрела пепельный оттенок... казалось, каждое произносимое им слово убивает его. — Нет таких песочных часов, каковых хватило бы на весь мой рассказ. В нем все запутано подобно корням Фри'хи. Исход его — одна из невозможностей и может никогда не наступить. — Дак'кон нахмурился, голос его стал более твердым и громким. — Тот, кто рядом со мной, говорит. Выслушаешь ли ты его?
Гит даже не взглянул на меня. Все его внимание было отданы Дак'кону.
— Он может говорить. Я выслушаю его.
— Он выслушает тебя, — обратился ко мне Дак'кон.
— Хорошо. У меня есть несколько вопросов...—
Гит ответил метафорой. — Ач'али.
Я попытался припомнить, что она означает. Ач'али: вопрос, ответ на который лишен смысла. Обычно это содержало просьбу задавать вопросы по - существу.
Я припомнил историю, рассказанную Дак'коном. Гитзераи населяли Внешний План Лимбо, измерение хаоса. Стабильности можно было достичь, лишь видоизменяя хаотичное вещество плана силой разума, а для этого необходимы концентрация и упорядоченный ум. Ач'али была глупой гитзераи из преданий этого народа; она потерялась в Лимбо и, приложив огромные усилия, сумела создать около себя маленький островок. Плывя на нем в веществе хаоса, она встретила странника по планам, который предложил свою помощь. Ач'али задала так множество глупых и бессмысленных вопросов о том, как ей вернуться домой, что островок ее рассеялся, и она утонула в Лимбо.
Поэтому вопросы я постарался задавать аккуратно.
— Что ты можешь рассказать мне о Дак'коне?
— Он — с тобой. — Гит нахмурился. — Как такое может быть, что тебе он неведом?
— Я надеялся, ты сможешь рассказать о нем что- то новое. Вообще- то, мне было интересно, что другие гитзераи думают о Дак'коне.
