Джеффри Лорд - Кровавые луны Альбы
Подстегнуть коня странник не решался: почувствовав твердую руку всадника, тот принялся бы ждать его приказов и перестал сам выбирать дорогу. У Блейда же не было иных шансов попасть в Дру Тал, кроме как довериться памяти животного.
Тело Саталы покоилось у него на коленях. Оно уже начало застывать; кровь бурыми пятнами запеклась на сером балахоне, но в этом тесте Роршаха Блейд не мог узреть ни малейшего смысла.
Чтобы отвести взгляд от гнетущей ноши, он принялся смотреть по сторонам, но по обе стороны едва заметной, почти исхоженной тропинки сплошной стеной тянулся вековой лес, и вскоре зрелище это стало казаться страннику еще более угнетающим, нежели вид тела жрицы.
Он не испытывал особого раскаяния по поводу случившегося. Как и большинство людей действия, Ричард Блейд куда чаще страдал от голода или жажды, чем от угрызений совести.
Сатала сама избрала путь смерти. Избрала его лишь потому, что не смогла простить самой себе измены богине… Нет, Блейд решительно не видел в происшедшем своей вины! И все же вид тела вызывал в нем смутную неловкость.
Затем мысли его переключились на другое.
Фьодар сказал, что отвез мальчика в Дру Тал. Скорее всего, он до сих пор там. У странника начал складываться план…
Внезапно какой-то маленький зверек, похожий на лесную крысу, выскочил на тропу прямо под копыта коня. Тот испуганно попятился, и тело жрицы едва не соскользнуло с седла. Серый саван распахнулся, и тяжелые медные волосы, скользнув по атласному боку лошади, вырвались на свободу. При жизни они доходили Сатале почти до колен — теперь жеребец наступил на них копытом, втоптав в грязь. И почему-то лишь сейчас — не дольше чем на мгновение — сердце Блейда сжалось в тоске, необъяснимой и тягучей.
Осторожно, словно драгоценную ткань, он подобрал волосы жрицы и как мог аккуратнее спрятал под балахоном. Но они вырвались вновь. Он попытался еще раз, но волосы упрямо ложились под ноги коню. Блейд ощутил внезапный порыв гнева. Рука сама потянулась к Айскалпу — обрезать ненавистную гриву! Мертвой Сатале было это безразлично… Но почему-то рука его замерла на полпути. Необъяснимым образом это показалось ему надругательством куда худшим, чем лишить жрицу невинности.
В задумчивости, почти с нежностью, он провел по затылку женщины кончиками пальцев. Она была так прекрасна… Видимо, именно гибель красоты, такая бессмысленная и жестокая, потрясла его больше всего. Он был полон досады; то ли на себя самого, то ли на ту мертвую девушку, он не знал и сам. И, пожалуй, не желал знать.
***
Время между тем перевалило за полдень и близилось к закату. Блейд, не тратя времени на привал, перекусил в седле — тем, что нашлось в седельных сумках Саталы. По его расчетам, на побережье Колдовского моря, где прятался от глаз людских Дру Тал, он должен был выбраться завтра к вечеру, но, если не останавливаться на ночь, покуда конь в состоянии идти, он окажется там еще раньше.
Трудно сказать, стремился ли он поскорее увидеться с сыном или избавиться от тела и воспоминаний…
Крепкий выносливый жеребец, казалось, отнюдь не возражал продолжить путь. При свете двух лун, одной еще полной, другой — растущей, он отлично видел путь. Возможно, память о дороге на священную поляну и обратно была вложена в сознание животного друсами, чтобы верховная жрица чувствовала себя в седле спокойно.
Блейд огляделся по сторонам. Его удивляло, что за все время пути он не увидел не только селения или деревеньки, но даже и следа человеческою присутствия. Из прошлой своей экспедиции он вынес впечатление, что Альба достаточно густо заселена…
Впрочем, путь их пролегал в вековой чаще. Должно быть, о тропе этой никто, кроме друсов, и не догадывался. Возможно, так… И все же странник никак не мог отделаться от смутной неловкости. Он вздрагивал от любого шума и шороха; тысячи жадных глаз, казалось, следили за каждым его движением из темноты…
Прекрати! — велел он себе. Поддаваться беспочвенным страхам опасно, это расшатывает нервы и заставляет забыть о реальной опасности. В своем состоянии Блейд мог винить лишь усталость и недостаток сна, хотя объяснение это, пожалуй, уже становилось однообразным.
Если же сказать правду, мало в каком из иных миров Ричард Блейд ощущал себя настолько не в своей тарелке. С хмурой усмешкой он пообещал себе на будущее оставить своих отпрысков в покое. Возвращение в былое явно давалось не без потерь.
***
Он дремал, сидя в седле; застывший труп Саталы камнем давил ему на колени. Время от времени Блейд спрыгивал на землю размять ноги и вел коня в поводу. Жеребец трусил уверенно, приободряясь с каждой пройденной милей, словно ощущая близость дома.
К утру, спустившись с холма, они выехали на побережье. Желто-серая степь, заросшая ковылем, показалась Блейду приятным разнообразием после бесконечной зелени леса. Где-то далеко впереди серебрилась полоска моря; слева на горизонте высились утесы.
Там, если верить Ярлу, в подземных пещерах располагалось тайное убежище друсов. Дру Тал!
Конь уверенно свернул на северо-восток.
Механически пережевывая сухую лепешку с сильным запахом тмина — омерзительное яство! Как только могут друсы питаться чем-то подобным? — Блейд пытался разобраться в событиях, происходивших с ним со времени появления в этом мире. Но стройная картинка упорно не желала выстраиваться.
Безумные замыслы друсов… Их планы овладения Альбой… Кровавые жертвоприношения, гипнотические способности и живая богиня, якобы живущая в стволе дерева…
Фригга, повелительница вод, тоже проявляет к нему повышенное внимание. И, если верить словам Абдиаса — а не верить им у Блейда причин не было, — жаждет его смерти.
Поразительная активность женских божеств! Но страннику совсем не нравилось, что направлена она именно на его скромную персону. С обеими богинями у него возникли личные счеты… и, кажется, появились уже идеи, как можно их свести.
Впервые за долгое время Блейд улыбнулся, по-настоящему, от души. Пусть хоть все боги Вселенной ополчатся против него — он еще поборется!
Он пнул изумленного коня каблуками под ребра, и тот перешел на рысь. Блейд удовлетворенно потрепал лошадь по холке. Он вдруг понял, что ему не терпится поскорее прибыть на место.
***
Жеребец остановился неподалеку от обрывистых утесов. Впереди высилась сплошная стена бурого камня, изъеденная трещинами и расселинами, но без единого намека на вход. Блейд огляделся в недоумении.
Жеребец шел слишком уверенно, непохоже было, чтобы он заплутал. Но здесь встал, как вкопанный, всем своим видом давая седоку понять, что, мол, дорога закончилась. Прибыли! Блейд спрыгнул на землю.
