Кирилл Пестряков - Эадор. Кровь Властелина
— Боюсь, что подробности станут известны нам позже, Ваше Высочество, — заметил я, — знаю лишь, что болотный чернокнижник соединил наши души.
Люция подозрительно на меня посмотрела. Видимо, предложения по соединению, как тел, так и душ, принцессе от благородных и не очень благородных рыцарей поступали регулярно, так что к моим словам девушка отнеслась с плохо скрываемым раздражением. Я было начал разглагольствовать, решив пересказать принцессе содержание ритуала, но потом передумал, и просто приподнял робу, продемонстрировав Люции шрам, что ещё недавно красовался на её собственном теле. Делать этого, конечно, не следовало. Показывать благородной особе, так сказать, обнаженный торс простолюдина было мало того, что неприлично, так ещё и противозаконно. Так и до виселицы недалеко, за "попытку надругательства".
Люция нисколько не смутилась при виде мужского тела, хотя и показывать-то было особенно нечего. Моргнув, девушка недоуменно уставилась на мою рану, а затем снова машинально провела ладошкой по разрыву на своём платье. Шрам, разумеется, не соизволил вернуться.
— Но…. Но… Как?! — ахнула она.
Я снова развел руками.
— Кому-то было угодно спасти Ваше Высочество, — заметил я, — но доверять им нельзя.
— Почему это? — спросила Люция, — кажется, мне хотели помочь!
— Вспомните содержание записки, Ваше Высочество, — произнес я, — там явно использовано слово "мы", а не "я". Так что маг действовал не один, их, как минимум, двое, а по тому, как уютный домик оказался на поверку иллюзией, можно сделать вывод, что нас ждали.
— И что? — удивилась Люция.
— Тогда почему они не пришли на помощь Вашему Высочеству раньше?
— Может, испугались банды Юджина? — спросила принцесса.
Я покачал головой. Люция тоже поняла, что довод неубедительный.
— Может, они не знали, что меня придется спасать, не догадывались, что Юджин — подлый предатель! — предположила принцесса, — поэтому они не стали помогать нам сразу.
Голос Люции задрожал. Очевидно, девушка вспомнила коварный удар, нанесенный ей бывшим другом. Предательство союзника всегда трудно воспринять спокойно. Даже у меня до сих пор становилось жутковато на душе при одном воспоминании о том, как Юджин выхватывает стилет и вонзает его в тело Люции, не прекращая при этом веселого разговора с ничего подозревающей жертвой. Всё произошло как будто между делом. На наше счастье, Железной Заднице пришлось нанести удар левой рукой, ибо правую ему перед смертью основательно подпортил князь Герхард. Удар моего господина был выполнен технически блестяще. Ещё чуть сильнее, и Юджин Железная Задница остался бы без правой руки. Я горько хмыкнул про себя. Получается, господин Герхард также принял участие в спасении принцессы, которая затем убила лорда своей же рукой, а вернее магией. Это давало определенную пищу для размышлений. Вдруг на принцессе лежало смертельное проклятье, губящее тех, кто хотел или пытался ей помочь?
Согласно деревенским сказаниям, на всех, в чьих жилах текла королевская кровь, висел неумолимый рок, уничтожающий тех простолюдинов, что добровольно пошли на государеву службу. Конечно, мне, как человеку хоть немного, но знакомому с магией и оккультизмом, было грешно верить в подобные бредни. К тому же, подобные "деревенские сказания" придумывали и распространяли отнюдь не сельские жители, а дворяне-землевладельцы: бароны, графы, князья и т. д., стремившиеся таким образом удержать слуг и крепостных в своих владениях. Ведь простолюдины, чего греха таить, время от времени убегали от благородных деспотов в города, стремясь затесаться среди шумной толпы, и, если что, попроситься на королевскую службу: в садовники, конюхи, а то и в стражи. С точки зрения закона, король обязан был вернуть беглого его господину, но поступали так правители далеко и далеко не всегда. Страх потери монаршего покровительства делал из вчерашнего крестьянина преданного слугу. А преданность, как известно, являлась слишком редким качеством человека, чтобы вот так вот просто ею разбрасываться. Так что, хотя разум и требовал относиться к россказням о "королевском роке", как к неумело состряпанной выдумке, душа, особенно при виде такого количества наглядных примеров, пребывала в беспокойстве.
— Даже так, — заметил я, — получается, что они следили за Вашим Высочеством. Разве это само по себе не внушает повод для беспокойства? Да и их ритуал…. Неужели столь умелый маг не мог предусмотреть другую возможность? Опять же, сейчас его с нами нет, а, значит, еретику есть что скрывать от Вашего Высочества.
Люция задумчиво прикусила губу.
— Возможно, ты прав, — заметила она, — и наши жизни теперь связаны?
Я в задумчивости кивнул.
— И не только жизни, — сказал я, — по словам еретика, в Астрале у меня с Вашим Высочеством появился единый мыслеообраз.
— Мыслеообраз? — в задумчивости переспросила принцесса.
— Насколько я успел понять из собственных наблюдений, мыслеообраз — это некое отражение или проекция из нашего мира в сущность Астрала, или наоборот….
— Или наоборот, — подтвердила Люция, — спор о том, чей план первичный: физический или астральный, так же нелеп, как спор о том, что появилось раньше — курица или яйцо.
— Кажется, Ваше Высочество хорошо осведомлены в данном вопросе?
— Да, — кивнула принцесса, — Владыка Белез учил меня.
Люция снова осеклась.
— Бывший Владыка? — поинтересовался я, вскинув бровь.
Люция отрицательно замотала головой.
— Это всё Железная Задница, — произнесла она, — проклятый Юджин не смог примириться с моей главной ролью.
Настала моя очередь замотать головой.
— Он не врал, когда говорил, что просто выполняет приказ.
— Тебе-то откуда это известно, святошка? — зло спросила девушка.
— Я разговаривал с ним!
— С Юджином?
— С Белезом!
— Врешь!
— Нет, Ваше Высочество, — произнес я, — у меня нет причин врать. В прямом смысле, я теперь "кровно" заинтересован в благополучии Вашего Высочества. Не знаю, по каким причинам, но Белез предал Ваше Высочество.
Люция зло засопела, не зная, что сказать. Отвернувшись, принцесса закрыла лицо ладошками и задумалась. Девушка не дрожала, и, несмотря на всё потрясение, казалась весьма в себе уверенной, но какими-то невидимыми струнами души я вдруг понял, что она готова вот-вот разрыдаться. Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы кто-то просто обнял её и сказал, что всё будет хорошо. Понятия не имею, откуда я это знал, возможно, просто выдавал желаемое за действительное. Так или иначе, но обнять благородную принцессу я всё равно не посмел.
