Сергей Ким - Без объявления войны
А потом оказалась, что ружейные пули зачаровать гораздо сложнее, чем стрелы и болты — на небольшом снаряде элементарно не помещалась руна или печать, требуемого размера. А что касается магической перестройки снаряда, то это выходило необычайно хлопотно и утомительно — получалось, что каждая пуля, должна была быть зачарована магом в ИНДИВИДУАЛЬНОМ порядке! В то время как на традиционные стрелы и болты нужные руны можно было наложить заводской штамповкой, а потом просто активировать в массовом порядке.
Это сразу же наложило крест на практике массового вооружения армии огнестрельным оружием, и если к крупнокалиберному оружию, типа пушек и мортир претензий не было (снаряд был достаточной величины), то вот мушкеты и пистолеты благополучно почили в бозе. Нынче они, со сверхдорогими боеприпасами ручной работы стояли на вооружение лишь суперэлитных подразделений.
А пехотинцы и всадники вновь, как и их деды, много лет назад, взялись за мечи, копья и арбалеты. Но теперь оружие было исключительно с магической навеской — простая кованая броня и немудреный клинок стали гораздо большим анахронизмом, чем пистолеты и мушкеты.
Вот таким образом привычные лучники-копейщики-мечники не только не сошли со сцены, а наоборот, упрочили свои позиции. Никуда не делась и соответствующая тактика…
На первых порах.
Пушки-то и маги, значительно прибавившие как в числе, так и в умениях, никуда не делись.
Возросшее количество магов оказалось неожиданным побочным эффектом изменившегося миропорядка. Слишком тяжеловесны оказались кардинальные реформы, начатые в странах мира, не так-то просто оказалось остановить эти процессы.
Промышленность оказалась невероятно перспективной и востребованной отраслью народного хозяйства. Государствам (в первую очередь количественно возросшим армиям) требовалось много оружия, доспехов, боеприпасов, одежды, инструментов. Зародились такие понятия как стандартизация и унификация — практика изготовления кольчуг, шлемов, курток, ботинок по индивидуальным данным благополучно ушла в прошлое. Зато появилась система общих размеров обуви и одежды, постепенно проникшая и в мирную сферу жизни.
Это в свою очередь повлияло на самое патриархальное и консервативное сословие — крестьянство. Оказалось, что огромную армию, тупо поглощающую деньги в мирное время, кто-то всё-таки должен содержать и кормить. Так что с крестьян стали требовать гораздо больше, но понимая, что из ничего не возьмётся что-то, многие страны затеяли обширные аграрные реформы. Начали распространяться более совершенные методы обработки земли, улучшенные орудия труда, начали появляться такие понятия как удобрения и средства защиты от вредителей. Зародилась и в стремительном темпе начала развиваться такая наука как агротехника.
Изменилось и социальное устройство стран — феодалы утратили в большинстве своём реальную силу, ныне дворянский титул давал определённые привилегии, но не более. Укрепились как класс мастеровые — теперь это название применялось и к рабочим фабрик и мануфактур. Но для обращения со сложной техникой требовались хотя бы элементарные познания и навыки. Другими словами рабочий, пришедший на ткацкую фабрику, должен был, как минимум уметь читать, считать и писать. Но откуда было взять столько "высокообразованных", по меркам того времени людей, ведь простые крестьяне для этой цели, ну никак не подходили?
Выход был лишь в создании такого немаловажного института, как система начального школьного образования для всех слоёв населения. Естественно, простые трудяги вовсе не горели желанием грузить свои мозги "абсолютно ненужными им вещами", поэтому правителям пришлось действовать пряником (иногда) и кнутом (в основном). Но шли годы, и подобное образование становилось обязательным, в дополнение к начальным начали открывать и средние школы, а кое-где даже институты, ведь не все талантливые люди могли получить доступ к высоким знаниям лишь потому, что они не владели магией.
Сформировавшийся класс интеллигенции позволил расширить горизонты изучаемых дисциплин. Начали зарождаться новые, ненужные прежде науки — экономика, социология, статистика. Научную основу получило даже то, что как наука раньше и не воспринималось — астрономия, алхимия…
Именно так и свершилась мировая научная революция.
И на острие её встали маги — интеллектуальная, военная и научная элита общества. Были отринуты прежние изоляционистские традиции — магия перестала быть уделом избранных, а сами волшебники стали активнее взаимодействовать с обществом. Заручившись широкой поддержкой правителей, маги смогли привлечь к поиску потенциальных адептов всю мощь государственной машины. Ряды волшебников начали стремительно пополняться, казалось ещё немного и маги подомнут под себя всё и всех, но…
Но они оказались заложниками собственноручно созданной системы — слишком сблизившись с государством, волшебники даже и не заметили, как перестали быть свободной силой и превратились просто в ещё один элемент власти.
Могучие чародеи оказались не в силах разорвать порочный круг. Они не смогли покинуть систему, хотя, нужно признать, особо и не стремились. И теперь, по прошествии сотен лет они стали просто ещё одним сословием в государстве, прежнее неравенство магов и немагов исчезло, и армия стала ярким тому примером.
Лет этак четыреста тому назад Акамацу пришлось бы чуть ли не пресмыкаться перед волшебниками, прося хоть какой-нибудь помощи от них в бою, и далеко не факт, что он её бы получил. В прежние времена чародеи считали себя высшей кастой, этакими сверхлюдьми, и не рисковали без особого на то повода. Пара файерболов, брошенных во врага считались величайшей милостью, простейшее лечебное заклинание могла получить только лишь весьма значимая особа, а о том, чтобы драться в рядах войск и речи не могло быть.
"Как же всё теперь изменилось", — внутренне усмехнулся генерал. — "Теперь стоит мне приказать, и верные мне маги обрушат на врага настоящий ураган смертоносных заклятий. Теперь любой воин может рассчитывать, что в случае ранения он получит всю, положенную ему квалифицированную медицинскую помощь, а маги-штурмовики и подумать теперь не могут, что такая вещь, как "отсидеться в стороне, пока простые смертные убивают друг друга" вообще возможна".
Да и вообще, клин сошёлся на этих волшебниках, что ли? Люди и люди, просто владеют чем-то таким, чего не могут другие. Ну, так и генерал мог сказать, что не каждый умеет командовать армиями, или, что проще — владеть оружием. Так что…
"Так что, маги — просто люди, — заключил Акамацу. — Не хуже и не лучше других".
