Диана Удовиченко - Южная пристань
Столбовика нашли сразу: Никодим указал на старикамороженщика в зеркальной одежде. Паллаjда спросила:
— Кто разбирается в зеркалах?
Пожевав губами, столбовик ответил:
— Дилри. Из мира Великих Лесов.
— Где он? — задав этот вопрос, Истров стал непроизвольно оглядываться.
— Его здесь нет. Он никогда не покидает мир Великих Лесов.
— А… а из тех, кто в городе?
— Гаjнри. Но он пошел в канцелярию градоначальника.
— Зачем?
— Хочет получить какое-то разрешение.
— Идем в канцелярию, — решил Истров.
— Что с Зеркалом? — спросил мороженщик.
Паллаjда открыла было рот, но Истров ее перебил:
— Именно это мы и пытаемся выяснить.
А Никодим сказал:
— Я тут поспрошаю ище, ага?
— Поспрошай.
В канцелярии было пусто. Но из одной комнаты доносились голоса: ругались чиновник с иномирянином в обтягивающей красной одежде.
— Мне необходимо покинуть город! — настаивал иномирянин. —
Я обязан присутствовать на великом собрании всех народов!
— Вы думаете, я не хочу покинуть город?! — отвечал чиновник.
— Но вы же сами объявили карантин! Никто не может покинуть город, если это запрещено!
— Неужели вы думаете, что это мы не выпускаем гостей в их миры?! И корабли в море?! Да мы бы с радостью!..
— Но, раз карантин объявлен, то…
— Да причем тут карантин!
— Как это, причем?! Да поймите же вы, что в ваших интересах, чтобы я увидел ваше Зеркало!
— Да ради бога, смотрите! — чиновник указал на зеркальные дверцы шкафа.
— Вы что, издеваетесь?!
— Это я-то издеваюсь?!
Вмешалась Паллаjда:
— Жители мира Великих Лесов очень законопослушны. Выдайте этому господину разрешение покинуть город.
— Да зачем?!
— Чтобы он ушел.
— Что?! Да пожалуйста! Ради бога! Пишу: «Подателю сего разрешается покинуть Южную Пристань»! Вот, печать ставлю! Удовлетворены?!
— Да, благодарю вас, — недовольно пробормотал Гаjнри.
А Истров добавил:
— Кстати, карантин можно снять, эпидемии нет. Это оказалась не болезнь, а… в общем, в карантине нет смысла.
Когда Истров, Паллаjда и Гаjнри уже уходили, чиновник вскинулся:
— Подождите! Вы действительно можете… покинуть город?!
— Не знаю, — ответил Гаjнри. — Собираюсь выяснить. Но, поскольку объявлен карантин, я без этого разрешения не могу предпринять никаких действий, чтобы покинуть город, это будет считаться нарушением.
У чиновника отвисла челюсть. Видимо, он недавно в Южной Пристани.
На выходе их встретил запыхавшийся Никодим:
— Я тама такое вызнал! Сюда, как со змеиной напастью началось, считай, сразу аж пятеро с мира Пляшуших Мантикоров заявились!
И оне в венках из листьев были, во!
— И что? — хором спросили Истров и Паллаjда.
— Так оне себя загубить решили, раз в венках, у их — так!
— Смертники? — спросила Паллаjда.
— Ага, смертыньки ищут! А вы ж сами гутарили тогда, что город наш изо всех миров сгинул, так эт можно ток прям из города смикитить, так? Стал быть, кто эт смикитит, так он и сам сгинет, так? Потому и в венках своих зеленых!
— Вы правы, — сказал Гаjнри. — разрушивший Зеркало и сам погибнет.
— Вы уже знаете? — понял Истров.
— Про зеркало-то? Неужели вы думаете, я мог не заметить его разрушение? Но если обезвредить разрушителя до утра, достаточно прочитать несколько простых заклинаний, и Зеркало восстановится.
Теперь еще и заклинания. Что-то мифы города Южная Пристань не развеиваются ни в какую, и даже наоборот.
— А что касается того, где искать этого разрушителя… — продолжал Гаjнри, — то наиболее подходящим местом в городе мне кажется разрушенная башня. Это… символично.
— Точ! — воскликнул Никодим. — Тама мантекоровцы! Оне как башню углядели — враз туда! Знаю я их!
— Не сомневаюсь, — очень тихо сказал Истров. Но Паллаjда услышала реплику и кивнула. У нее же очень острый слух.
Истров все же высказал сомнения:
— Может, есть еще подходящие места? Вряд ли можно быть уверенным наверняка, что…
Однако Никодим и Гаjнри не слушали Истрова — они вопросительно смотрели на Паллаjду, которая сосредоточенно нахмурилась, а затем кивнула.
— Да, они в башне. Я слышу, как бьются их сердца.
У Истрова в который раз за день отвисла челюсть.
— Значит — в башню! — решил Гаjнри, и зашагал. Остальные — за ним.
Едва пересекли площадь, встретили Сеjнгу и её мужа Теjверда, который уверенно заявил:
— Вы что-то выяснили.
Истров скороговоркой объяснил:
— Зеркало разрушают пятеро смертников из мира Пляшущих
Монтикоjр, они в разрушенной башне, мы идем туда.
— А вы уверены, что справитесь с пятью монтикоjровцами в одиночку? — спросил Теjверд, глядя на Паллаjду.
Почему в одиночку? Никодим, конечно, ещё ребёнок, но как же он
— Истров?
— А ить точ, — почесал затылок Никодим. — Из нас усех ток
Паллаjда и могет монтикоjровца сдюжить… Мазэнцы лихо бьются, ток одна мазэнка не управится с пятью.
Никодим, значит, тоже считает, что кроме Паллаjды — остальные не бойцы? И Сеjнга с Паллаjдой не возразила, и Гаjнри. Обидно, однако.
— Действительно, — заговорил Гаjнри, — чтобы разрушить Зеркало, достаточно одного человека, а их пятеро, по-видимому, для того, чтобы мы не могли им помешать.
— Нужно обратиться в полицию! — сказал Истров.
— Не, — тряхнул головой Никодим. — Уся наша полиция супротив одного монтикоjрца, что ястреб супротив сокола. Надоть сызнова гостей просить.
— Сызнова, — пробормотал Истров. И направился в сторону
Гранд Отеля.
В холле гостиницы — столпотворение: иномиряне сидели, стояли, ходили взад-вперед.
— Глупо собираться в толпу во время эпидемии, — пробормотал
Истров.
Его услышал плешивый мужчина за ближайшим столиком, иномирянин, потому что его одежда могла сойти за женское подвенечное платье, если бы не черная. Он сказал:
— Да не было никакой эпидемии! Глупость это была, зря все перепугались!
И что теперь делать, как искать бойцов в этой толпе? Снова спрашивать столповика? Его еще самого надо найти… Истров забрался на стол:
— Глубокоуважаемые гости! Вы, видимо, знаете, что Зеркало разрушается!
Они, видимо, не знали, потому что многие сидевшие встали. А некоторые стоявшие, наоборот, сели, причем кое-кто прямо на пол.
Истров продолжал:
— Нам удалось выяснить, что Зеркало разрушают прибывшие из мира Пляшущих Монтикоjр смертники! — Тут уже сели почти все, кто стоял. Некоторые — упали. Когда падала одна из женщин, одетая в облако тумана, тот развеялся, а под туманом не было надето ничего, потому Истрову пришлось продолжать, глядя в сторону, что, вероятно, снизило эффект:
