Тим Доннел - Подземелья Редборна
Бёрри изредка посматривал на киммерийца: ему казалось, что сейчас рядом с ним едет на вороном коне совсем другой человек, не тот, с которым всего несколько дней назад он хохотал в харчевне Старого Лиса над забористыми шутками приятелей, не тот, кто, похлопывая в такт по столу широкой ладонью, слушал его песни у мастера Кларса… Голубые глаза горели мрачным огнем, губы, казалось навсегда позабыв про улыбку, были твердо сжаты, могучее тело рвалось вперед, еле смиряясь с медленной поступью коня… Пожалуй, Ферндин еще не наживал себе такого врага!
Громкое хлопанье крыльев отвлекло Бёрри от этих мыслей, и он невольно схватился за лук, проследив взглядом за пролетевшими утками.
— Здесь рядом, за ивняком, такое озерцо есть — прямо кишит дичью! Сейчас будем с добычей!
Но Конан только недовольно покачал головой:
— Куда нам еще дичь! Ты что, забыл, сколько всего насовал Кларс? Зачем нам твои утки? Посмотри, Зольда прогибается под тяжестью всех этих мешков и фляжек! По сравнению с ними мой щит просто ничего не весит.
Бёрри, вспомнив о тугих флягах с вином, повеселел и, в последний раз с сожалением проводив взглядом уток, снова закинул лук за спину.
Старая полузаросшая дорога вилась между жидкими рощицами, скрывавшими в своих зарослях мелкие птичьи озера.
— Барон Дисс, бывало, всегда сворачивал с дороги, чтобы его сыновья тут поохотились. Правда, это герцогское владение, но старому барону Оргельд всегда разрешал немного попугать уток, ведь их все равно меньше не становится…
Бёрри умолк, словно ожидая, что ответит Конан, но киммериец, не обращая внимания на стайки, со свистом проносившиеся над головой, ехал молча, глядя только вперед. Тяжко вздохнув, Бёрри продолжал разговаривать сам с собой:
— Да уж… Зато потом, когда этих уток подавали жареными, с хрустящей корочкой, со знаменитым соусом эколь, или выносили пироги с утиной начинкой, можно было забыть все на свете… кроме кубка, разумеется…
— Слушай, Бёрри, от твоей болтовни даже покойник потянется к кубку и спросит: «А где утиный пирог?!» — Хмурые складки на лбу Конана разгладились, он, обернувшись, глянул на попутчика с улыбкой. — Я вижу, ты изрядно проголодался и, наверное, мечтаешь посидеть на травке? Но, по-моему, еще рановато для обеда. Где твой старый барон делал первый привал?
Бёрри вздохнул, глядя на солнце, еще не добравшееся до зенита, и уныло ответил:
— А вот, как доезжали до леса — тут и останавливались… Скоро кончатся эти болота, выедем на сухое место, а там уже и лес виден…
— Ну, значит, потерпи еще немного. Да, по такой дороге только летом и пробираться — смотри, даже сейчас земля под копытами чавкает. А что же будет осенью?
— Есть еще другая дорога, сухая, в объезд болот, но это — лишний день пути. Я слышал о ней, но сам не ездил. Ну вот, заросли и кончаются, теперь будет посуше!
И правда, путь неприметно пошел в гору, земля под копытами больше не чавкала, ивы и низкий кустарник остались позади — они выехали на сухую холмистую равнину, заросшую высокими травами. Кое-где возвышались деревья, широко раскинув на просторе мощные ветви. Обогнув невысокий холм, путники наконец увидели вдалеке синеватую кромку леса. Но дорога, с разбегу уткнувшись в покосившийся каменный столб, вдруг разделились на две, и они, совершенно одинаковые, побежали в разные стороны.
— Ну, и куда же теперь — направо или налево? — Конан с усмешкой взглянул на Бёрри, рука которого нежно поглаживала тугой бок заветной фляги.
— Налево, друг Конан, только налево! Давным-давно эта дорога была узкой тропой, но именно по ней и поехали предки барона Дисса, чтобы построить родовое гнездо. А по широкой правой дороге — ни-ни! Сами не ездили, и потомкам наказали даже не смотреть в ту сторону.
— Да ну? А я бы как раз туда и свернул… Может, ты ошибаешься, и дорога в Редборн — вот эта? Обычно чутье меня не подводит.
— Такой молодец, как ты, которого и смерть не берет, конечно, мог бы рискнуть, но, я думаю, сначала не худо сделать одно дело, а уж потом браться за следующее… И уж барон Ферндин только обрадовался бы, если б узнал, куда потащился его враг!
— Так куда же ведет эта дорога? Посмотри, какая она утоптанная, а ты говоришь, по ней никто не ездит…
— Ладно, слушай, что мне некогда поведал за кубком старший сын барона, а то ты так и будешь коситься в ту сторону… Эта история передается из поколения в поколение, и ни один из баронов Редборнских, послушных клятве, никогда не ездил по проклятой дороге…
— По проклятой, говоришь?! Кто ж ее проклял? Не тяни, рассказывай!
— Да, вот так-то… И не перебивай меня, а то я забыл, на чем остановился…
— Оставь флягу в покое — тогда сразу вспомнишь! Еще ничего не сказал, а уже спотыкаешься! Нет, Бёрри, я тебя не узнаю!
— Так я же и говорю — дорога-то проклятая, но манит и манит путников, особенно простофиль, прослышавших про сокровище, которое лежит себе просто так, и никто его не стережет… Ага, пробрало тебя, киммериец, вон как глаза-то сверкнули! Ну, так вот, там, вдалеке, в глубине леса есть широкая поляна, и попасть на нее можно только по этой дороге. А посреди поляны — что бы ты думал? — гладкий каменный пол, как во дворце, украшенный разными узорами. По краям он огорожен невысокой стеной из черного камня, а посередине огромной сверкающей грудой навалены сокровища. Рубины, сапфиры, изумруды лежат целыми кучами, а жемчужные ожерелья, как клубки змей, выглядывают между них. Но это колдовской клад: ни одна травинка не растет на этой поляне, и ни одна капля воды не падает на драгоценности во время дождей. А зимой, темными длинными ночами, клад сияет, озаряя покрытые снегом деревья… Конан, опять ты что-то хочешь сказать, дай уж мне закончить, а то снова собьюсь! Это все не просто камешки, а когда-то живые люди! Стоит человеку перелезть через стену и прикоснуться к сокровищу — как он сам превращается в драгоценный камень или прекрасное ожерелье, или в золотой обруч с алмазами…
— Хм, интересно… Так, значит, никто туда теперь и не ходит?
— Конечно, ходят, и конечно, не возвращаются! Радоваться надо, что тебе попался такой попутчик, как Рыжий Бёрри! А то скакал бы сейчас сломя голову в эту нергалью яму… Эх, Конан, вижу, ты уже готов забыть и Ферндина, и госпожу Лавинию, которой обязан жизнью, и весь свой гнев! — Бёрри не на шутку рассердился, перехватив полный сожаления взгляд, брошенный Конаном на убегающую вдаль загадочную дорогу.
— Плохо же ты меня знаешь, приятель! Такого еще не было, чтобы киммерийский воин забыл долг мести! Лучше на себя посмотри: барон Дисс, барон Дисс, ах как я любил старика — а сам так и кинулся за утками возле первого же болота! Ну, ладно, не отворачивайся, забудем все это, и давай-ка не отставай — вон уже и до леса недалеко. Надо посмотреть, что там насовали в мешки мальчишки мастера Кларса. — Варвар толкнул пятками вороного и, не оглядываясь, поскакал к лесу, выраставшему перед ними сплошной темной стеной.
