Кристина Камаева - Охота на фей
Глава 12
Никто не тронет Римму Гром
Я никогда не видел такой грозы. Бесформенный мрак медленно и неотвратимо наползал на Вегу. Тучи казались косматыми чудовищами, которые хотели задушить белый город. Я невольно вспомнил о нирритах. Беспрерывно вспыхивающие молнии слепили глаза, а могучие раскаты грома вгоняли душу в пятки. О, я бы предпочел наблюдать за взбунтовавшейся стихией дома, из окна. В мечущейся под тугими струями дождя леталке было страшно, и я взывал к своему Хранителю, умолял обратить на нас внимание и помочь. Непонятно, как Глеб умудрялся ориентироваться в таком хаосе?
— Что за ерунда?! — возмущался он. — Как они могли допустить грозу в Веге?
Из-за грохота мы не сразу услышали радиосигнал. Невнятный, булькающий голос, похоже, приказывал нам снижаться: из-за грозы в городе запретили полеты. Глеб вышел на связь и сообщил, что не может посадить ланс. Голос захлебнулся от возмущения. Брат задал координаты башни компьютеру, и на мониторе отобразилась линия оптимального маршрута, которого нам следовало держаться. Однако внизу не успокоились, три ланса, заметных даже в такую грозу из-за ярких прожекторов, взяли нас в кольцо и, видимо надеялись посадить на дорогу. Но Глеб был слишком взбешен, чтобы слушаться патрульных, он стремился к цели, и я почувствовал, что наш маленький кораблик набирает высоту. Очень скоро плотные сизые тучи оказались под нами, а конвоиры отстали. Я молчал и с тоской думал, что обычные лансы не приспособлены к полетам на такой высоте. Стекла заиндевели, и стало слышно, как работает двигатель. Глеб сосредоточенно мчался над разрывающей небо грозой.
— Вся эта вода скапливается внизу, — соизволил он объяснить свой поступок. — Если мы сядем далеко от башни, то нам до нее не добраться.
«Если мы все-таки долетим, — мечтал я, — будет весело вспоминать о своем страхе». Стрелка на дисплее уверяла, что мы у цели.
— Ну, с Богом! — хищно улыбнулся Глеб. — Держись милая! — обратился он к послушной машине, а может и не к ней. И леталка принялась вычерчивать спирали, вираж за виражом, спускаясь все ниже и ниже. Я больше не боялся, как будто утратил чувство реальности, голова стала легкой как облако. Надо научиться летать так же как Глеб!
Машина не подвела: мы сели в лужу на дороге прямо у входа в башню. У первых ворот сгрудились люди, стояло несколько машин, но не так много, как бывает при чрезвычайных обстоятельствах. Мы пробрались сквозь толпу военных и зевак, не соблюдая правил хорошего тона. Глеба передернуло, когда он заметил делегацию роламбинов, оберегаемую почему-то местной полицией. Они стремились в башню, натиск сдерживал один из разведчиков Глеба. Он монотонно объяснял им, что у него есть приказ никого не впускать внутрь. Полицейские грозили прорваться с помощью оружия. «В этом случае, — бубнил разведчик, — охрана нанесет ответный удар».
Глеб приложил свой пропуск к магнитному устройству.
— Вы командир? — кинулся к нему полицейский. — Прикажите пропустить моих ребят.
— На каком основании?! — взвился Глеб. Дождь лил ему за шиворот, но он этого не замечал, глаза налились кровью. Не хотел бы я быть его врагом.
— В башне есть убитые. Там что-то произошло.
— Надо успокоить Фею! — взвизгнул пухлощекий роламбин, потрясая черным зонтиком. — Фея прокляла этот город!
Глеб скользнул по нему ненавидящим взглядом.
— Я сам разберусь со своими людьми, — грозно сказал он полицейскому, — если помощь понадобится, позову вас. А сейчас все назад!
Мы проскользнули в открывшиеся ворота, и страж поспешил захлопнуть их снова под недовольный ропот толпы.
— Где заключенная? — бросился Глеб к караульному.
— Заключенная в башне, — рапортовал тот.
— Ребенок?
— В башне, — успокоил разведчик.
— Тони, ты все делал правильно, — обнял служивого Глеб.
— Хорошо, что вы вернулись, — заметно было, что сохранять самообладание караульному удается с трудом.
— Что тут творится?
— Она бесится, — тихо заговорил караульный, — вы можете считать меня психом, но поверьте, гроза, гром, молнии — все это из-за нее! У нас ребята с ума сошли. Кто-то ее разозлил…
— Где Вадим?
— Должен быть в башне, но уже часа три от него нет никаких приказаний. Наверное, он… не сладил с … этой… Капитан! Укротите ее, вы один можете! Голова тяжелая, мозги разрываются. Тяжело, больно.
— Хорошо, я иду, — удивленно взглянул на караульного Глеб, и мы побежали дальше. Вторые ворота, вопреки всем правилам, были распахнуты настежь. Мы чуть не споткнулись о тело охранника, неподвижное и мокрое от неистового дождя.
— Проклятье! — Глеб нагнулся, приподнял парня и заглянул ему в лицо. Определить живой он или мертвый мы не смогли и побежали дальше. Доблестные защитники крепости, которые еще вчера казались такими невозмутимыми и напоминали статуи, яростно схватились в непримиримой схватке. Часть дерущихся стремилась прорваться в башню, но двое караульных методично как роботы отбивали их атаки. Я содрогнулся — в этот момент все они мало напоминали людей. Несколько тел было распростерто на плацу.
— Отставить мордобой! — заорал капитан космической разведки. — Всем построиться и слушать мою команду! — Нападающие, узнав командира, попятились, не спуская глаз с сослуживцев, оказавшихся по какой-то непонятной причине по другую сторону баррикад.
— Строиться я сказал, — оттащил Глеб от входа самого упрямого бойца. Теперь шестеро избитых, но прямо держащихся на ногах стражей вытянулись в струнку перед капитаном, а двое зачинщиков, сразу привлекших мое внимание, так и бродили у дверей, готовые отбить очередную атаку. Сами они не нападали, как будто существовал невидимый рубеж, за который нельзя было пропустить врага.
— Доложи обстановку! — велел Глеб первому в строю охраннику.
— Капитан Чартович приказал прикончить вредоносную ведьму в третьем отсеке налево от изолятора, — отчеканил караульный.
— Отставить! — гаркнул Глеб так, что я вздрогнул. — Я отменяю приказ. Соберите раненых и убитых и внесите в башню. Приступайте.
Часовые покосились на двоих не подчинившихся приказу стражей и не сдвинулись с места.
— Что там еще? — вскинулся Глеб и решительно направился к обезумевшим людям. У меня сердце упало — оба они метнулись к брату. Но он, как и я, понимал, что перед ним одурманенные люди, которым кто-то диктует свою несокрушимую волю. Я весь напрягся, но не сдвинулся с места — боялся, что помешаю. Глеб не спешил нападать, спокойно глядя в нечеловеческие глаза взбунтовавшихся караульных, он просчитывал варианты.
