Дэннис Фун - Ловцы видений
При упоминании этого имени Орин насупил брови.
— «И взошел он на гору, и изменился навеки. Там из тьмы явился ему Друг и даровал ему мир». О, господи! Святой со своими друзьями… Претенциозная, наглая чернь! — Орина аж передернуло.
— Я провел с ними год. Иногда книги им читал из их библиотеки.
— Значит, ты их компанией побрезговал… Не думаю, чтобы ваше расставание было особенно дружеским.
— Это уж точно!
— Пока ты с нами, они для тебя не опасны. — Орин хлопнул Роуна по плечу. — Если хочешь, можешь мне тут помогать в библиотеке.
— Да, мне бы хотелось, — Роун улыбнулся.
При этом он подумал, что для него нет большего счастья, чем находиться в библиотеке.
* * *За ужином на столе были разложены овощное жаркое, салат, сыры, хлеб с хрустящей корочкой и фрукты, а на десерт принесли яблочный пирог и разное печенье. Похожая еда частенько украшала застолья семьи Роуна в Негасимом Свете. Наполнив тарелку, Роун с беспокойством огляделся. Лампи пока не вернулся, и ему вдруг подумалось, не легкомысленно ли он почувствовал себя здесь в безопасности? Он сидел перед тарелкой с едой, о которой мечтал долгие месяцы, но есть не мог.
— Не переживай, никто меня убивать и не думал, — вдруг услышал он голос Лампи за спиной.
Обернувшись, чтобы поприветствовать друга, Роун внимательно осмотрел его кожу.
— Не гляди так на меня — все глаза проглядишь, — сказал Лампи. — Изменения у меня происходят внутри, а не снаружи. Они мне там дали эту мазь, чтобы снять боль.
— Ну и что? Помогает?
Лампи улыбнулся.
— Я впервые за все это время почувствовал облегчение! Они мне сказали, что боль вызывает какая-то инфекция, от которой под шрамами что-то воспаляется. Если я буду мазаться этой мазью следующие шесть месяцев, боль пройдет навсегда.
— Но ведь сами-то шрамы не пройдут?
Лампи покачал головой.
— Поверь мне — я и так получил гораздо больше, чем рассчитывал.
* * *Их новая общая спальня располагалась в небольшой удобной нише в пещере, постели пахли чистотой. Стены ниши были частично закрашены, чтобы приглушить исходящий от камня свет. Роун лежал с закрытыми глазами, но заснуть не мог. Он почувствовал, что по руке его ползет сверчок. Открыв глаза, он увидел, что маленькое белое насекомое скрылось в его сумке. Роун залез в один из карманов и вынул оттуда куклу Стоув, на голове которой угнездился сверчок. Лампи заговорил, и Роун немного успокоился.
— Не можешь заснуть?
— Нет.
— Я тоже. Я уже несколько лет не спал в постели. И забыл, когда засыпал без боли.
— Так ты все еще считаешь, что нам здесь надо остаться на всю зиму? — шепотом спросил друга Роун.
— Конечно, — ответил Лампи. — И знаешь, у меня из головы не идет эта девочка — Лелбит. Никогда раньше мне не доводилось видеть никого, кто, как и я, уцелел бы после лесных клещей. А ты как думаешь?
— Мне бы тоже хотелось здесь остаться. Я тут себя чувствую в безопасности. Хотя…
— Тебе не кажется, что они все здесь какие-то печальные?
— Так оно и есть, — откликнулся Роун. — Тут ни прямого света солнца нет, ни детей.
— Да. И со временем все они вымрут. Трудно, наверное, с этим смириться.
Роун почувствовал жгучую тоску от собственного одиночества и смолк. Во тьме он погладил по соломенным волосам куклу Стоув, раздался такой звук, как будто он царапался или чесался.
— Что это у тебя?
— Одна вещь моей сестры.
— У тебя есть сестра?
— Нам вместе с ней удалось убежать. Но меня избили, а ее похитили.
— Значит, она погибла?
— Думаю, что нет.
— Почему?
— Из-за снов.
— Ты видел ее во сне?
— Да, и она звала меня к себе. Но что-то в ней изменилось, какая-то она стала другая. Я чувствую, что от нее исходит опасность…
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю. У меня такое ощущение, что сейчас мне надо быть здесь. Мне кажется, это правильно. Потому что это место каким-то боком связано со всем.
* * *На следующее утро Роун проснулся посвежевшим и отдохнувшим. Как ни странно, ни снов, ни видений у него ночью не было, да и аппетит разгулялся. За завтраком к ним присоединилась Сари, и Роуну стало даже немного неловко, что их с Лампи тарелки были наполнены грудами печенья с вареньем.
Роун посмотрел сначала на Лампи, потом перевел взгляд на Сари.
— Нам хотелось бы принять ваше предложение остаться на зиму в Оазисе. Орин пригласил меня поработать это время в библиотеке. Могли бы мы еще в чем-нибудь быть вам полезны?
На губах Сари заиграла шаловливая улыбка.
— Отлично. Тогда помогите Харону собрать урожай редиски! К обеду у вас разыграется зверский аппетит.
Пока они шли за Сари по переходам лабиринта, она объясняла им, что к чему.
— Харон самый старший из нас — ему уже больше ста лет.
— Он не выглядит на свой возраст, — заметил Роун.
— Больше девяноста ему никак не дашь, — добавил Лампи с глуповатой улыбкой.
Она привела их в сад и терпеливо подождала, пока Харон освободится.
— Роун с Лампи пришли сюда помочь тебе, — сказала Сари старику.
Харон поднялся с корточек, высоко вскинул руки и потянулся. Потом подошел к небольшому чулану, где хранилась всякая всячина, и взял для каждого из них маленькую деревянную лопатку и большую плетеную корзину.
— Идите вон на тот участок и наполните эти корзины, — хрипло велел он им.
— Успеха вам, — сказала Сари с довольной улыбкой и оставила их собирать редиску.
— С чего это она так нам разулыбалась? — спросил Роун Лампи.
— Не знаю, но уверен, что ничего плохого за этим не кроется. По крайней мере, она так не считает.
Ребята начали дергать редиску в дальней части огорода. Когда корзины наполнились еще только наполовину, силы их были почти на исходе, а лица покрыты грязью и потом.
Парни еле доплелись до бочки с водой, с трудом разогнули спины и увидели, что Харон все так же с ленцой собирает урожай.
— Спорим, он и четверти корзины еще не набрал, — сказал Лампи.
— Пойдем, посмотрим.
Налив в кружку воды, Роун направился к неспешно трудившемуся старику. Подойдя поближе, он с удивлением обнаружил, что его корзина была почти полна.
Харон кивком поблагодарил его за принесенную воду и сделал несколько больших глотков.
— Мне довелось знать твоего тезку.
Роун смущенно взглянул на него.
— Твоего прадеда — Роуна, — пояснил Харон. — Мы бились вместе с ним в Последних Битвах. В последний раз я видел его во время Разлуки. Он был исключительным человеком, величайшим из руководителей, которых я знал.
