Уильям Кинг - Победитель троллей
Он еще раз посмотрел на фреску богини на потолке к молча помолился ей о скорейшем выздоровлении Победителя троллей и о душе своей матери. Если Шаллая и услышала его, то не подала никакого знака. Феликс еще раз толкнул Готрека.
– Вставай, герой. Время пришло, пора уходить отсюда. Нам предстоит долгая дорога на вершину горы.
Таверна была почти пуста, не считая хозяина за стойкой да нескольких пьяниц, спящих в углу. Их тела были покрыты золой из камина. Пожилая женщина стояла на четвереньках, оттирая деревянный пол, ее лицо скрывала пакля седых волос. Мощная секира Готрека все еще стояла прислоненной к камину там, где он ее оставил.
При дневном свете, пробивающемся сквозь крошечные окна, это место выглядело совсем иначе, чем ночью. Дюжина столов, которые обычно бывают полностью заняты, выглядели одинокими и покинутыми. Беспощадное солнце освещало каждую царапину на стойке бара и обнажало толстый слой пыли, покрывавшей бутылки с грогом. Феликсу показалось, что на поверхности бочонка с пивом плавают мертвые насекомые. Наверно, это была моль.
В отсутствие людей таверна выглядела более просторной и похожей на пещеру. Липкая вонь сальных свечей и аромат жарящегося мяса наполняли воздух. Все вокруг пропиталось запахом дешевого табака и пролитого вина. А поскольку тишину больше не нарушало пьяное бормотание, каждое произнесенное слово отдавалось эхом.
– Чего вам двоим надо? – холодно спросил трактиршик. Это был крупный человек, уже начавший полнеть, его волосы были зачесаны на одну сторону, чтобы скрыть лысину. Лицо было обветренным, а лопнувшие сосуды покрывали темной сеткой нос и щеки. Феликс подумал, что он похож на свои собственные треснутые тарелки. Не обращая внимание на хозяина и боль в мускулах, Феликс прошел к камину и поднял секиру Готрека. Гном стоял там же, где его оставил Феликс, глупо озираясь по сторонам.
Вес секиры удивил Феликса – он с трудом мог удержать ее в одной руке. Он схватился за топорище второй рукой и покрепче сжал секиру, представляя себе, как этой штукой драться. Он попробовал было замахнуться, но у него ничего не получилось – не удавалось удержать равновесие. Вспоминая о том, как гном легко размахивал секирой, нанося короткие удары и резко меняя их направление, Феликс внезапно ощутил огромное уважение к его силе.
Осторожно неся секиру двумя руками, он принялся рассматривать лезвие. Оно было сделано из звездного металла, не похожего ни на один металл земного происхождения. Старинные руны покрывали отполированную поверхность. Край секиры был очень острым, хотя Феликс никогда не видел, чтобы Готрек затачивал его. Удовлетворив свое любопытство, он наконец передал секиру гному. Победитель с легкостью взял ее одной рукой и повертел, словно бы пытаясь понять, зачем она нужна. Казалось, он совершенно забыл, как драться этим оружием. Это был плохой знак.
– Я спросил, чего надо? – вновь подал голос хозяин. Феликс подумал, что, несмотря на всю свою браваду, тот нервничал. Его лицо покраснело, и легкая испарина слегка Поблескивала над его верхней губой, а голос слегка дрожал. – Нам не нужны здесь такие, как вы. Вы приходите и осложняете жизнь нашим постоянным посетителям.
Феликс подошел к нему и прислонился к бару, скрестив руки.
– Я никому не осложняю жизнь, – мягко сказал он в его голосе появилась угроза. – Но уже начинаю подумы-вать об этом.
Человек сглотнул. Он поднял глаза, глядя поверх головы Феликса, но его голос даже приобрел какую-то твердость.
– Хмм… От бродяг без гроша в кармане, явившихся с пустошей, всегда одни неприятности.
– Почему вы так боитесь Вольфганга? – внезапно спросил Феликс. Он начинал сердиться. Он не ошибся – ведь Вольфганг явно обладал в городе каким-то влиянием, и хозяин гостиницы принимал его сторону в ущерб собственным интересам. Феликс уже наблюдал подобное в Альтдорфе, и ему все это не нравилось. – Почему вы лжете?
Мужчина поставил стакан, который вытирал, на стол и пристально поглядел на Феликса.
– Никогда не приходи в мою таверну и не называй меня лжецом. Или я вышвырну тебя вон.
У Феликса похолодело в животе, как всегда происходило, когда он сталкивался с грубостью, и рука потянулась к рукояти меча. Феликс не боялся трактирщика, но из-за нынешней слабости он мог не справиться с таким ражим малым. Но его гордость все еще была ущемлена из-за побоев, полученных прошлой ночью, и ему хотелось отомстить кому-нибудь.
– Чего ты ждешь? – Феликс почувствовал ладонь на своей руке. Это был Готрек. – Пойдем, Феликс. Нам не нужны неприятности. Нам надо в горы.
– Почему бы тебе не послушаться своего маленького друга и не уйти, прежде чем я поучу тебя хорошим манерам?
Он почувствовал, как у него все поплыло перед глазами, но не смог вырваться из крепких объятий Готрека, пока тот тащил его к выходу.
– Ну почему каждый, кого я встречаю здесь, предлагает мне урок хороших манер? – воскликнул Феликс, когда они оказались на улице.
Грета поджидала их на углу улицы возле городских ворот, стоя около холщовой палатки, которую соорудили изготовители булочек, чтобы привлечь покупателей. Ее глаза покраснели и опухли, как будто она много плакала. Феликс заметил синяк у нее на шее, как будто бы кто-то крепко держал ее. От него не укрылись и следы ногтей на ее теле. Волосы были в беспорядке, а платье разорвано, словно бы его пытались быстро сорвать.
– Что случилось? – спросил Феликс. Он все еще был зол из-за ссоры с трактирщиком, и его слова прозвучали довольно резко. Грета поглядела на него так, как будто бы хотела заплакать, но ее лицо стало спокойным и непроницаемым.
– Ничего, – ответила девушка. Улица начала наполняться свободными хуторянами, которые спешили на рынок, чтобы продать овощи, яйца и другие товары. Ранние прохожие с любопытством поглядывали на побитого молодого человека и растрепанную служанку с постоялого двора. Мимо них проехала телега золотаря. Феликс прикрыл рот рукой, спасаясь от вони. Готрек же только в недоумении поглядел вслед этой повозке.
– Кто-то напал на тебя? – спросил он более мягко, видя, как она расстроена.
– Нет. Никто не нападал, – в голосе девушки не было никаких чувств, а на ее лице Феликс увидел то же выражение отрешенности, как у выживших после резни в форте фон Диеля. Она, видимо, была в состоянии шока.
– Что случилось ночью?
– Ничего!
Гнев, наполнявший Феликса, едва не выплеснулся наружу, это деланное нежелание разговаривать едва не превратило девушку в жертву его подавленной ярости. Он внезапно понял, как отвратительно чувствует себя после полученных побоев. Но это ощущение было порождено не болью, а пониманием собственной беспомощности. Он старался не сорвать свою злость на ней.
