Глен Кук - Позолоченные латунные кости
Чтобы наблюдать за моим домом, были поставлены пять человек, представляющих самые разные интересы. Без сомнения, все они друг друга знали. И, возможно, объединили ресурсы.
Старые Кости хотел, чтобы я сделал перекличку присутствующих. Люди, занимавшиеся подобной работой у «Огня и льда», попали в беду.
Вот уж не хотел бы я заниматься такой же работенкой. Из чего следовало: возможно, я и вправду миновал черту, за которой должен был выполнять желания Тинни и не делать того, чего она не желала.
Если я больше не в состоянии справляться со всякой гадостью, я должен стать кастрированным охранником у дверей… Каким и видел себя перед тем, как на нас все это навалилось.
Среди Гражданской Стражи, друзей Белинды, ребят из компании Морли и одного из Детей Света я разыскал пятерых из шести человек, которые, как заявил Старые Кости, наблюдали за домом. Парни Джона Пружины схватили еще одного.
Первым был краснофуражечник по другую сторону улицы. Он был не ранен, но его память оказалась пуста. Эта история повторялась снова и снова.
Последний человек, жестяная свистулька на ступенях дома миссис Кардонлос, был в сознании и совершенно сбит с толку.
Я нашел одного мертвеца у двери соседнего дома. Никто его не знал. Наверное, невезучий бездомный парень, который решил, что нашел подходящее место, чтобы провести ночь на улице.
Я приблизился к дому Кардонлос, наблюдая за окном. Кардонлос притворилась, что я нарушил ее покой, атаковав ее дверь. Годы обошлись с ней неблагосклонно, а она неблагосклонно к этому отнеслась. Она превратилась в мечту торговцев косметикой, в кошмар молодых людей и предмет насмешек привлекательных молодых женщин.
Я повидал уже столько подобных ей, что подозревал: в определенном возрасте женщин поражает такая болезнь.
Плохо окрашенные волосы. Макияж, наложенный мастерком. Духи густые, как болотные миазмы. И готовая жеманная улыбка для любого мужчины, достаточно молодого, чтобы помнить, каково это — стоять не горбясь.
Мне она не улыбалась. Она узнала меня.
— Началось, да?
— Простите? Что началось?
— Кончина спокойствия.
Она обнародовала свое предзнаменование так, как будто объявляла о сумерках богов.
— Здесь не было никаких проблем с тех пор, как вы последовали за своей проституткой на Холм.
Она не имела права так говорить. Моя проститутка была леди. И не имела ничего общего с Холмом.
— Я вернулся. Вы должны подать прошение директору, чтобы он снова взял вас на полный рабочий день. А пока ему нужно знать, что произошло нынче ночью. Все его люди были ранены. Один человек погиб. Он припомнит, что случилось на северной стороне.
Миссис Кардонлос начала хватать ртом воздух. Ей хотелось свалить на меня вину за все случившееся, но она не знала, как это сделать.
— Вон тот человек потерял слух, — заметил я.
Леди-ветеран снова глотнула воздуху.
— Суматоха вернулась.
— Пошлите весточку в Аль-Хар. Я буду собирать пострадавших и постараюсь им помочь.
Эту добавочную информацию она сможет внести в свой рапорт, чтобы поощрить скорейший отклик.
Релвей захочет, чтобы его люди как можно меньше выставлялись на обозрение Покойника.
50
Неистовый Прилив Света вернулась раньше, чем появилась Стража. Виндвокер была угрюмой и необщительной. Я не стал попусту ее расспрашивать. Покойник вытащит из нее все интересное.
— Как насчет того, чтобы ты помогла этим раненым парням? — предложил я.
Я притащил троих в одно место. А вот удержать их там было проблематично. Они хотели разбрестись.
Синдж ушла, чтобы найти брата. Она вернулась с полудюжиной крысолюдей, которые помогли собрать остальных пострадавших и пререкались с теми, кого я уже согнал в кучку.
Синдж нервничала, ей хотелось лечь на след той твари, которая начала заварушку. Но она сдерживалась перед Виндвокер благодаря ласковым настояниям Покойника.
Неистовый Прилив Света механически, без особого энтузиазма помогала раненым. Она, должно быть, нашла то, чего не хотела найти, последовав за невесть чем до самого логова.
В те моменты, когда Синдж не заменяла своего брата на месте событий, она сердито таращилась на Виндвокер и бросала на меня взгляды, вопрошая:
— Когда мы начнем действовать? След остывает!
— Сомневаюсь, что мы начнем действовать, — ответил я.
— Почему?
— По трем причинам. Нам это запрещено. Моя миссия — защищать Морли. И Старые Кости уже знает, что нужно.
Она поняла. Но все равно издавала шипящие звуки, выражая свое раздражение.
Виндвокер обладала лишь основными навыками целительства и быстро их исчерпала. Но она и вправду стабилизировала состояние всех раненых.
Больше никто не умер, но человек, которого я нашел мертвым, так и остался мертвецом.
Человека, явившегося от Стражи, звали Роклин Синк, раньше я не был с ним знаком. Он был благоразумным и рассудительным и не предполагал автоматически, что все, кроме него, виновны и тому подобное. Он не обращался с людьми так, будто их уже признали виновными в тягчайшей государственной измене, приправленной чесночным маринадом.
Когда он появился, начиналась ночная вахта, и за нами наблюдало меньше народу, чем можно было предположить. Вероятно, люди больше не вылезали из постели, чтобы развлечь себя несчастьями других.
Возможно, поведение Синка объяснялось поздним временем и малой аудиторией. Может, просто не стоило трудов изображать из себя крутого парня.
И все-таки каждый искренне верующий в проницательность Релвея должен был начать с предпосылки, что любой, не являющийся Дилом Релвеем или одним из его приспешников, скорее всего, агент хаоса и предвестник надвигающейся тьмы. Расследования строились на подобном фундаменте, их назначением было найти или создать поддержку для исходных предположений.
Синк был из тех людей, которые дружат с тобой до тех пор, пока ты не вручаешь им конец веревки, с помощью которой они тебя вздернут.
Беседуя с ним, я удерживал его возле своего дома.
Старые Кости вскоре дал мне знать, почему послали именно этого человека.
«Это первое дело мистера Синка. Его обязанности в Аль-Харе включают в себя платежную бухгалтерию и управление кадрами. Его задание на эту ночь состоит в том, чтобы выяснить у нас как можно больше, не выдавая, как Стража относится к этому делу».
Что означало: Гражданская Стража относилась к делу так, что не хотела выдавать своего отношения.
— Мне все равно. Я заинтересован лишь в том, чтобы позаботиться о моем друге, пока он не будет готов выйти на дикий простор.
