Елена Белова - Звездный дождь
Утром вода присмирела. Волны мягко откатывались назад, оставляя на песке ракушки, водоросли и застрявшую между камнями рыбину.
Остров оживал под теплыми лучами солнца.
Но Сину уже было все равно. Промокший, замерзший, исхлестанный брызгами, одеревеневший от усталости, он едва спустился к пляжу. Была у него надежда найти что-то съедобное… все-таки давно не ел, а на деревьях плоды были какие-то совсем неправильные – твердые, будто орехи, но зеленые и чешуйчатые. Их он пробовать не рискнул.
В голове было смутно и пусто, Син с трудом заставлял себя думать и двигаться. Подобрал несколько ракушек. Одну попробовал. Невкусно, но на крайний случай сойдет. Положил в снятую рубашку – про запас. Подошел к камням, над которым уже вились чайки, но там была не рыба, а какой-то странный зверек – четырехлапый, маленький и в твердой рубашке, будто сделанной из камня. Син взял его в руки – и зверек мигом сжался, спрятав в камень голову и лапки. Смешной…
Юноша покачал головой и положил живой камушек на песок. Есть этого почему-то не хотелось. Камушек живо отрастил заново лапки и шустро засеменил к воде, но Сина это не расстроило. Он и птиц никогда не ел. Они не такие… не еда. Пусть живут. Он вздохнул.
Надо поесть.
Надо поесть, согреться и все-таки попробовать добраться до следующего острова. Только набраться бы сил. Интересно, есть здесь птичьи гнезда. Найти бы пару яиц… пара – это ведь немного.
Сидя на пригорке, он без аппетита съел все, что удалось подобрать. Мягкие обитатели раковин немного утолили жажду, и юноша устало лег на землю, глядя в небо.
Согреться не вышло. Несмотря на солнце, было холодно, холодно…
Сина трясло, губы горели, очень хотелось пить. Очень.
Мама…
Развалины Синтарина. Лата.
К вечеру Латка постаралась исчезнуть из временного домика. Она чувствовала себя растерянной и глупой. Марита ее вроде бы не обижала – ну, по крайней мере, не дралась и не обзывала. Наоборот, с ее языка одна за другой сыпались "милочка", "дорогуша" и все такое… ну вроде и слова хорошие, а у Латки все равно было чувство, что ее пинают, как щенка, чтоб место знал. Дурость же, люди добрые, а? Дурость… а чувство не отвязывалось…
К коту, кстати, тоже привязалась какая-то дурь. Или ему не понравилось, что Марита заняла Латкину постель? Но Дымок невзлюбил новую жилицу с первого взгляда. Латка обнаружила это где-то к обеду, когда Марита выспалась и попробовала надеть свои сапожки. Ну и не надела. Кот успел щедро их пометить, и пришлось отмывать обутку в ручейке. Все время, пока сапоги отмывались и сохли, жилице пришлось сидеть в домике… и терпеть одну мышь за другой. Мышей от всей доброты души приносил неугомонный Дымок. Есть он их отказывался, а все норовил пристроить на постель и шумно возмущался, когда очередной "подарочек" с руганью выбрасывали прочь.
Тьфу.
Вдобавок, у Латы поприбавилось работы. С Маритиными платьями и вообще. Конечно, Латка с удовольствием ей поможет… то есть помогла бы… ну и помогала, конечно – Марита ведь столько пережила… когда б не чувство, что ее обманывают… или дурят.
Марита из знати.
Неужели она смотрит на нее, Латку, как на этих своих… как их… служанок?
Так же неправильно.
Только понимаешь, что неправильно, а все равно слушаешься. Потому она и ушла – немного подумать. И попробовать вздремнуть – вдруг Син все же появится?
– Ах ты, животное! – послышался за спиной негодующий вскрик.
– Мрррррррррряу!
Кажется, Дымок снова что-то натворил. Но возвращаться и проверять она не стала.
– Ты чем-то расстроена? – спросила пустота справа, тут же расцвечиваясь красками.
Дракон… вернулся!
Аранция. Урочище близ Гнилой топи.
– Он говорит, что может вас забрать. С завтрашнего дня ждите, – теребя косу, торопливо говорила светлокосая девчонка. – Только отойдите туда, где пустошь какая-нибудь. Чтоб людей не было… и там ждите. Хорошо? Клоду привет.
– Подожди! – Дан постарался остановить симпатичную землевичку. – А ориентиры?
– Что?
– Может, более точно договоримся о месте встречи? И о знаках. Костры там развести или что?
– Дракон почует, – отмахнулась та. – Он умеет. Прощевай.
– Куда торопишься? Может, поговорим?
Серые, чистые-чистые глаза, вдруг глянули настороженно. И рядом ни с того ни с сего появился дымчатый кот с весьма наглым видом.
– Тороплюсь. А что?
– Ничего, – Дан постарался выглядеть как можно безобидней, – Просто куда можно торопиться ночью?
– Можно. Я хочу Сина поискать. Вдруг он все-таки появится…
– Ага. А как искать? В смысле, давай вместе поищем. Я еще не пробовал. Научишь?
Лата прикусила губу. Выглядела она простенько и миленько, обычно Дан старался с такими лапушками домашними не связываться, но тут, как-никак, подруга по несчастью. Стоит присмотреться.
– Хорошо. Ты помнишь, какой он? Вот видь его… ну, смотри… и тянись. Вот так.
– Твою г… – не сдержался Дан, узрев представившуюся картину. Скосил глаза на Латку и поправился: – голубятню.
– При чем тут голубятня? – не поняла та. – Ой, что тут такое делается?
Син горел. Он лежал на полыхающей поляне, вокруг прыгали и ползали огненные пауки, с неба сыпался вроде дождь, но какой-то странный… Дан подставил ладонь и спешно отдернул. Песок. Горячий. Раскаленный.
Ничего себе сны…
– Син… – почему-то шепотом позвала Латка. – Син!
Песок сыпаться перестал. Зато уже упавший стал собираться в кучки и свиваться во что-то вроде змей. Они поползли навстречу, хищно поднимая пасти…
– Син! Ой! Да что за сны такие. – Латка чуть не плакала.
– Не кричи. – тихо проговорил Дан. Он уже понял. – Син, видно, заболел. Не сон это… бред. Жар у него, видишь?
– Ой… а что делать?
– Поднимай своего дракона. Проси, чтоб за ним летел, раз он так нас чувствует. Прямо сейчас.
Безымянный остров в Янтарном море. Син.
Жарко… как жарко. Сейчас Син даже мечтал, чтобы волны дотянулись до пригорка, где он лежал. Волны остудили бы… а так он сгорит заживо. Или его сожрут огненные пауки. Вон их сколько… бегает…
Они, кажется, уже кого-то съели. Кто-то… кто-то ведь уже приходил. Кажется…
Как жарко. К воде бы…
Сил нет встать.
В минуты просветления Син понимал, что болен. Что у него жар и что этой ночи, скорей всего, не переживет. Понимал, что огненные пауки и песчаные змеи ему мерещатся в бреду.
И, когда из темноты выдвинулась драконья голова, он ничуть не удивился…
Огоньки…
Огоньки были где-то далеко. Они качались, дрожали. И все уплывали, уплывали куда-то далеко. Звезды? Нет… так не бывает, чтобы звезды скопом, а вокруг пустота… Опять бред?
