Андрей Мартьянов - След Фафнира
– Здорово! – не без доли восхищения воскликнул знаменитый гангстер по кличке Тим. – Джералд, можно оставить на память? Предъявлю папочке, будет гордиться!
– Тимоти, глупые шутки сейчас неуместны, – огрызнулся милорд. – Очень странная, я бы даже сказал, удивительная статья.
– А мистера Роу правда убили? – разинул рот Монброн, сразу принявший бледный и напуганный вид. – Значит, вы говорили неправду? Будто Роу уехал?
– Только без слез! – немедленно толкнул Робера Тимоти. – Потом расскажу. Джералд?
– Странность вот в чем… – огладив бакенбарды начал лорд Вулси. – Наши имена не названы, лишь мистера О’Донована мельком упомянули. Далее: о судьбе отца Теодора ни слова, равно как и о двух его приспешниках, умерших в подвале дормитория. Мистера Роу представили в качестве невинной жертвы. Самое главное в другом. Статья появилась в утренней газете, следовательно, набиралась и была передана телеграфом в местную типографию вчера днем или вечером. Значит, аббата освободили утром и он начал лихорадочную деятельность по нашим поискам. Не удивлюсь, если это сочинение, – Джералд постучал пальцем по лежавшей на столе газете, – написано лично его высокопреподобием. Особо отмечу: в тексте не упоминается о вчерашнем аресте Робера и его громком освобождении. Меня это в очередной раз наводит на дурные мысли.
– Рассказ аббата о Приорате может оказаться правдой? – скептически отозвался доктор. – Я ведь предупреждал! Настолько оперативно передать сведения в берлинскую газету, которая выносит статью на первую полосу, да еще печатает незнамо откуда взявшиеся портреты членов банды… Тут нужна нешуточная организация и влиятельные люди, способные оповестить о нас всю страну, от Лотарингии до Кенигсберга и от Гамбурга до Пассау. Охота началась, господа. Никогда не чувствовали себя лисами во время гона? Тогда ощутите всю прелесть момента. Полиции я не опасаюсь: если дело взял в свои хлипкие ручонки Киссенбарт, мы уедем в Америку без особых сложностей. Бояться надо умалишенных, состоящих в одном заговоре с отцом Теодором. Эти джентльмены будут настойчивы и упорны, как всякие фанатики. И если германский сыск остановит французская граница, то друзья его высокопреподобия имеют все возможности действовать в любом государстве. От Японии до Канады.
– Так или иначе, высчитать наш путь нетрудно, – вмешался Тимоти. – Как полицейским, так и этим… приоратцам, если таковые существуют. Дорога одна – Рейн. Искать будут в гаванях и на вокзалах. Придется менять раскраску, будто хамелеонам.
– То есть? – поинтересовался Джералд.
– То и есть. Противника надо удивить необычностью ходов. По мнению любого полисмена, благородный человек, лорд, одевается, как и пристало лордам. Как ты, Джерри. Сюртук, жилетка, полосатые брюки, дорогие начищенные туфли. Цепочка золотая на брюхе, цилиндр твой дурацкий… Еще пенсне надень или монокль.
– И что ты предлагаешь? – изумился лорд Вулси. – Переодеться? Во что?
– Для начала – сбривай бакенбарды. Попросим капитана остановиться где-нибудь за десяток миль до Страсбурга, отправим Ойгена за одежкой попроще. Робер, не брейся сегодня – борода у тебя растет быстро, даже по знаменитому методу мсье Бертильона не сразу опознают. Доктор и Ойген остаются при своем – они в разыскиваемых не числятся. А для себя я что-нибудь придумаю.
«Карл Великий» вдруг начал резко замедлять ход, машина снижала обороты. Джералд встревоженно прислушался – в каюту доносился голос господина Пфеффера. Капитан весьма неизящно сквернословил на родном языке.
– Быстро наверх, – скомандовал Тимоти. – Что-то случилось.
Концессионеры повыскакивали на палубу, как горох из лукошка. Сразу стало понятно, что катер вышел на главную водную дорогу Германии и устье Ягста осталось далеко позади. Рейн в этих местах был особенно широк, не менее полной английской мили от берега до берега. В отдалении коптил небеса большой колесный пароход, перевозивший пассажиров на юг, ползла цепочка из трех груженных углем деревянных барж, влекомых вишнево-красным буксиром. На просторах реки замечалось еще несколько темных пятнышек, исходящих дымками топок.
– Где беда? – Тим сунулся в рубку. Капитан метнул на американца свирепый взгляд.
– Polizeischiff! In vorne! Befehl die treibende![12] – рявкнул Пфеффер, рывком головы указывая куда-то вперед. Подал бинокль.
– Wir kann es nicht jetzt gleich machen![13] – воскликнул Джералд. – Тимоти, что там такое?
– Точно, полиция! – ответил приникший к двенадцатикратному биноклю техасец. – Три катера, кормовой вымпел белый, с черным крестом… Если верить сигнальным флажкам на мачтах, приказывают заглушить машину и дрейфовать. Господи, этого нам только недоставало!
– Чего «недоставало»? – милорд машинально схватился за карман, где лежал подаренный пистолет.
– На переднем – пулемет. Система «Максим», на стойке. Такие в последнее время устанавливаются на военных судах – новшество! А полиции довольно много – человек по десять на каждом судне. Хотелось бы знать, они нас наверняка определили? Или обыскивают каждую калошу, проплывающую вверх по реке?
– Хочешь не хочешь, придется прорываться, – быстро сказал доктор. – Иначе не спасет и личное заступничество британского короля вместе с президентом Тафтом. Капитан, мы сможем от них уйти?
– Какое – «уйти»? Куда? – брызгая слюной заорал Пфеффер. – Они быстроходнее, три вооруженных судна! Лично я – намерен выполнять приказ. Ваши трудности с полицией меня не касаются! Изрешетят к чертовой матери, такое случалось! Выйдите из рубки!
Времени на раздумья не оставалось – катера быстро шли навстречу, расстояние оценивалось меньше чем в полмили. Джералд, твердо зная, что за новое тяжелое преступление всего-навсего добавят лишние двадцать лет каторги (к уже наверняка имеющейся смертной казни), решил – терять нечего. И кивнул Тимоти, смотревшему во все глаза на милорда.
– Капитан, отойдите от штурвала, – вежливо попросил техасец господина Пфеффера, одновременно приставляя к его затылку холодный ствол револьвера. – Хотите совет? Сейчас начнутся громкие события, берите спасательный жилет и прыгайте за борт. Честное слово, мне неловко, что так обернулось…
Капитан на миг застыл, но оценив глядящие на него дула пистолетов, выхваченных Шпилером и самим лордом Вулси, отступил, шепча под нос такие словечки, что даже германоязычный доктор с трудом понимал смысл.
– Робер, Ойген – к топке! – Джералд вновь ощутил себя сподвижником Френсиса Дрейка. Только масштабы помельче. – И не высовываться! Матроса, в случае бунта, утихомирить, но не до смерти! Живо!
