Лис Арден - Алмаз темной крови. Песни Драконов
— Чей это ребенок? Кто его мать? — это были первые вопросы, которые Морелла задала Арчешу, когда их оставили в покое растить малыша вдали от Эригона. Арчеш, подумав и заглянув в глаза женщине, рассказал ей… почти все. Как он и думал, меньше любить мальчика Морелла не стала; она приняла ребенка как драгоценный подарок, данный на время. Арчеш-младший рос очень похожим на отца, Риго Ворона: черные огромные глазищи, крупный нос, и уже к концу второго года — длинные черные волосы. От матери ему достались, главным образом, порывистая грация движений — малыш рано начал ходить, а бегал чуть ли не танцуя, — и характер… легкий, озорной, ласковый.
…Амариллис смотрела на своего сына. А он, немедленно после того, как его вынули из колыбели, проснувшийся, смотрел на нее. Две пары глаз — серые и светло-синие — рассматривали друг друга. Острые маленькие ушки. Смешной носик. И — Амариллис поневоле ахнула и засмеялась — пара уже прорезавшихся острых клычков, значительно более выдающихся, чем у нее самой. Пух светло-пепельных волос под ее ладонью. А он видел плещущееся в серых глазах счастье, ощущал тепло ласковых, осторожных рук, и запах молока — дразнящий, щекочущий ноздри, сладкий… Вдохнув его несколько раз, младенец подумал и заревел.
— Уже и проголодался… — Амариллис повернула голову и увидела входящую в ее комнату Клеми. Экономка подошла к кровати, улыбаясь довольно кивая головой. — Господин Арчеш, извольте нас покинуть.
Арчеш засуетился, встал и удалился, прикрыв за собой двери. Подумав, он направился в сад — там, под присмотром Мореллы, играл его правнук.
— Она проснулась? — Морелла повернулась к подходящему старику.
— Да. С ними все хорошо. Как ты думаешь, стоит ли ей говорить?..
— О том, что ее первый сын жив и здоров? И что он бегает бок о бок с ней? Разве можно умолчать о таком…
— Не боишься? — Арчеш покачал головой.
— Чего мне бояться? — Морелла улыбнулась. — Господин мой, наш линьяж в таком долгу перед этой женщиной, что добавить к нему еще хоть малость невозможно. Я могу сама сказать ей… и поблагодарить.
— Ну-ну… ты ее не знаешь. Да и я, признаться, не знаю, что она сделает в ответ. Может, захочет забрать Арчеша.
Их разговор прервался — в сад спешила экономка, изумленная и испуганная.
— Да что ж это делается… — Причитала она на ходу, — Где ж такое видано!.. Господин Арчеш, хоть вы-то ее уймите!
— Что случилось? — Арчеш невольно схватился за сердце.
— Она встала — это через пять-то часов после родов! — сама еле ходит, приказала собрать вещи, хоть какие, и еду в дорогу. Какая дорога?!.. — экономка умолкла, с трудом переводя дыхание.
— Пойдемте, господин мой. — Морелла кивнула экономке. — Присмотри за мальчиком.
Когда они вошли в комнату Амариллис, девушка действительно уже оделась.
— Амариллис. — Арчеш испуганно глядел на девушку. — Ты что это? Куда собралась? Ты в себе ли?
— Господин Арчеш… — Амариллис подошла к кровати, схватилась за спинку — стоять ей было еще трудно, подкашивались колени. — Я должна покинуть ваш дом. Немедленно.
— Да куда ты пойдешь такая?
— Неважно. Лишь бы подальше от вас. Слишком опасно держать меня в доме… — девушка скривилась, как от боли.
— Амариллис, вам нельзя уходить вот так сразу. Надо отдохнуть, набраться сил. Не ради себя… — Морелла подошла к девушке и помогла ей лечь на кровать, присела рядом.
— Кто вы? — Амариллис бросила вопросительный взгляд на Арчеша.
— Я Морелла Мираваль. Жена Риго.
— Ах вот что… И вас сюда сослали.
— Амариллис, объясни, что такое случилось, что ты мечешься как птица в сетке? Если тебе нужна защита, так сразу и скажи — от кого, какая… я ведь не последний нищий! — Арчеш даже ногой топнул.
— Знаю. Только я уже видела смерть приютивших меня, давших защиту… Больше не хочу. Чем быстрее вы от меня избавитесь, тем лучше. Я хуже чумы… — и Амариллис беззвучно, кусая губы, заплакала.
— Рассказывай. — Приказал Арчеш таким тоном, что возразить ему не представлялось возможным. — Он придвинул к кровати деревянное кресло с низкой спинкой, основательно, глубоко уселся и уставился на девушку с вызовом. Амариллис, понимая, что без объяснений ее не выпустят не то что из дома, но даже и из комнаты, постаралась успокоиться и рассказать обо всем. Стоило ей начать рассказ, ребенок, уже несколько раз беспокойно ворочавшийся в колыбели, проснулся и заплакал, словно понял, каково его матери вспоминать и заново переживать случившееся. Морелла осторожно вынула его, подала Амариллис… та прижала легкий теплый сверток к груди, принялась укачивать, продолжая тихо говорить.
Ее выслушали в полном молчании. Закончив, Амариллис без сил опустилась на подушки, все так же крепко прижимая к себе новорожденного сына.
— Тебе нельзя волноваться. — Как-то машинально сказал Арчеш. Он сцепил пальцы замком, опустил на них подбородок и задумался. Морелла встала, принесла девушке воды, дала платок — вытереть слезы.
— Ты права. Здесь тебе оставаться нельзя, слишком близко к эльфам. Могут найти.
— Ей необходим отдых… — Попыталась возразить Морелла.
— Да погоди!.. — Отмахнулся от нее старик. — Так. А как же ребенок?
— Что?! — Переспросила Амариллис. — Что значит как? Со мной. Уж вам ли не знать…
— Понимаю. Получается, ты без сил, кровишь и еле ходишь. Да еще младенец. Славно. Куда ни кинь — всюду клин. — Старик встал, прошелся по комнате. — Ну вот что. Я тебе помогу. Как — это моя забота. А ты отдыхай пока, цветочек.
Оставив Амариллис на попечение Мореллы, Арчеш прошел в свою комнату, достал из стенной ниши небольшую шкатулку, сел на прикроватный сундук, положил ее себе на колени. Поразмыслив немного, достал из-за ворота ключ на цепочке, открыл шкатулку и достал из нее серьгу странной треугольной формы, ртутно-серебряную, и очень холодную на вид. Старик взял серьгу двумя пальцами, поднес ее поближе к глазам. Эта вещица ждала своей очереди почти шестьдесят лет — именно столько пролежала она в шкатулке, надежно спрятанная, но не забытая. Она попала в руки Арчеша Мираваля в те уже давние времена, когда он только начинал привыкать к мантии городского судьи. Его предшественник, он же и тесть по стечению обстоятельств, как мог, ввел Арчеша в его новую должность. Но он был уже слишком стар, чтобы вникать во все дела, и во многом полагался на своих помощников, далеко не всегда добросовестных; старый судья умер спустя год после того, как Арчеш занял его место. Для молодого Мираваля начались нелегкие времена: собственного авторитета у него пока что не было, судейские крючкотворы вовсю пользовались его неопытностью и позволяли себе то давать оскорбительные советы, то говорить в таком снисходительном тоне, что городской судья с трудом удерживался от желания самому нарушить закон и как следует вздуть какого-нибудь господина в парадной мантии.
