Оля Виноградова - Еще одна Ллеверлин!
Родственникам такое положение дел быстро надоело. Сколько можно на застолье согласно тролльим традициям тратится без прибыли? Он, значит, жрет, а прибыли от него нет - одни убытки! Скупая бабушкина душа скоро восстала. Однажды мы к ним приехали, переночевали, а утром я в своей постели связанного режиссера обнаружила и ба, перед соседями окровавленной простыней трясущую. Мол, лишил, супостат, невинности девочку беззащитную. И это под покровом родного дома! Я дар речи снова обрела, когда священник в Храме Афродиты праздничное песнопение начал. Много чего тогда было сказано, разбито и разорвано. Я отстояла свое право выбирать, режиссер достоинство… отнюдь не в переносном смысле, бабуля право видеть меня хотя бы раз в год, а мама, как всегда, осталась в стороне, понимая - два таких разных мира примирить сложно.
- Я справлюсь, - буркнула я, проследив за последним кусочком деликатеса, исчезнувшем во рту бабули.
- Как твоя мать? - не унималась родственница.
- С тебя точно пример брать не буду. Дедушку опять в кладовке заперла? - поинтересовалась я.
- Сейчас! - воскликнула ба. - Соседки навострились магическую сигнализацию взламывать! А его в банк сдала. На хранение. Под проценты, - она пожала плечами, посмотрела на соус на тарелке, воровато осмотрелась и облизала ее. - Какие тут столы маленькие и низкие. Ноги не помещаются, - пожаловалась она.
Лопатки на спине встопорщились. Пальцы сжались на рукояти вилки. Костяшки побелели.
- Да что там такое лежит?! - возмутилась ба.
- Моя дамская сумочка, - процедила я сквозь зубы.
Заиграл оркестр. Певичка-нимфа затянула балладу о любви и ненависти, нагнетая обстановку. Мы трое переглянулись. Кто-то должен был начать действовать или проигнорировать небольшие нестыковки, устроившие под столом возню. Я наступила на инкуба и придавила его к полу. Он пискнул. Три раза. Очевидно, не я одна решила порядок под столом навести.
- Понятно, - протянула бабушка и отшвырнула стол.
- Извините, у вас, конечно, красивые ноги, но не соблаговолите ли вы их убрать с… - папа показал на область между бедрами, где устроилась бабушкина туфелька сорок шестого размера. Пятнадцатисантиметровый каблук грозил сделать брак отца крайне несчастливым.
- Лотариназ?!
- Засранец?!
- Леди, ну зачем же сразу ругаться? Давайте мирно обсудим все проблемы и придем к консенсусу…
Лучше бы он молчал. Тролли ненавидят компромиссы. Тролли за компромиссы убивать готовы. Вот и бабуля, истинная дочь горного народа, пришла в неистовство. Глаза у нее покраснели, ноздри раздулись, губы разверзлись в чудовищном оскале. Она сорвала с талии веревку и наклонилась к папуле.
- Конец тебе, инкуб! - прохрипела она.
- Не в этот раз. Товсь! Пли!
И… Ничего не произошло! С первого взгляда. Со второго, после того, как открыла глаза, я заметила, что лицо родственницы разгладилось и приобрело умиротворенное выражение. Она выронила веревку, вытерла ручейки слез на щеках, вздохнула и произнесла:
- Что же ты со мной, подлец, сделал, а? Ой, существа добрые, что же это твориться? Меня, воительницу в дцатом поколении приворожили?
Бабулины песнопения привлекли внимание. Народ отложил столовые приборы и начал вслушиваться в стенания родственницы. Женщины ей сочувствовали, мужчина заинтересованно оглаживали взглядом ладную фигуру ба. Слишком уж заинтересованно. Некоторые уже покинули столики и, словно заколдованные, стали приближаться к ней. Они тянули руки, падали на колени и злобно косились на соперников. Кое-кто запасался подручными предметами. Сотрудники ресторана, прикрываясь подносами, бежали прочь, поминая почему-то меня недобрым словом.
Бог… Пли… И сколько же стрел амуров получило бедное не приспособленное к любви бабушкино сердце, не говоря обо всех остальных?! А меж тем мужчины приступили к охоте на объект своей скоропостижной страсти. Облизываясь, отдирая от себя руки спутниц, призывающих мужчин одуматься, они выстроились полукругом, зажав в руках скатерти, горшки с цветами и стулья. Дружно сделали шаг вперед, прижимая бабулю к стене. Оттуда прыткая добыча по из мнению никуда не должна была деться. Но они плохо знали мою родственницу. Сделав сальто назад, она очутилась у стены, улыбнулась взвывшим от предвкушения быстрой победы охотникам, и разбежавшись перепрыгнула мужской строй. Обернувшись, показала им неприличный жест и побежала в сторону выхода.
Но она просчиталась. Старичок метрдотель проворно закрыл дверь и рванул на себя синий рычаг сигнализации. Железные жалюзи поехали вниз. Дедуля крякнул и распахнул навстречу ба объятия.
- С дороги, развалина! - крикнула родственница. Она на бегу ускорилась, сложилась в клубок и вылетела сквозь стекло. Жалюзи опустились до конца. Мужчины оторопели. Покрутили головами, некоторые успели всплакнуть.
- Через черный ход! - подал кто-то здравую идею.
- Бегом, я на нее следилку кинул! - сообщил какой-то маг из толпы и двинулся к двери, ведущей к кухне. За ним последовали остальные.
Я схватила с интересом наблюдающую за разворачивающейся интригой маман за руку и потащила ее за всеми, по ходу несильно толкнув инкуба в спину. С ним я завтра побеседую на тему применения служебного положения для достижения личных целей!
Кухня опустела. На плитах одиноко скворчали сковородки и пыхтели кастрюли, на длинном столе перед выходом расположились готовые блюда, вызывающие видом и запахом обильное слюноотделение. Я уже практически вышла на улицу, когда настойчивые требования желудка добрались до головного мозга и заставили меня вернуться. Безусловно, я люблю бабушку, но и с отцом не могу не согласиться: здесь ей не там! Здесь цивилизация, и за удар по голове с последующим прикручиванием понравившегося мужчины к батарее в ванной, дабы не сбежал, полицаи с удовольствием срок исправительно-трудовых работ впаяют. На улицах Унлесс-Сити вечно дворников не хватает… Возможно, данное происшествие поможет ей осознать, что она невзирая на звание лучшей охотницы племени принадлежит к слабому полу. Иногда.
Я собрала на поднос особо аппетитные тарелочки, подхватила его и отправилась на пляж. Любое существо нуждается не только в зрелищах, коих за сегодняшний день было предостаточно, но и в хлебе. Ужин на берегу океана под вопли загонщиков станет отличным завершением трудного дня.
Бздымс! Брямс! Хрякс.
- Азриэль! - плакал мой ужин горючими слезами.
По голубой рубашке Принца Тьмы сползал мой вожделенный ужин. Мясо смешалось с пирожным, фруктами и зеленью, кокетливо повисшей на пряжке брючного ремня демона. На земле валялись осколки тарелок, чашка с отколотой ручкой и поднос.
- Ты под ноги себе когда-нибудь смотришь?!
